Оконные стекла трескаются и осыпаются вниз нежно свистящим листопадом. Когда они достигают земли, длинные языки стекла разбиваются в мелкую пыль, которая мерцающим радужным облаком танцует в воздухе над самой землей. Но это длится только первую секунду, потому что над гибнущим домом вздымается облако пыли, полностью закрывающее картину. Но я успеваю увидеть, как гигантские трещины прорезают стены и кирпичная крошка отделяется от стены там, где прошла трещина. От дальнего правого угла, если смотреть с моей стороны, отрывается фрагмент квартиры на две и падает вниз, и земля вздрагивает, когда гигантский обломок врезается в нее своим многотонным весом. Небритый и, похоже, пьяный мужик лет сорока, куривший на балконе, пытается удержаться за поручень, но трещина прорезает стену за его спиной, балкон опрокидывается, мужик падает вниз и, не успев впечататься в кирпичное крошево в десяти метрах внизу, сталкивается с целым роем острых обломков. Вокруг его головы вспухает красноватое облачко, секунда, и он уже мертв. Ему повезло, он умер быстро, а кому-то еще предстоят несколько мучительных минут, когда прослойка воздуха, окружающая изломанное тело, медленно превращается в чистый углекислый газ. Когда несколько лет назад чеченцы взорвали два дома в Москве, я хорошо запомнил из телевизионных репортажей, что под развалинами кирпичных домов никогда не находят живых, бетонные коробки намного гуманнее.

Пыль уже полностью поглотила рушащееся строение, по периметру начали формироваться быстро фонтанчики вихрей, с каждой секундой ускоряющие свое движение. Подул ветер, пахнущий песком и цементом, он ударил в лицо, нет, это была не ударная волна, это был просто ветер. Ветер смерти.

Я вышел из ускоренного режима, и рев ворвался в мои уши. Я едва успел отвернуться от страшного зрелища до того, как основная масса цементной пыли достигла места, где я стоял. В считанные мгновения все вокруг стало тусклым и мертвенно-серым, как страна мертвецов в каком-то фильме ужасов.

Вот так мир мертвых врывается в мир живых, раздался голос внутри меня. Не знаю, кто это был — крест или червь и, честно говоря, мне все равно, кто это был. Смерть бросила кости, продолжил голос, начинается железный поход.

Заткнись! крикнул я внутрь себя и голос заткнулся.

Рядом кто-то истошно вопил, похоже, женщина. Да, точно, женщина, толстая старая корова с лицом, явно не отмеченным интеллектом, даже в самых зачаточных формах. Перед лицом настоящей трагедии равны все, ее горе ничем не меньше моего и на страшном суде это событие зачтется нам обоим. Брр… о чем это я?

Я отвернулся от голосящей тетки и некоторое время оттирал цементную пыль с кожаной куртки. Хорошо, что в Москве оттепель, иначе на мне была бы дубленка, а ее после такого дела вообще не отчистишь. А кожу можно привести в более-менее пристойное состояние за несколько минут. Сейчас я приведу себя в божий вид, а потом, как говорил один добрый волшебник, кое-кто огребет по полной программе. Только не зарыдать!

В два часа дня я приземлился во дворе ничем не примечательной сталинской девятиэтажки на юго-западе Москвы. Здесь на первом этаже в самой обычной квартире находится то, что Гурген Владиленович называет офисом. На самом деле это не совсем офис, это более чем офис, потому что в одной и той же квартире размещаются виртуальные офисы по меньшей мере двух десятков предприятий малого бизнеса, занимающихся грузоперевозками в Москве и Подмосковье. Почему виртуальные? Потому что вся их деятельность осуществляется одними и теми же тремя женщинами, поочередно изображающими секретарш и менеджеров всех двадцати фирмочек. У всех этих контор есть общий хозяин, я пока не знаю, кто он такой, простому шоферу такие вещи знать не положено, но, сдается мне, я все скоро узнаю.

Я набрал на домофоне три цифры и нажал кнопку вызова. Домофон успел пропиликать только два раза.

— Да? — ответил он хриплым женским голосом, хриплым не от природы, а из-за дерьмовой акустики этого устройства. Тем не менее, я узнал голос.

