— Ты все это поняла только сейчас? — спросил я. — Раньше ты вообще не думала, что делать после победы?

Макфи издала запах смущения и очень тихо сказала:

— Я не верила в победу.

— Что? Как не верила? Но почему…

— Потому что ты вселила надежду в наши сердца. Я боялась спугнуть ее и я запретила себе думать о том, что будет дальше.

— Замечательно, — констатировал я. — Ну и что будем делать?

— Я вижу только один выход, — заявила Макфи. — Ты должна посетить вождей Дзара, Хсана и Гволфа и приказать им не трогать наше племя.

— Чтобы вы вымерли сами, — подхватил я.

— Почему мы должны вымереть?

— Потому что у вас нет ни одного кузнеца, ни одного охотника и ни одного воина.

— Ну и что?

— Ты не поймешь, — махнул я рукой.

И тут меня посетила мысль. Эрастеры племен Дзара, Хсана и Гволфа ни за что не потерпят племя амазонок по соседству с собой. Макфи думает, что если я запугаю их вождей, они оставят Врокса в покое, я с ней согласен, они действительно оставят Врокса в покое, но лишь до тех пор, пока я не уйду, а потом они отыграются на женщинах Врокса по полной программе. Потому что даже элрой не вправе потребовать оставить безнаказанным такое чудовищное злодеяние, как убийство всех мужчин племени. А вот если виновные уже понесли наказание — это совсем другое дело, в этом случае элроя можно и уважить. У племени Врокса есть шанс, но чтобы он осуществился, Макфи придется принести в жертву.

— Знаешь, Макфи, — сказал я, — кажется, я знаю, как можно решить твою проблему. Но сначала ты должна рассказать про цветок рвасса.

Макфи издала запах возмущения.

— Ага, — сказала она, — сегодня я расскажу про цветок рвасса, а завтра ты уйдешь и оставишь нас со своими проблемами.

— Не хочешь — не надо, — сказал я. — Эй, Тари!

У меня не получилось крикнуть так громко, как я рассчитывал, но Тари услышала. Должно быть, подслушивала у входа.

Тари просунула мордочку в дверной проем и вопросительно глянула на меня.

— Даю тебе последний шанс, Макфи, — сказал я. — Либо ты прямо сейчас начинаешь свой рассказ, либо я прямо сейчас созываю племя и приказываю им тебя казнить. Выбирай.

Макфи издала запах крайнего возмущения разразилась зловещим кваканьем.

— Ты ошибаешься, элрози, — сказала она, проквакавшись. — Тари предана мне и только мне. Ведь так, Тари?

Тари с готовностью кивнула. Макфи подошла поближе и окинула меня задумчивым взглядом.

— Эрастеры говорили, что ты хорошо дерешься, — сказала она, — но слабость после озе остается надолго. Сейчас тебе не справиться даже с котенком.

Я прислушался к собственным ощущениям и понял, что Макфи права. А как насчет внутренней силы…

Сила шевельнулась в основании позвоночника, но слишком слабо, чтобы представлять серьезную угрозу для Макфи. Кажется, я попал.

Макфи издала запах решимости и обхватила мою шею сильными мозолистыми пальцами. Пальцы сжались и мое дыхание остановилось.

— Останутся следы, — сказала Тари.

— Ничего, — отмахнулась Макфи, — подруги увидят ее тело только тогда, когда мы разделаем его для поминок. Никто ничего не заметит.

Если я хочу жить, надо что-то делать, но что? Внутри меня начала расти паника. Адреналин хлынул в кровь и я переключился в боевой режим.

В боевом режиме решение пришло мгновенно. Руки млогса очень похожи на человеческие, логично предположить, что и нервные стволы проходят по ним схожим образом. Я поднял руки и ухватил Макфи за локти, там, где у людей расположена электрическая косточка. А потом я перебросил внутреннюю силу в кисти рук и с силой сжал пальцы.

Макфи вскрикнула и ослабила хватку. Память тела подсказала следующее решение — я взмахнул головой, щелкнул клювом и бритвенно-острое лезвие в мгновение ока срезало три пальца с правой руки Макфи. Я понял, как потеряла пальцы Двупалая.

Макфи заорала в полный голос и отпрыгнула в сторону. Я попытался встать, но резервы внутренней силы были исчерпаны. Я потерял сознание.

