- Пошли, любитель острых ощущений, - сказала она.

- Кто любитель? - не понял я.

Слава коротко хохотнул, Мама поджала губы и покачала головой, печально и немного брезгливо. Сара вдруг сильно дернула меня за руку, я пошатнулся и с трудом сохранил равновесие. А в следующую секунду подземный толчок снова чуть не сшиб меня с ног.

- Торкнуло, - сказал вдруг Слава. - Может, не стоит далеко ходить?

- Стоит, - возразила Мама. - Дело серьезное, надо все формальности соблюсти.

- Формальности… - протянул Слава. - Может, мне помочь Саре?

- Справится, - отрезала Мама.

- Решил ориентацию поменять? - спросил Эберхарт.

- Да ладно тебе, хватит уже, - сказала Мама. - Сара, забирай его отсюда, нам работать надо.

Подземные толчки не прекращались. Они слились в монотонную вибрацию, которая проникала в мой мозг, вступала в резонанс с чем-то внутренним и, странное дело, это было потрясающе, непередаваемо приятно. Я стоял, опершись на плечо Сары, мое тело тряслось в такт Мимиру, я наблюдал, как лампы под потолком медленно гаснут, и почему-то мне казалось, что все в порядке и ничего особенного не происходит. Вскоре свет погас окончательно.

Я проснулся от адской головной боли. Голова буквально раскалывалась, во рту пересохло, собственное тело казалось очень горячим и каким-то неживым и, в довершении всего, сильно болели гениталии. Я открыл глаза, повернул голову и она взорвалась изнутри. Я вздрогнул и сдавленно застонал.

- Выпей, - раздался над ухом смутно знакомый женский голос.

Я медленно и осторожно повернул голову еще дальше и обнаружил в поле зрения стакан с какой-то прозрачной жидкостью, а также тонкую и слегка морщинистую женскую руку, держащую этот стакан.

- Что это? - спросил я.

- Универсальный антидот, - ответила женщина. - Минут через пятнадцать станет лучше.

Еще пятнадцать минут этого кошмара… проще удавиться…

Наверное, на моем лице отразилось все, что я испытывал, потому что женщина сказала:

- Ты не рожи корчи, а пей давай. Прыжок пережил, значит, и это переживешь.

Прыжок? В памяти вдруг всплыли все события сегодняшнего (или уже вчерашнего?) дня. Прыжок, приземление, станция на Мимире, Рик, Мама, Йоши… а что потом было?

- Пей, - повторила женщина в очередной раз.

Я выпил. По вкусу и консистенции жидкость ничем не отличалась от воды. Может, это и есть вода? Ну хоть жажду утолю…

Когда я запрокинул голову, допивая последние капли, в поле зрения появилась голова женщины и я сразу вспомнил, как ее зовут. Сара Лермонтова, первая заместительница начальницы базы по прозвищу Мама.

- Узнал? - спросила Сара и почему-то ласково улыбнулась.

Я осторожно опустил голову на подушку и закрыл глаза.

- Узнал, - подтвердил я. - Тебя зовут Сара Лермонтова. Как к тебе положено обращаться - госпожа Лермонтова?

- Можно просто Сара, - сказала Сара и я почувствовал по ее интонации, что она улыбается. - Пока полежи спокойно, а когда придешь в себя, тогда и поговорим.

Через несколько минут я понял, что могу шевелить головой, не испытывая особых мучений. А еще через минуту я отважился повернуться на бок и приподняться, опершись на локоть. Пульсирующий сгусток боли внутри черепа на это движение никак не отреагировал. Да и вообще он заметно ослаб.

- Очухался, - констатировала Сара. - Как дела?

- Да вроде ничего, - ответил я. - Голова проходит постепенно. Сколько сейчас времени?

- Половина одиннадцатого.

- Утра или вечера?

- Утра.

Я попытался сесть и со второй попытки мне это удалось.

- Куда торопишься? - спросила Сара.

Мне показалось, что в ее интонации прозвучало что-то издевательское.

- У меня смена началась полчаса назад, - пояснил я. - Нехорошо опаздывать, особенно в первый раз.

- Твоя смена не началась, - заявила Сара. - И вряд ли начнется в ближайшем будущем. А если бы началась, ты бы не опоздал, опоздать на смену очень трудно, будильник автоматически включается центральным компьютером, захочешь проспать - все равно не проспишь.

