– Откуда возьмется метан на нижних горизонтах?

– Из котла, например.

– Вы имеете в виду автономные магматические очаги?

– У нас их называют адскими котлами. Так что, Ху Цзяо, сегодня вы будете в скафандре. Можете считать это моей гнусной прихотью. Мне не нужно, чтобы вы получили аллергический шок из-за того, что на вашу недоделанную прививку наложился атмосферный выброс.

– Как знаете. Мы уже приехали? Попрыгунчик качнулся и замер на месте.

– Приехали, – подтвердил Рамирес и открыл дверь.

Их уже встречали трое мужчин в нежно-салатовых защитных комбинезонах, очевидно, экипаж проходческого комбайна. Один из них, тот, что был чуть выше прочих, выступил вперед и представился:

– Василий Семенов, бригадир.

– Джон Рамирес, – представился Рамирес в ответ и протянул руку для рукопожатия. Рукопожатие получилось довольно странным. Впрочем, оно всегда бывает таким, когда на руках толстые прорезиненные перчатки.

Рамирес огляделся по сторонам и не обнаружил того, что искал.

– Где юрта? – спросил он.

– За углом, – Василий указал рукой направление.

– Нам нужен скафандр.

– Зачем?

– У дамы, – Рамирес указал на Ху Цзяо, – еще не закончился токсикоз.

Василий вытаращил глаза:

– Какой гомосексуалист послал ее в этот ад? Рамирес недовольно поморщился. Русский сленг иногда бывает ужасно некорректным.

– Не будем зря тратить время, – сказал Рамирес. – Ху Цзяо, идите в юрту и переодевайтесь. А мы с вами пока поговорим о делах.

Василий начал отдавать приказания.

– Таро, проводи гостью и помоги ей переодеться. Мохаммед, заводи дрезину. Что хотите узнать, господин Рамирес?

– Просто Джон. Что произошло?

– Разве я разговаривал не с вами?

– Со мной. Просто я хочу выяснить подробности. Вы внезапно обнаружили толстый слой каменного угля…

– Да, слой антрацита толщиной около полуметра. Я очень удивился, откуда взялся уголь на нижнем горизонте… к счастью, вовремя вспомнил инструктаж насчет клопов.

– Цвергов. Они называются цвергами.

– Какая разница? Они же все равно не понимают человеческий язык.

– Некоторые понимают.

– Они обижаются на клопов?

– Они ни на что не обижаются, но они понимают, когда с ними плохо обращаются. Лучше относиться к ним с уважением, возьмите это за правило. И проинструктируйте подчиненных, я не хочу удобрять местные тоннели имуществом компании или, тем более, вашими телами.

– Насколько я помню лекции по технике безопасности, надо еще постараться, чтобы цверги напали.

– Стараться не надо. Надо стараться, чтобы цверги не нападали. Они уже выползли?

– Когда мы отправились вас встречать, их еще не было

– Второй экипаж проинструктирован?

– Сидят, изучают.

Рамирес состроил мрачную гримасу. Он тоже читал эту инструкцию. Ну почему инструкции всегда пишут такие идиоты?

Ху Цзяо появилась из-за большого валуна, теперь она была одета в тяжелый скафандр лимонно-желтого цвета. Сразу бросалось в глаза, что перемещается она с трудом.

– Козлы, – констатировал Василий. Рамирес мрачно кивнул.

– А что, – поинтересовался Василий, – разве у вас в попрыгунчике скафандра не было?

– Не было, – отрезал Рамирес. – Бардак.

Василий длинно и заковыристо выругался. Ху Цзяо вздрогнула. Похоже, ей не часто приходилось близко общаться с русскими.

– Поехали, – сказал Рамирес.

Дорога к месту контакта заняла добрых полчаса. Это было не слишком приятное путешествие. Тоннель, сооруженный геологоразведочным комбайном, никогда не бывает идеально ровным, а дрезины никогда не оснащаются хорошей подвеской. Бедная Ху Цзяо!

Наконец дрезина остановилась. Рамирес выбрался наружу и с усилием выпрямил затекшее тело. Ага, вот и братья наши меньшие, тут как тут, три штуки, сидят на куче угля, как слизни на навозе, и шевелят своей плесенью. Брр… В принципе, Рамирес ничего не имел против цвергов, в обычных условиях он относился к ним с уважением, но при каждой личной встрече ему приходилось преодолевать инстинктивное отвращение. Такие же ощущения испытывали большинство людей на Гефесте.

