— Я без понятия, как называется асфальт по ту сторону аэропорта, где самолетики паркуются.

Ворон рассмеялся:

— Это еще не самое страшное. Я рассказывал, как однажды чуть не опоздал на пересадку?

— Когда весь самолет выдохнул в едином порыве, узнав, что в Европе зимнее время?

— Самолет тогда задержали из-за снегопада, а процентов у девяноста пассажиров пересадки на другие рейсы. Стюардессы, думаю, изрядно потешились над ерзающими в креслах русскими. Только это не через Атлантику. Мы из Шереметьево в Мадрид летели. Я сидел рядом с бизнесменом. Помню, он торопился в Чикаго на крестины сына. Ему повезло, кстати. Так вот, в конце концов один из бортпроводников, двухметровый негр, не выдержал, встал в конце самолета (видимо, чтобы в туалете спрятаться, если дикие русские его растерзают) и объявил: «Леди и джентльмены, в Мадриде зимнее время».

— Забавно.

— Наверное, он приготовился, что его будут убивать, а самолет полным пассажирским составом покатился со смеху. На пересадку в Коста-Рику некоторые, правда, все равно опоздали. Но я о другом случае. Рейс из Восточного в Западное полушарие через Атлантику. Я должен был прилететь в одиннадцать утра, а самолет приземлился в восемь вечера. При этом он вроде бы над Бермудским треугольником не кружил.

— Возможно, ты перепутал время?

— Когда я путешествую, то надеваю двое часов. На правой руке они показывают время страны, из которой я вылетел. На левой — в которую прилечу. Но все может быть, хотя я и не представляю, как у «Боинга» горючки хватило на такой подвиг.

— Ну их, эти самолеты, поехали.

Ворон поднялся и подал ей руку:

— Леди предпочитает такси или автобус?

— Значит, ты по-прежнему гоняешь на мотоцикле. И как только Денис тебя терпит…

— Денис золото, вот Роман каждый раз предрекает мне смерть от столкновения с деревом, причем почему-то именно с осиной. Не повстречаться мне ни с дубом, ни с березкой, ни с рябинкой. Уж не знаю, вампиром меня считает, что ли, которого только осиновым колом прибить и можно. Но автомобиль я купил, зря ты так. Просто сейчас он… скажем так, в ремонте.

— В таком случае дама выбирает такси. Я прилетела на две недели. Как у тебя со временем?

— Подходяще. Именно стольким я и располагаю. Разве лишь буду иногда отлучаться по работе.

— Надолго?

Ворон повел плечом.

— Значит, почувствую себя женой разведчика в тылу врага. Интересный опыт.

Выходя из аэропорта и садясь в поданный к самому подъезду автомобиль, Ворон готовился к тому, что его окликнут, но все было тихо.

Так же, без осложнений, они добрались до гостиницы. Номер был забронирован заранее, постояльцев оказалось немного, и никаких сюрпризов не предвиделось.

— Сейчас, — сказал Ворон, отходя от конторки администратора и доставая оживший телефон.

Звонил Роман, поставил в известность, что привез Дениса к себе — решил, так будет менее рискованно. Похоже, Ворон таки нагнал на него беспокойства своим неадекватным поведением, и теперь доктор буквально дул на воду. Мнение самого Дениса по этому поводу предстояло узнать завтра, возможно, послезавтра. Каким бы золотом тот ни являлся, за словом в карман больше не лез, особенно в разговорах с Вороном, к опеке относился с презрением и периодически показывал зубы. Ну, хоть с Романом он легко находил общий язык, особенно после приключения с «белыми сталкерами», когда Ворон был захвачен в Зоне, накачан психотропной дрянью, а потом послан убить собственного напарника. Если бы не Алла, еще неясно, чем бы окончилась та история.

— Не спи, замерзнешь. Ворон, посмотри на эту прелесть, — сказала Алла, взяла его под локоть и подвела к лифтам.

Рядом с черными дверями-створками на стене зелеными буквами на ярко-желтом фоне выделялась инструкция пользования этим нехитрым, но полезным изобретением человечества. В глаза бросилась фраза: «Команда спасателей выезжает только при наличии в застрявшем лифте людей».

Ворон фыркнул.

