Схожая судьба постигла Нисле. Ее аборигенами были узилдэ, но однажды планета попала в поле зрения спецслужб Шотфепки. Яхры в течение трех столетий щедро делились технологиями. Узилдэ и не догадывались, что их планета стала площадкой для масштабного генетического эксперимента, целью которого было создать портал, предоставляющий каждому путешественнику точную копию его базового тела.

Эксперимент прошел удачно, портал был создан. Нисле заполонили яхры, а узилдэ в течение двух поколений перестали быть доминирующей расой. Вместе с яхрами на Нисле пришли еще около двадцати видов разумных существ, от гуманоидов до колониалов, они создали гармоничное высокотехнологичное общество, не хуже, чем на Шотфепке, но места для узилдэ в нем не было. Узилдэ деградировали и практически вымерли, сейчас на Нисле осталось только несколько резерваций, где сохраняются небольшие популяции бывших хозяев планеты.

Мир, именуемый Рзоа, полностью покрыт океаном, который населяют рейты — разумные ихтиоиды. Это большая редкость во вселенной, требуется крайне удачное стечение обстоятельств, чтобы рыбы смогли эволюционировать до разумного состояния. Около пятисот лет назад эмиссары с Шотфепки построили на Рзоа нанотехнологический завод, производивший вещество, называемое улеп, — какой-то особый жир, зачем-то очень нужный рейтам. Надо сказать, что аборигены Рзоа — резко выраженные индивидуалисты, у них нет семей, и в их обществе очень слабо развита кооперация. Когда улеп стал общедоступен, миллионы рейтов, занятых в его производстве, потеряли работу и погибли от голода. В некоторых регионах начался массовый мор — смрад разлагающихся тел отравил воду и сделал ее непригодной для обитания. Выжившие пытались переселяться в другие районы, но свободных мест не было. Миграции привели к гражданской войне, сотрясавшей Рзоа на протяжении двадцати лет. Злосчастный завод был разрушен, но лучше от этого не стало — тогда улеп сразу стал дефицитом, потому что рабочие, которые умели его делать, по большей части вымерли, а заводы, на которых он производился раньше, были закрыты за ненадобностью.

Планета Сфек избежала столь неприятных последствий. Она всего лишь потеряла независимость на четыреста лет, в течение которых ею управляла совместная комиссия представителей Шотфепки, Иссеплы, Сершлы и Тутлы. Потом на Сфек вторглись боевики Руроа, комиссия не смогла противостоять вторжению, и на планете начался кровавый хаос, от которого она только-только оправилась.

Но не все так плохо. Случаи, которые я перечислил, являются скорее исключением, чем правилом. Большинство миров входят в Сеть без особых потрясений. Можно было бы расслабиться и отмахнуться от неприятных примеров, но меня настораживает то, что все вышеперечисленные планеты находятся в том же секторе, что и Земля. Получается, что миры земного сектора наиболее восприимчивы к глобальным катаклизмам в первые годы после контакта с Сетью. А если обратиться к статистике… Восемь процентов миров земного сектора входили в Сеть тяжело и мучительно. А ведь у них не было Вудстока, который цивилизованные расы называют бомбой…

Джип типа «козел» с гравитационным двигателем мне не понравился. Антиграв жрет довольно много энергии, педаль газа приходится глубоко утапливать, а с учетом того, что коробка передач стоит на нейтрали, приходится все время бороться с ощущением, что двигатель вот-вот заклинит. Стандартный уазовский генератор не справляется с нагрузкой, пришлось заменить его более мощным, чуть ли не от танка. Взлетать на «козле» очень неудобно, нужно точно работать джойстиком, чтобы поймать резонансные колебания вихревого поля и, используя их, оторваться от земли. Просто тянуть штурвал на себя, как в самолете, смысла нет — машина глохнет. Вообще, двигатель внутреннего сгорания — не самая подходящая силовая установка для антиграва. В маршевом режиме энергии хватает, но взлететь с первого раза и без матюгов мне пока не удалось ни разу.