Когда я очнулся, хижина была набита женщинами так, что плоду авосла некуда было упасть. Я открыл глаза и тут же снова закрыл их, потому что многоголосый облегченный вздох вкупе с соответствующим запахом ударил по мозгам, как невидимая кувалда.

— Она жива.

— Она жива.

— Она жива.

Женщины повторяли на разные голоса одно и то же, в их голосах звучало облегчение и еще звучала надежда, последняя отчаянная надежда. Похоже, до них начало доходить, что для того, чтобы жизнь стала прекрасна, недостаточно перебить всех мужчин.

Я снова открыл глаза и повелел:

— Вынесите меня на воздух.

Распоряжение было мгновенно исполнено. Свежий воздух привел меня в чувство и я понемногу стал соображать.

— Где Макфи? — спросил я.

Мне тут же предъявили истерзанный труп. Боже мой! Воистину, в массовом фанатизме есть и отрицательные стороны.

— Она попыталась меня задушить, — сообщил я. — Так будет с каждым, кто посягнет на мою жизнь. То есть, с каждой.

— Да будет так, — сказала одна из женщин, я перевел на нее взгляд и увидел, что это Двупалая.

— Подойди ко мне, — сказал я. И когда она приблизилась, я тихо сказал ей, потому что громко говорить уже не было сил: — Останься со мной. А они пусть уйдут. Все.

Через пять минут я снова был в хижине, я лежал на ковре, Двупалая лежала рядом и согревала меня своим телом. Это было очень кстати, потому что меня начал бить озноб.

Двупалая провела рядом со мной всю ночь. Первым, что я увидел утром, открыв глаза, было ее прекрасное лицо. Кажется, я влюбился.

Я осознал эту мысль и мне захотелось завыть. Не потому, что я стесняюсь зарождающейся любви, а потому, что я впервые понял по-настоящему — мне никогда не вырваться из этого мира.

Я стану вождем племени Врокса, приду к эрастерам Дзара, Хсана и Гволфа, устрою божий суд в каждом племени, одержу три победы и все поверят в то, что я не просто элрой, а самый настоящий мессия. Я изложу свои откровения, их запишут, будут пересказывать и переписывать, я войду в историю планеты как основатель первого на планете настоящего государства, пока еще я не знаю, каким оно будет, но я верю, что смогу построить что-то более — менее нормальное. Четыре племени объединятся в конфедерацию, мы начнем нормальную торговлю, не по цепочке, как принято здесь, а нормальными караванами, как на Земле. Наша конфедерация станет богатейшим племенным союзом страны Трагкок и ядром будущего государства. Я стану правителем и мне кажется, что я буду неплохим правителем. Но я никогда не вернусь на Землю.

— Скажи мне, Двупалая, — начал я и добавил, неожиданно для самого себя: — Как тебя зовут по-настоящему?

— Эзерлей, — сказала она и издала запах смущения.

Эзерлей, быстрая звезда, самая маленькая из четырех лун, считающаяся покровительницей любви и секса. Оригинальное имя, немного фривольное, но очень красивое. Я пригляделся к Эзерлей повнимательнее и понял, почему ее назвали именно так. Если бы в племени Врокса проводился конкурс красоты, она стала бы королевой.

Впрочем, она и так станет королевой. Хотя нет, королева — это я. Интересно, как правильно называется официальная подруга королевы — лесбиянки? Блин…

— Скажи мне, Эзерлей, — задал я следующий вопрос, — что ты знаешь о цветке рвасса?

— Говорят, из него можно сделать вейерштрасс, который уносит в иные миры, — ответила она.

— Ты знаешь, как его делать?

— Да, конечно! — обрадовалась Эзерлей. — Это очень просто. Надо взять печень птицы томба, отварить в настое сушеных лакстенов и в ночь Древних Сил, когда четыре луны образуют знак клоген, опустить лепестки рвасса в горшок с этим варевом так, чтобы они образовали знак тугела. Потом нужно взять ложку из дерева моррге и трижды перемешать вейерштрасс, причем ложка должна описывать знак солнца.

— И все? — хмыкнул я.

— Не совсем, — уточнила Эзерлей. — Надо еще воззвать к богам.