– Так примите власть Роланда как благословение Джа и возрадуйтесь! – провозгласил Дейкстра. – Истинно вам говорю, нет в океане рыцаря, более достойного королевского звания, чем Роланд!

Дейкстра замолчал. Рыцари и дамы смотрели на него десятками антенн, и ничего не говорили. Это было странно. Мелькнула мысль, что с тем же успехом он мог обращаться к червям или актиниям.

– Я жду вашего ответа, – сказал Дейкстра. – Принимаете ли вы Роланда как своего короля или…

Вперед выступил немолодой рыцарь, его руки и голова были украшены многочисленными шрамами. В двух руках рыцарь держал странное оружие, такого Дейкстра никогда раньше не видел – большой каменный нож, закрепленный на длинной ручке из очень толстой ветви какого-то растения.

– Или что? – спросил рыцарь. – Договаривай, пришелец.

Дейкстра замялся, не зная, как лучше сформулировать то, что он собирался сказать.

– Мне неприятно произносить это вслух, но… – произнес он после долгой паузы. – Роланд разгневан, и я боюсь, что…

– Так ты признаешься в трусости? – спросил рыцарь.

Дейкстра улыбнулся.

– Я боюсь не за себя, – сказал он. – Я боюсь за вас. Вы не видели Роланда в бою, а я видел, и я знаю, насколько он силен и отважен.

– Мы видели, как он предательски напал на короля Мусу и на мудреца Омара, – заявил рыцарь. – Мы не видели ни силы, ни отваги этого человека, а видели только лишь подлость и вероломство. И я думаю, что наглец должен получить достойный урок. Что скажете, братья и племянники?

Братья и племянники ответили неразборчивым, но в целом одобрительным гулом. Дейкстра осторожно обернулся, и не увидел Роланда. Внезапно он понял, что стоит один перед толпой вооруженных рыцарей (травоед Сантьяга не в счет, будь у него хоть в каждой руке по мечу), и эта толпа настроена враждебно. И если они нападут прямо сейчас, они убьют его, и он ничего не сможет сделать. Сколько раз он мысленно говорил себе, что надо выделить время и место, и потренироваться, наконец, в обращении с мечом, но каждый раз находились более неотложные дела, и сейчас, если быть честным, в бою от рыцаря Дейкстры будет не намного больше пользы, чем от травоеда Сантьяги.

Тем временем рыцарь продолжал:

– Берите топоры, братья и племянники, и становитесь в боевой строй. А ты, мудрец Дейкстра, отплыви в сторону и не мешай правосудию свершиться! Ты не преступил закона, не совершил злодейства, не пролил невинную кровь, и пусть так будет и впредь! Правильно я говорю, братья и племянники?

– Правильно! Правильно! – ответили братья и племянники.

Один за другим они отделялись от скалы и выстраивались в горизонтальную линию слева и справа от предводителя. Многие держали в руках ножи на длинных рукоятках, наверное, это и есть те самые топоры, о которых говорил этот рыцарь. Другие были вооружены только ножами. Как же много их здесь…

– Решайся, мудрец! – провозгласил предводитель местных рыцарей. – Отплыви в сторону, и останешься жив, и твое семя и твоя мудрость останутся при тебе. Либо ты примешь смерть здесь и сейчас!

Дейкстра оглянулся на Сантьягу, и увидел, что маленького травоеда больше нет рядом. Дейкстра посмотрел вверх и не увидел ни Росинанта, ни Зорьки. Он остался совсем один. А что может сделать один-единственный рыцарь против разгневанной толпы?

Он отплыл в сторону.

С тех пор, как Джейн стала матерью, ее восприятие времени изменилось. Теперь время текло совсем по-другому, оно больше не измерялось днями и часами, а приливы, отмечающие границы дней, потеряли всякое значение. В жизни матери значимых моментов только два: оплодотворение (оно уже случилось) и откладка яиц (это еще предстоит). Вылупление детей не в счет – к этому времени мать окончательно теряет разум. Путь матери подобен пути падающего камня, прочерчивающего в океанских водах воображаемую прямую линию. Судьба матери предопределена человеческой природой, и ничто не в силах изменить ее, кроме случайной смерти. А раз так, какой смысл отвлекаться на то, что больше не имеет значения? Очень немногие вещи способны пробудить мать от священного сна, и одна из таких вещей – запах крови.