Дно потревоженной плантации осыпалось на участке примерно пять метров на два, крупные куски угля матово блестели в неверном свете бортовых фонарей комбайна. Интересно, подумал Рамирес, кто-нибудь из ученых знает, почему грибные плантации цвергов всегда образуют под собой угольный пласт? Вряд ли. Человеческая наука хоть и достигла больших высот, но чем больше делается открытий, тем больше обнаруживается новых тайн.

Таро и Мохаммед выволокли из дрезины массивный ящик, Ху Цзяо открыла замки, и на свет божий показался гологра-фический проектор. Цверги способны понимать человеческую речь, но эти три особи вряд ли сталкивались с людьми, и потому с ними лучше разговаривать на родном языке.

– Приглушите свет! – распорядилась Ху Цзяо. – Он их ослепляет.

Таро залез в кабину комбайна, и через пару секунд освещение померкло. Лицевой щиток костюма Рамиреса автоматически переключился на режим ночного видения. Цверги оживились, один из них, похоже, самый главный, удлинился сантиметров до шестидесяти и стал причудливо извиваться, его червеобразное тело озарилось инфракрасными вспышками. Другие ответили похожими жестами, откуда-то появились еще три особи, они были похожи на персонажей диснеевского мультфильма, исполняющих под классическую музыку жизнерадостный танец непуганых идиотов.

Проектор зашипел и выбросил конусообразный луч, который в инфракрасном спектре казался небесно-голубым. Ху Цзяо подключила к проектору карманный компьютер и стала сосредоточенно шевелить пальцами, давя на клавиши виртуальной клавиатуры, видимой только ей. Цверги замерли.

Луч как будто сгустился, и внутри него сформировался полупрозрачный цверг, который начал извиваться точь-в-точь как его материальные собратья. Настоящие цверги ошеломленно замерли. Но вот главный цверг неуверенно шевельнулся, виртуальный цверг ответил на заданный вопрос, минута, и между Ху Цзяо и аборигенами завязался оживленный разговор. Рамирес облегченно вздохнул. Кажется, на этот раз пронесло.

Анатолий вежливо постучался, повернул ручку и толкнул дверь. За дверью обнаружилась стандартная офисная комнатенка, оборудованная письменным столом из белого пластика, двумя шкафами из желтого пластика, вращающимся креслом из черного пластика и стационарным компьютером на столе. Пожилой китаец в маленьких круглых очках оторвался от консоли компьютера, нажал пару клавиш, соорудил на лице приветливую улыбку и поднялся навстречу Анатолию. Анатолий успел заметить, что на экране компьютера закрылось окно, в котором демонстрировался порнофильм. Судя по тому, как поспешно закрыл окно хозяин компьютера, фильм был либо пиратский, либо запрещенного содержания.

– Профессор Дао Лан? – поинтересовался Анатолий. Китаец кивнул:

– А вы, очевидно, господин Ратников? Анатолий тоже кивнул и снял рюкзак, с трудом подавив вздох облегчения. Приятно, когда снимаешь с плеч такой груз.

– Это и есть ваш объект? – поинтересовался Дао Лан. – Должен сказать, вы меня заинтриговали. Позволите взглянуть? Анатолий мягко отстранил руку профессора.

– Прежде всего, я хотел бы уточнить одну вещь, – сказал он. – Вы должны пообещать, что результаты экспертизы останутся между нами.

– Если обнаружится что-то противозаконное, я обязан уведомить власти.

– Конечно, – согласился Анатолий. – Но если там нет ничего противозаконного, я бы не хотел, чтобы описание этой вещи попало в планетарные новости.

– Хорошо. Моего честного слова будет достаточно или нужно что-нибудь подписать?

– Честного слова будет достаточно. Поймите, если вы растрезвоните об этой вещи, никакие бумаги не помогут. Те люди, которые вами займутся, иногда вообще не умеют читать.

– Это угроза? – сощурился Дао Лан.

Ушу, подумал Анатолий. Не ниже второго дана, а скорее третий. Но имплантатов нет. Господи, что за ерунда лезет в голову, я же не драться сюда пришел!