— Алло? Это организация, обслуживающая лифты в пансионате «Пущино»? — полушепотом произнесла Алла и продолжила иным, более басовитым голосом: — Да, это дежурный, я вас слушаю.

Ворон покачал головой.

— Понимаете, у нас застрял лифт. Вы можете выслать ремонтную бригаду прямо сейчас? В лифте нет людей, но нам очень надо. Постойте! Не кладите трубку! Понимаете, там, в лифте…

— Оранжевый крокодил, — подсказал Ворон.

— И через полчаса здесь не будет ни лифта, ни здания.

Кабина наконец подъехала, и двери разъехались в стороны.

— Кстати, фото того кокодрийо произвели фурор на недавней выставке в Лондоне. Дмитриев просил передать тебе благодарность, — сказала Алла, входя в кабину.

— Передай ему: на здоровье.

Двери сомкнулись, Алла рассмеялась, а Ворон все же наплевал на все и притянул ее ближе.

— Не ревнуешь больше? — спросила Алла, когда они уже входили в номер.

Ворон ухмыльнулся:

— В сравнении с Дмитриевым у меня есть одно существенное преимущество, — сказал он.

— Только одно?

— Нет. На самом деле преимуществ больше, но данное — основополагающее.

— Даже боюсь узнать, что это, — подыграла ему Алла.

— Возраст. Я банально моложе в отличие от некоторых старперов, которых и женщины, должно быть, уже не интересуют.

— Фу, как некрасиво. — Она покачала головой и ахнула, когда Ворон опрокинул ее на первый подвернувшийся диван. — Ты не настолько моложе, чтобы об этом говорить.

— Зато в полном расцвете сил.

— Как Карлсон, который живет на крыше.

Ворон наконец-то завладел ее ногой и скользнул пальцами по ремешкам босоножек. Те застегивались под самой коленкой.

— А как же седина… эй, не щипайся.

— Медицинский термин для синдрома «седина в бороду — бес в ребро» имеет название предынфарктный кобелизм.

— Ворон, как грубо!

— Кар-р, любимая, — рассмеялся он, отбрасывая в сторону босоножку.

Его все-таки побеспокоили. Правда, произошло это не утром следующего дня, а ближе к вечеру. Поначалу увидев на дисплее телефона фамилию «Нечаев», Ворон приготовился к срочному вызову в ИИЗ и множественным отговоркам, в том числе и посылу настойчивого ученого ко всем чертям. Все оказалось серьезнее: взломать пытались его собственный дом.

Действовали преступники с двух сторон. Одни лезли через забор. Не только битые бутылки на вершине трехметровых стен не смогли их остановить, но и электрический ток. Другие пробирались через подвал, а вернее, пробовали проникнуть в оружейную (и Ворон даже думать не хотел, чем грозил бы подобный маневр).

Лет пятнадцать назад, как только Ворон получил дом в полное свое владение, первое, что он сделал, — полностью перестроил подвальные помещения. Он обрубил все, до чего сумел дотянуться, и проложил заново, заново спроектировал вентиляцию и заэкранировал помещения. Строители шутили про «богатея, больного паранойей, решившего превратить свое жилище в филиал Форт-Нокс». Сам проект стоил дорого, а в подвале получилось бы пережить ядерную бомбардировку, но сейчас все вложения оправдали себя с лихвой.

Уезжая с Романом, Денис поставил дом на сигнализацию и временную консервацию. Тоже весьма дорогая система, вышедшая когда-то в копеечку, предусматривала железные решетки с внутренних сторон окон (которые и так не разбить обыкновенным камнем). Двери были закрыты на три дополнительных замка и еще две створки, автоматически выезжающие из пазов в стенах. Листы из толстой нержавеющей стали перекрывали дымоход в пяти местах (там так и так стояла железная решетка, но мало ли какой злоумышленник проникался в детстве сказкой о трех поросятах).

Ворон усилием воли отгонял мысль о том, что, если бы друзья остались в доме, их могли застать врасплох и, вполне возможно, убить. Гнал еще и потому, поскольку боялся до конца осознать возможность одиночества, а значит, и вытворить в реальности какую-нибудь глупость. Вряд ли парню, приближающемуся к порогу двадцатипятилетия, нужен напарник-наседка, а уж Роману, который сам привык опекать всех и вся, смена ролей точно не понравилась бы.