В принципе, терминал не обязан быть электрическим, терминал — это просто маяк, который показывает Сети, что где-то поблизости есть пользователь, который хочет к ней подключиться. Сигнал, передаваемый терминалом, имеет совсем иную природу, его наверняка можно сгенерировать и без электричества, но я не знаю, как это сделать. Я уверен, что вся необходимая информация есть в Сети, но чтобы войти в Сеть, нужно иметь терминал. Замкнутый круг.
— Ты расстроен, — констатировал Эйл Думигар Визи. — Теперь ты не сможешь уйти?
— Не знаю, — сказал я. — Есть и другие способы путешествовать между мирами, без железной веревки, но они мне неведомы. Есть одна надежда…
— Какая?
— Когда я пришел к вам, ваш мир уже был подключен к Сети. Значит, его уже посещали существа из иных миров.
— Да, к нам и раньше приходили элрои, ты это знаешь.
— Да, знаю. Но кто-то из них сумел вернуться обратно.
— С чего ты взял?
— Потому что иначе непонятно, почему Сеть знает о вашем мире.
— Чего тут непонятного? Разве Сеть не видит сейчас твоими глазами?
Я растерялся, эта мысль еще не приходила мне в голову. Если так, моя надежда и вправду несбыточна.
— Не знаю, — сказал я. — Может, ты и прав. Но если ты прав, я не смогу уйти.
— Кто знает, — задумчиво произнес Эйл Думигар Визи. — Я не утверждаю, что ни один элрой никогда не возвращался обратно. В наших легендах ничего не говорится о таких случаях, но это не значит, что их не было. Возможно, кто-то из элроев сумел построить ту машину, которая тебе нужна. И еще у нас есть легенда про цветок рвасса.
— Да, я знаю, — сказал я. — В моем мире тоже есть похожая легенда про цветок папоротника, но только папоротник никогда не цветет. Ты сам когда — нибудь видел цветок рвасса?
Эйл Думигар Визи отрицательно покачал головой.
— А из твоих знакомых кто — нибудь его видел?
— Если бы его не видел никто, легенды бы не было.
— Легенда может быть выдумана от начала до конца.
— Невозможно! — возмутился Эйл Думигар Визи. — Предки не лгут.
Я не стал его разубеждать, я понял по запаху, что разубедить его невозможно, как невозможно объяснить упертому христианину, что в небе нет ничего, кроме воздуха. Я просто промолчал.
— Ты пойдешь на поминки Гоги? — спросил Эйл Думигар Визи и добавил: — Надо спешить, а то не успеем выразить уважение покойному. Все съедят без нас.
При одной мысли о том, что придется есть мясо разумного существа, почти что человечину, меня замутило.
— А что будет, если я откажусь? — спросил я.
Эйл Думигар Визи издал запах гнева.
— Лучше не пробуй, — сказал он. — Если не явишься на поминки, ты признаешь, что убил Гоги сознательно.
— Но я не убивал Гоги! — возмутился я.
— Не отрицай очевидное, — Эйл Думигар Визи издал запах презрения. — После того, что ты сделал с ним, он не мог жить. Мужчина, которого женщина принудила к бесчестию, не должен жить. Это закон.
— Но я же не знал, что он убьет себя! Если бы я знал, я бы ни за что…
— Гоги не убил себя, — прервал меня Эйл Думигар Визи. — Его убил я вот этой рукой, в которой был нож. Есть закон — слабые телом и духом не должны жить. Племена, что презирают этот закон, слабеют и вырождаются. Ты доказал, что Гоги слаб, и тем самым ты завершил судьбу Гоги.
Я нервно засмеялся.
— Но тогда получается, — сказал я, — что в вашем племени не должен жить никто. Потому что я сильнее любого мужчины племени, включая эрастеров.
Эйл Думигар Визи издал запах страха.
— Мы говорили об этом, когда ты слез с Гоги, — сказал он. — Грин Грин Ромаро сказал, что это так, и если подобные случаи будет повторяться, то такова воля богов, которую надлежит исполнить. Если богам неугодно существование нашего племени, мы обязаны соблюсти их волю.
— Ты-то сам с этим согласен? — спросил я.
— Кто я такой, чтобы подвергать сомнению слова вождя?
— Ты его преемник.
Эйл Думигар Визи издал запах возмущения.