- Почему смена не начнется? - не понял я. - Это из-за того, что случилось вчера?

Сара кивнула. Я ожидал объяснений, но их не последовало. Сара смотрела на меня, как биолог-естествоиспытатель на подопытную лягушку, и ждала следующего вопроса.

- А что случилось вчера? - спросил я.

- Много чего случилось, - ответила Сара. - Во-первых, то ли в террикон над шахтой угодил метеорит, то ли у роботов на стоянке повзрывались энергоблоки. А может, и то, и другое вместе. В результате все антенны разрушены, лифты забиты ледяными пробками, связи с внешним миром нет никакой, даже с причалом связи нет.

- Канат порвался? - спросил я.

- Нет, - помотала головой Сара, - канат цел. Энергия от Одина идет, все цепи работают, они просто не управляются. Сибалк Прайд продолжает заправляться, завтра вечером отвалит к Земле. Если нам повезет, он передаст сообщение, что наблюдал вспышку на поверхности, что со станцией оборвалась связь и что ему не передали заказ на новую посылку.

- А если не повезет?

- Тогда не передаст, - пожала плечами Сара. - Или передаст, но оператор проигнорирует сообщение. Или оператор передаст сообщение куда надо, а большие боссы посовещаются и решат, что станцию выгоднее закрыть, чем спасать.

- Как это закрыть? - не понял я. - А кто будет управлять паутиной?

Сара печально улыбнулась.

- Никто не будет, - сказала она. - Ей, собственно, никто и не управляет, за последние четыре года операторы ни разу не вмешивались в ее работу. Со всеми проблемами справляются роботы. Между нами говоря, станцию уже давно пора закрывать. Проблема только в том, куда девать сетлеров. Да и… - она вдруг осеклась, - впрочем, тебя это не касается.

Я обхватил голову руками и некоторое время неподвижно сидел, переваривая информацию. Значит, сетлеры ничем не управляют, все вахты и смены - просто синекура, чтобы занять персонал станции видимостью работы, чтобы люди не посходили с ума от вынужденного безделья. Стоп! А зачем тогда меня сюда направили?

Я задал этот вопрос вслух и услышал в ответ следующее.

- За пять дней до твоего появления на станции погиб человек, - сказала Сара. - Лэн Генгар разблокировал шлюз, надел скафандр, поднялся на поверхность и больше не вернулся. Крыша у человека поехала, у нас такое иногда случается. Со смертью Лэна образовалась вакансия, ее надо было срочно занять, потому что иначе будет непорядок, бюрократы из корпорации к этим вопросам подходят серьезно. А почему направили именно тебя - это уже совсем другой вопрос. Ты как себя чувствуешь?

- Вроде нормально, - сказал я. - Голова почти прошла. А что со мной было? - меня вдруг осенило. - Вино было некачественное?

- Вино-то было качественное, - вздохнула Сара. - А вот огурцы у Йоши были с дэйтдрагом.

Мне показалось, что я ослышался.

- С чем? - переспросил я. - С дэйтдрагом? Разве он существует? Это не легенда?

- Не легенда, к сожалению. Дэйтдраг реально существует и вполне оправдывает свое название. Ты что-нибудь помнишь?

Я попытался вспомнить, что вчера случилось после того, как… А после чего, собственно? Кажется, я дошел-таки до дежурного по жилью, а потом…

- Не помнишь, - констатировала Сара. - Жаль. Мы с тобой замечательно покувыркались, я и не знала, что такое бывает вне виртуалки.

- Мы с тобой? - глупо переспросил я.

- А что было с тобой делать? - улыбнулась Сара. - Не оставлять же тебя одного в таком состоянии. Не каждый день такой подарок попадается.

Кажется, я понял, отчего у меня болят гениталии.

- И как это было? - спросил я. - Сколько раз?

Сара рассмеялась.

- Вечно вы, мужики, все на разы переводите, - сказала она. - Это было незабываемо. А сколько раз - я не считала.

Произнеся эти слова, она наклонилась надо мной и поцеловала в губы. Ее губы были сухими и шершавыми, от ее тела исходил неприятный запах, не то чтобы старушечий, но… Я непроизвольно поежился.