— Я бы не отказался поесть. Пойдем в столовую?

— Я имею ввиду наш голод.

— Я только вчера кормился!

— В первые дни, пока превращение не завершилось, кормиться приходится очень часто. Ну-ка, покажи клыки. Уже почти нормальные. Ты уже научился что-нибудь делать?

— Я умею ускорять время, регенерироваться и находить короткий путь.

— Короткий путь? Ты уверен?

— Уверен. Когда я возвращался в монастырь после кормления, я подумал, что хорошо бы попасть домой побыстрее, а потом что-то произошло, и я почти сразу оказался перед воротами монастыря.

— Стражники что-нибудь заметили?

— Похоже, заметили. Они так на меня смотрели!

— Кажется, ты попал. Но это даже хорошо, потому что теперь тебе не придется долго мучиться неизвестностью. Приготовься к тяжелому разговору с владыкой.

— Разве только вампиры умеют находить короткий путь?

— Эта магия никак не связана с природой вампиров. Полагаю, тебе помог крест.

— Он говорит, что я все сделал сам.

— Какую-то роль он сыграл. Возможно, ты продвинулся на пути к богу дальше, чем сам предполагал, и превращение ускорило процесс, который и так уже протекал в душе. Или, возможно, превращение как-то повлияло на твое взаимодействие с крестом и ты начал высасывать из него силу. По любому, Дмитрий обязательно заинтересуется этим случаем. С другой стороны, этот случай настолько интересен, что в ближайшем будущем упокоение тебе точно не грозит. В тюрьму тебя тоже вряд ли посадят, содержать вампира в тюрьме — занятие слишком хлопотное. В общем, жди и надейся.

— Буду ждать. Зина, а как ты стала вампиром?

— В результате эксперимента. Мне дали выпить консервированную кровь дикого упыря.

— Зачем?

— Дмитрия давно интересовал вопрос о возможности использования вампиризма на благо церкви.

— И что показал эксперимент?

— Использовать можно, но нецелесообразно, выигрыш в волшебной силе не окупает затрат на кормление.

— Тогда зачем ты заставила меня укусить тебя?

— Я не заставляла, я просто позволила. Ты сам хотел этого.

— Я думал, что сразу получу всю магическую силу.

— Получить всю магическую силу невозможно, всю силу имеет только бог. Ты хотел получить все, что доступно человеку, ты думал, что укус даст тебе максимум из того, что вообще может быть тебе предоставлено. Ты был неправ, на пути к богу нет коротких дорог, если ты не продерешься через тернии, ты не увидишь свет звезд под ногами. Теперь ты понимаешь это?

— Кажется, да.

— Вот видишь! Если бы ты меня не укусил, ты продолжал бы думать, что сможешь обмануть бога и получить желаемое, не заплатив. Ты больше так не думаешь?

— Я не знаю, что думать.

— Уже прогресс. Твое превращение скоро завершится, ты привыкнешь к новой сущности и освоишься с новыми силами. И тогда у тебя появится, над чем поразмыслить, и я полагаю, что новые мысли помогут тебе обрести настоящую веру. Знаешь, в чем твоя проблема, Алексей? Ты мечтаешь обрести не веру, а силу, а это невозможно, ведь если ты ищешь веру и находишь ее, ты обретаешь силу, но если ты ищешь только силу, ты не обретаешь ничего. А если будешь чрезмерно упорствовать на этом пути, ты потеряешь душу. Сила в правде, Алексей, а правда в вере. Не пытайся схитрить и отделить одно от другого, эти вещи, в принципе, разделимы, но лучше их не разделять. Но достаточно, большего ты все равно пока не поймешь. Иди, занимайся своими делами и жди, когда ожидание исполнится.

— Что с тобой происходит? — спросила Татьяна.

— Ничего.

— Нет, с тобой явно происходит что-то ненормальное. Окраска твоей ауры сильно изменилась.

— Это естественно. Время идет, мы меняемся…

— Нет, здесь совсем другое! При обычном развитии личности такими резких перемен не бывает.

— Я попал в совершенно новую среду обитания…

— Первая реакция уже прошла, а для второй слишком рано. Кроме того, вторая реакция не бывает такой бурной.