Да и летать, в общем-то, негде. Чтобы не попасть ни в желтые газеты, ни на экраны радаров ПВО, надо предварительно отъехать от Москвы километров за двести, что на «козле» удовольствие сомнительное. Но на нормальную машину антиграв не поставить, нужен высокий клиренс и короткая база, так что выбирать можно только из внедорожников. «Нива» слишком маленькая, а нормальные джипы вроде «крузера» слишком дорогие, чтобы делать на их базе опытный экземпляр. Хотя на «крузере» с антигравом я бы не отказался прокатиться.

Но все эти мысли занимают голову только до тех пор, пока с десятой попытки и с сотого матюга не поднимешь угловатую и неповоротливую машину в воздух. И тогда начинается самое интересное.

Большую скорость «козел» в полете не развивает, аэродинамика не та, но сто пятьдесят километров в час он держит уверенно, только от порывов ветра сильно трясется, лететь непристегнутым — верное самоубийство.

Парить на «козле» приятно. Душу наполняет ощущение нереальности, чувствуешь себя персонажем собственного глюка. Интересно, сколько мужиков из деревень, над которыми я пролетел, излечились от белой горячки?

Но дальше опытного образца антигравитационный «козел» не пойдет, это даже мне понятно, хоть я и не специалист. Антиграв хорош для самолета или космического корабля, на обычном наземном автомобиле ему делать нечего. Вот если ученые реализуют в железе тот сверхъемкий сверхпроводник, о котором обмолвился Габов, тогда можно будет убрать у «козла» из-под капота родной двигатель, поставить маленький, но мощный электромотор, а антиграв запитать непосредственно от сверхпроводящего аккумулятора. В таком случае машина будет то, что надо. Но если это случится, колеса «козлу» станут вовсе не нужны. — По дорогам ездить ему будет не нужно, а на стоянке посадочные опоры гораздо удобнее. И еще надо приспособить какое-нибудь устройство для облегчения взлета, потому что, когда взлетаешь с колес, антиграв жрет слишком много энергии. А если зимой из сугроба… пожалуй, вообще не взлетишь.

Еще одно серьезное неудобство антигравитационного транспорта — то, что он не работает в сильный дождь или снег. Капли и снежинки притягиваются вихревым полем, облепляют машину, утяжеляют ее и быстро высасывают из антиграва всю энергию. Нужны какие-то дополнительные устройства, чтобы нейтрализовать этот эффект.

Технологически развитые цивилизации вроде Шотфепки практически не применяют антигравы, предпочитая телепортацию. Но человечеству, даже при наших бешеных темпах развития науки, телепортацию не освоить еще лет тридцать. Придется пока обходиться антигравами.

Я попытался представить себе, как будет выглядеть Земля лет через семь, когда тайны Сети перестанут быть тайнами, а заводы наладят массовый выпуск новой техники. Вместо самолетов летают большие антигравитационные вагоны, запускаемые специальными катапультами и приземляющиеся на парашютах, чтобы экономить энергию. Теоретически эти вагоны могут летать и в космос, но ГИБДД бдительно следит, чтобы планетарный транспорт не превышал установленную высоту. Правила ужесточили после того, как на международную космическую станцию прилетали пьяные новые русские.

Космические полеты перестали быть демонстрацией научных достижений, они вошли в обыденную жизнь. Орбитальный полет вокруг Земли стоит пятьсот долларов, полет на Луну с высадкой на поверхность и трехчасовой пешей прогулкой — две тысячи. Туры на Марс очень дороги и потому не пользуются популярностью. Но Абрамович и Хлопонин уже выстроили на Марсе коттеджи и регулярно ходят в гости друг к другу.

Все автомобили работают на электричестве, зарядить аккумулятор можно из любой трехкиловольтной розетки, в элитных гаражах они уже стоят в каждом боксе. Государственная дума который год обсуждает вопрос о личном антигравитационном транспорте, но пока здравомыслие побеждает — если автомобили начнут летать, жертвы от дорожно-транспортных происшествий станут колоссальными. «Тойота» разработала катапультируемое кресло для автомобиля, но оно стоит безумно дорого и при его эксплуатации велика вероятность получить серьезную травму.