— Привет, Зухра! — прокричал я в маленькую решеточку, за которой скрывался микрофон. — Это Сергей.

— Какой Сергей?

— Я полтора месяца назад "Газель" разбил.

— Ты же вроде умер, — удивилась Зухра.

— Если бы я умер, я бы с тобой не разговаривал.

— Логично. Ты зачем пришел?

— Может, откроешь?

— Открываю.

Домофон приглашающе пискнул, я открыл дверь и вошел в подъезд. Обычный московский подъезд средней заплеванности.

Железная дверь, расположенная прямо напротив входа в подъезд, распахнулась и на пороге появилась Зухра, чернявая миниатюрная женщина лет двадцати пяти, довольно симпатичная, несмотря на то, что ее нос мог бы быть и покороче. Она с любопытством оглядела меня и глубокомысленно изрекла:

— Это и вправду ты. Зачем пришел?

— Может, войдем внутрь?

— Заходи. Только быстро говори, у нас работы много.

— Я много времени не займу. Кто хозяин этой конторы?

— Какой конторы? — деланно удивилась Зухра и подумала про себя: зачем ему это нужно?

— Нужно и все.

— Что нужно? Он что, мысли читает?!

— Ага.

— Что ага? Ой!

— Я читаю мысли. Кто хозяин конторы?

— Зачем тебе? Шайтан его побери, Леча меня убьет!

— Кто такой Леча?

— Не скажу я тебе ничего! Иди отсюда!

На звуки перепалки из недр квартиры выплыла Алла, главная из трех женщин. Это была колоритная личность, лет сорок — сорок пять, примерно восемьдесят килограммов веса и характерное кавказское лицо в обрамлении настоящих белокурых волос. Для меня в свое время было откровением, что среди кавказских женщин тоже встречаются натуральные блондинки. Несмотря на русское имя и на то, что никто никогда не обращался к ней по отчеству, это была настоящая… как это у них называется… короче, самая главная женщина в хозяйстве, которая всех строит и которой все подчиняются.

— Что такое? — заинтересовалась она. — Тебе что здесь нужно?

— Леча нужен.

— Зачем?

— Это я ему расскажу. Где Леча?

— Какое тебе дело? А я откуда знаю? Он мне не докладывает.

— Когда он здесь появится?

— Никогда.

— Мобильник его знаешь?

— Не твое дело. 8-916-123-45-67.

— Спасибо.

— За что?

— Просто так. Счастливо, Алла!

— Ты куда это пошел? За "Газель" кто расплачиваться будет?

— Разве Гурген Владиленович еще не расплатился?

— Не Гурген Владиленович, а Иса Юсупович. Сбежал Гурген. Сразу же, как все произошло. Его теперь милиция ищет.

— Наверное, и меня тоже.

— Все думали, что ты погиб.

— Они были недалеки от истины.

— Как это?

— Неважно. Я пошел.

— Подожди! Телефон оставь.

— Ты его знаешь.

Лишь выйдя из подъезда, я сообразил, что телефон, который знает Алла, уничтожен вместе с домом, в котором я жил.

Неожиданная проблема — как позвонить на мобилу, если нет телефона, ни обычного, ни сотового, нет телефонной карты, чтобы позвонить из автомата, и нет денег, чтобы ее купить. Деньги, положим, не проблема, можно зайти в любую сберкассу и пополнить запасы. Но из обычного телефона-автомата на мобилу с кривым номером не позвонишь, а найти междугородный таксофон на окраине Москвы — задача не из самых простых. А если купить мобилу, подключат ее в лучшем случае через сутки. Нет, это не выход, мы пойдем другим путем.

Я покрутился на месте, поглазел по сторонам и выбрал цель. Мебельный магазин, рядом с ним наверняка найдется человек, которого не разорит один лишний звонок. А вот и нужный товарищ — из только что подъехавшего джипа "Чероки" выбрался молодой человек в кашемировом пальто, под которым угадывался дорогой костюм от Версаче или Армани или кого-то еще из той же компании. Я ускорил шаг и перехватил мужика у самого порога магазина.