— Кто ты, Татьяна? Сдается мне, что владыка подложил мне тебя не только для того, чтобы ты меня развлекала.

— Ты прав. Я не только шлюха, но и психолог.

— По-моему, любая шлюха — психолог.

— Но не любая — доктор психологических наук.

— Ты доктор?!

— Непохожа?

— Ну… да. Но зачем доктору…

— Подстилаться под гостей монастыря? Я очень редко это делаю, обычно я работаю за письменным столом, а не в постели, ты стал моим первым клиентом за последние пять лет.

— Дмитрий попросил тебя присмотреть за мной?

— Да. И похоже, что я что-то просмотрела.

— Да ну тебя! Со мной все нормально…

— С тобой не все нормально. Если бы не твой крест, я бы предположила, что ты превращаешься в вампира.

— В вампира? Разве они существуют?

— Существуют.

— И что? Если я превращусь в вампира, я стану бессмертным, буду летать на крыльях ночи, пить кровь беззащитных девственниц, спать в гробу, не отражаться в зеркалах…

— Не смейся над этим, это очень серьезно. Кое в чем ты неправ, вампиры отражаются в зеркалах, они не боятся чеснока и святой воды, они не умеют летать, они одинаково успешно действуют и днем, и ночью. И они действительно пьют кровь, причем не только из беззащитных девственниц. Но ты можешь себе представить, каково это — постоянно жить в готовности убивать? Убивать только для того, чтобы продлить подобие жизни еще на несколько недель? Ты представляешь, какой шлейф насилия тянется за каждым вампиром?

— Догадываюсь. Знаешь, что говорят вегетарианцы про нас с тобой?

— Есть мясо животного и пить кровь человека — не одно и то же! И не иронизируй над этим!

— Хорошо, не буду иронизировать. Убил бобра — спас дерево… все, все, больше не буду! Только давай больше не говорить об этом, а то поругаемся.

— Давай. Иди сюда.

Я подчинился, но на этот раз ничего у нас не получилось, потому что мы оба были слишком раздосадованы неприятным разговором.

Я встретил Агафона на пороге кельи.

— Извините, отец, — вежливо сказал я после того, как мы церемонно раскланялись, — меня ждут неотложные дела. Если вы не возражаете, я бы с удовольствием приступил к занятиям после обеда. Ведь наше дело не настолько срочное?

— Не настолько, — согласился Агафон с некоторым удивлением. — Хорошо, я зайду позже.

Голод снова гнал меня на улицу, на этот раз он был выражен гораздо сильнее и сопротивляться ему почти не было сил. Говорят, что у наркоманов каждая последующая ломка сильнее предыдущей. Господи, во что я влип?

На этот раз я направился в сторону Калужского тракта. Я мог направиться и в любую другую сторону — в двадцатиградусный мороз снять девицу легкого поведения весьма проблематично. Я дошел до того места, где в моей реальности располагается площадь Гагарина, и на всем пути не встретил ни одной потенциальной жертвы. Голод стал нестерпимым и, едва представился подходящий случай, я набросился на первого встречного.

Первым встречным оказался молодой интеллигентный мужчина лет тридцати в роскошной шубе, то ли бобровой, то ли собольей.

— Извините, сударь, — обратился я к нему, и, подойдя вплотную, перевел собственное тело в ускоренный режим и ударил справа в челюсть. Нокаут. Присесть на корточки, наклониться и утолить голод было делом одной минуты. На этот раз я не забыл убрать клыки перед тем, как вытереть рот. Кажется, меня никто не заметил.

Как и в первый раз, меня наполнило ощущение силы, мне казалось, что я как будто стал большим, мудрым и добрым драконом, гигантскими крыльями объемлющим весь мир и спокойно рассуждающим о неисповедимых путях сущего. Я захотел познать, что такое некорпореальность, и я познал это.

Не иметь материального тела довольно забавно. Нематериальность вовсе не означает невидимости, я по-прежнему видим для окружающих, мое тело переступает ногами и размахивает руками, но это только видимость. Я не оставляю следов в снегу, не чувствую холода и вообще, в экстремальной ситуации быть нематериальным более чем удобно.