Именно этот запах вырвал Джейн из блаженного небытия. Она вновь ощутила свое тело, вновь почувствовала руки, мантию и яйца, вызревающие в глубине ее тела. Она сосчитала яйца и поняла, что их одиннадцать. Это очень много, у одной матери редко созревает более пяти-семи яиц. Не иначе, Джа явил ей особую милость.

А потом Джейн поняла, что обрела способность не только чувствовать, но и размышлять. Она только что сосчитала до одиннадцати, а затем вспомнила про Джа. Это нечто невероятное, женщины, зашедшие путем матери так далеко, восстанавливают способность связно мыслить только лишь в исключительных случаях. И сейчас настал один из таких случаев, и самое первое, что должна сделать Джейн, раз уж разум к ней вернулся – разобраться, что именно происходит вокруг.

Она расправила антенну, наполняя ее кровью, и одновременно почувствовала, что мерные колебания ее тела порождаются не течениями воды, а чьими-то руками, которые куда-то несут ее, очень бережно и аккуратно.

– Спи, счастливая мать, – произнес кто-то совсем рядом.

– Что происходит? – спросила Джейн. – Кто вы такие? Куда вы меня тащите? Где я?

Блаженное забытье материнского сна отступало с каждой секундой. Джейн чувствовала, как ее скукоженный иссыхающий мозг вновь наполняется кровью, как в памяти одно за другим всплывают разные сведения. И каждое из этих сведений превращалось в вопрос, который срывался с ее антенны до того, как она успевала его осмыслить.

– Где Роланд? – спрашивала Джейн. – Где Дейкстра? Где Зорька и Росинант? Вы другие люди? Вы живете в другой скале у другого вулкана? У нас все получилось? Почему вода только что пахла кровью?

– Подожди, блаженная мать, – ответил ей кто-то незнакомый. – Не сочти за неуважение, но вначале ответь на мои вопросы. Откуда взялось страшное оружие, которое носит с собой рыцарь по имени Роланд?

– Это дар Джа, – сказала Джейн. – Этот меч упал с неба после того, как случился последний небесный разлом. Юный рыцарь Говард хотел взять его, но меч убил его, и тогда меч взял Роланд, и меч не убил его, а только поранил.

– А откуда взялась та острая кость, которую носит рыцарь по имени Дейкстра? – спросил тот же голос.

– Роланд вырезал этот меч из плавника протосфирены, которую сам убил, – ответила Джейн.

К этому времени ее антенна достаточно наполнилась кровью, чтобы не только слышать, но и видеть. Джейн увидела, что находится в жилой пещере, в комнате, предназначенной для матерей, а точнее, не в самой комнате, а на ее пороге. Чуть в стороне стояли двое молодых рыцарей, видимо, это они принесли ее сюда, а непосредственно перед ней стоял большой и могучий пожилой рыцарь, он как раз и задавал ей вопросы.

– Матери не лгут, – произнес кто-то за спиной могучего рыцаря. – А это значит, что пришелец, называющий себя Роландом, тоже не лгал.

Рыцарь скривил лицо в недовольной гримасе и задал следующий вопрос:

– А что за история с длиннорукими великанами, с которыми якобы сражался Роланд?

– Почему якобы? – удивилась Джейн. – Он действительно с ними сражался, и сколько-то убил, а остальных обратил в бегство. Не соверши он этого подвига, наше племя погибло бы раньше, чем извергся вулкан.

– А на небе он побывал? – спросил рыцарь.

– Конечно, – ответила Джейн. – Мы, женщины, склеили из веревок и пленки два больших паруса, и на них Роланд и Дейкстра поднялись к самому небу. Они узнали, что небо состоит из воды, которая от сильного холода становится подобна камню, а больше ничего интересного не увидели и не узнали. А ты считаешь, Роланд лжет?

– Я уже не знаю, что считать, – пробормотал рыцарь.

– Ты зря упираешься, Сакральбар, – донесся голос из-за спины рыцаря. – Все ясно. Роланд не лгал, и Дейкстра тоже не лгал. Роланд – великий герой, его семя достойно увековечения в потомстве.