— Намекаешь, что мне стоит убить его и занять его место? — спросил он.
— Я ни на что не намекаю, — сказал я. — Меня не волнуют ваши внутренние проблемы. Поступай как хочешь.
Эйл Думигар Визи тяжело вздохнул и издал запах разочарования.
— Тогда пойдем, — сказал он, — причастимся.
9
Против ожиданий, мясо Гоги оказалось очень приятным на вкус, есть его было совсем не противно. Даже тот факт, что я ел мясо разумного существа, не помешал мне получить удовольствие от трапезы. Кажется, я становлюсь похожим на самку паука, которая съедает самца сразу после совокупления. Хорошо, что я поменял ориентацию, а то в племени Врокса скоро не осталось бы ни одного мужчины.
Когда Гоги был доеден, а кости обглоданы, наступило время речей. У млогса не принято разделять погребальные речи на тосты, у них каждый, кто хочет сказать что-то хорошее о покойном, может сделать это в любое время и в результате все говорят одновременно, перебивая друг друга, никто никого не слышит, но это и не важно. Считается, что дух Гоги, отделенный от телесной оболочки, слышит все.
Но когда начал говорить я, все стихло и моя бессвязная речь прозвучала в полной тишине.
— Прости, Гоги, что так получилось, — сказал я и сразу понял, насколько беспомощно прозвучали эти слова. — Я не знал, что ты умрешь. Если бы я знал, я попросил бы тебя по-хорошему.
Едва я закончил эту фразу, как в мои ноздри ударил запах возмущения. Кажется, я снова сказал что-то не то.
— Я здесь недавно, — продолжал я, — и еще не знаю всех обычаев племени. Кое-что есть в памяти тела, но этого слишком мало. Мне приходится учиться на собственных ошибках и некоторые из них они бывают непоправимыми. Мне жаль, что Гоги погиб, я сожалею об этом всем сердцем.
Что говорить дальше, я не знал, и потому замолк. Несколько секунд стояла мертвая тишина, а потом бессвязный хор, восхваляющий покойного Гоги, возобновил бормотание и все вернулось на круги своя.
Через пару минут ко мне подсел Эйл Думигар Визи.
— Ты хорошо сказал, — сообщил он. — Ты допустил одну ошибку, но вовремя исправился. Думаю, дух Гоги принял твои извинения.
В его словах слышалась скрытая ирония.
— А ты сам веришь в то, что говоришь? — спросил я. — Что Гоги все слышит, может мстить…
— Я — преемник вождя, — заявил Эйл Думигар Визи. — Я верю во все, во что верит вождь, а вождь верит в месть предков. Когда он был молод, а меня не было вовсе, один юный эрастер, чье имя предано забвению, разгневался на своего старшего, ударил его и случайно убил. Через пять дней он ушел в лес и не вернулся, потому что дух старшего совершил мщение.
Едва Эйл Думигар Визи произнес эти слова, на другом конце поминальной поляны кто-то громко закашлялся. Ветер принес запах беспокойства.
Эйл Думигар Визи внезапно содрогнулся и издал запах ужаса, но быстро справился с собой, исходящая от него удушливая волна исчезла так же внезапно, как и появилась.
— Эй, Гоги! — крикнул он. — Что бы ты ни задумал, ты задумал плохое! Тебе незачем…
Эйл Думигар Визи не договорил эти слова, потому что его вытошнило. А секундой позже вытошнило и меня.
10
Я очнулся от запаха свежих фруктов. Я открыл глаза и обнаружил над собой женское лицо с глазами необычно светлого для млогса оттенка.
— Ты проснулась, — констатировала их обладательница. — Поешь и выпей, тебе надо восстановить силы.
Невидимые руки обхватили меня сзади, приподняли мое тело, усадили его и подперли сзади подушками, чтобы не упало.
— Мы рады, что ты жива, — сообщила светлоглазая женщина.
Где-то я уже видел ее… никак не могу вспомнить, где именно. Что-то странное со мной происходит, это похоже на похмелье, пить, правда, не хочется, голова не болит, но слабость во всем теле примерно такая же, как наутро после хорошей попойки.
— Мы — это кто? — спросил я.
— Женщины, — ответила моя собеседница. — Мы услышали твои слова и теперь тебе больше не придется издавать запах отвращения, когда твой взгляд касается млогса. Поешь, тебе надо подкрепить силы.