Увидев, как я выбираюсь из кабины «урала», капитан лишился дара речи.

— А… где Волков? — спросил он, немного придя в себя.

Он был так потрясен, что даже перестал материться.

— В раю Волков, — честно ответил я. — С гуриями забавляется.

Глаза Бейцалова округлились, нижняя челюсть отвисла. Я запоздало сообразил, как он воспринял мои слова.

— Не бойся, — сказал я и хлопнул его по плечу. — Ничего с твоим Волковым не случилось, жив он. Если хочешь, я тебя отвезу, сам все увидишь.

Тут Бейцалов что-то увидел за моей спиной и часто-часто заморгал. Я обернулся и обнаружил, что молодой раввин Сергей вылез из кузова и подошел к нам.

— Я таки не понимаю, — произнес он с чудовищным акцентом и с дурацкой улыбкой на лице. — Мы шо, уже приехали?

— Приехали, — подтвердил я. — Капитан, это вам, — я протянул ему конверт с долларами. — И большое вам спасибо.

Капитан быстро сунул конверт во внутренний карман полевой формы и спросил:

— А Волков-то где?

— В раю, — повторил я. — Надо ехать вон туда, — я показал пальцем. — Проход в рай отмечен бело-красными столбиками, они слева вон от той елки. Смотреть на них надо десять секунд, не отрывая взгляда, иначе не увидишь ничего. Проезжаешь между столбиками, а дальше по колее тридцать семь километров. Где-то там твой Волков с гуриями в траве кувыркается.

— А жиденок этот, — капитан указал пальцем на моего тезку, — тоже из рая?

— Жиденок — плохое слово, — строго сказал я. — Надо говорить «еврей», а еще лучше — «ребе». Сергей, скажите своим, пусть вылезают из машины, мы уже в нормальном мире. Натан! — крикнул я внутрь кабины. — Выходите!

Натан выбрался из кабины и я вручил ему другой конверт, на этот раз с рублями.

— Дальше придется ехать автостопом, — сказал я. — До Москвы этого хватит, а в Москве вы найдете израильское посольство и будете разбираться уже с ним. Это будет непросто, но вы справитесь — вам деваться некуда.

— Это будет несложно, — улыбнулся Натан. — У меня есть хорошие знакомые в вашей городской синагоге.

— Натан, я правильно поняла, что вы один из двух главных раввинов всего Израиля? — спросила Головастик.

Натан кивнул.

— Ну, так даже лучше, — сказал я. — По любому, мы с Головастиком сделали все, что могли, дальше разбирайтесь сами.

Натан хитро прищурился и уточнил:

— Не все, что могли, а все, что посчитали нужным. Я могу с вами поговорить?

— Пожалуйста.

— Нет, не сейчас. С вами можно будет потом связаться?

— Если хотите, можете помолиться Головастику, — сказал я. — Попросите ее переместить вас в рай, в дом Сергея Иванова, который раньше был антихристом. Вряд ли она откажет. Она может, конечно, пропустить молитву мимо ушей, случайно, но обычно к просьбам верующих она прислушивается.

— Мне казалось, сатанистов совсем немного, — заметил Натан.

— Можно считать, их вообще нет, — уточнил я. — А те, что есть, в основной массе — отморозки безбашенные. Но на молитвы по делу Головастик обычно отвечает. Для нее они редкость, а не надоедливый фон, как для Бомжа.

— Боюсь, это невозможно, — печально сказал Натан. — Молиться Сатане… а тем более Баалу…

Я пожал плечами.

— Как знаете, — сказал я. — Но если вдруг передумаете — милости прошу.

Кто-то подергал меня за рукав. Я обернулся и увидел, что это капитан Бейцалов.

— Вы все с ума сошли? — жалобно спросил он. — Или издеваетесь? Программу «Розыгрыш» снимаете с моим участием?

— А ты, что, звезда? — ответил я вопросом на вопрос.

Капитан тяжело вздохнул.

— Так что мне делать? — спросил он еще более жалобно. Вдруг в его голосе проснулись командные нотки: — Где мой боец?! Почему ты его оставил?!

— Я уже объяснял, — терпеливо повторил я. — Боец сбежал. Загулял с гуриями.

— Сбежал? — переспросил Бейцалов. — Тогда поедем искать. Тимофеев! — вдруг рявкнул он неожиданно мощным баритоном. — Ко мне!

Из «козла» выскочил худощавый солдатик в помятой полевой форме и побежал к нам, на ходу натягивая камуфляжную кепочку. Приблизившись метров на пять, он попытался перейти на строевой шаг, но капитан рявкнул:

— Отставить!

И добавил уже нормальным голосом:

— Отгонишь «урал» в часть, а если ваишникам попадешься — сгною. Понял?

— Так точно, — испуганно ответил солдатик.

— Выполнять! — снова рявкнул Бейцалов.

— Есть! — отозвался солдатик, четко повернулся через плечо, побежал было обратно к УАЗу, но остановился, повернулся обратно и полез в кабину.

— Подожди, — сказал я ему. — Сейчас проверю, весь ли груз сгрузился.

Натан неодобрительно зацокал языком.

Я обошел грузовик сзади, заглянул в кузов и обнаружил, что, таки да, евреи сгрузились. Брр… Что-то я даже думать начинаю с еврейским акцентам, не к добру это…

— Поехал! — крикнул я, глядя в водительское зеркало.

И на всякий случай продублировал свои слова отмашкой руки.

— Дух? — спросил я, обращаясь к Бейцалову.

— Дух, — подтвердил Бейцалов. — Только-только полгода отслужил. Ну что, поехали, что ли?

— Вот сюда, — сказал я, указывая пальцем на два ряда красно-белых столбиков, обозначающих дорогу в рай. — Налево и между столбиками.

— Какими столбиками? — недоуменно переспросил Бейцалов.

— Поворачивай и увидишь.

Капитан нажал на тормоз и аккуратно повернул налево в узкий просвет между деревьями. Вдруг он резко ударил по тормозам.

— Ну ничего себе! — воскликнул он. — Почему я их не видел?

— Магия, — пояснил я.

Бейцалов странно посмотрел на меня и ничего не сказал. Несколько секунд он сидел неподвижно, затем пощелкал рычагами в раздаточной коробке, УАЗик тронулся и продолжил движение.

Первые триста метров дорога (если это можно назвать дорогой) петляла по густому ельнику. Головастик специально выбрала такое место, чтобы сделать переход от Земли к раю более плавным. Почему-то Головастик считает, что ставить врата в чистом поле — вульгарно и пошло, что хорошо построенный переход в параллельный мир должен быть для путешественников почти незаметным.

Ельник кончился, мы выехали в поле. Бейцалов посмотрел назад и присвистнул. Я тоже посмотрел назад и сразу понял, чему он удивился — с этой стороны ельник выглядит как маленькая рощица в чистом поле. Совсем маленькая рощица — гораздо меньше трехсот метров в диаметре.

— Шиза какая-то, — констатировал капитан.

— Это не шиза, — возразил я, — это рай. Обрати внимание — тут гораздо темнее.

— Точно, — кивнул Бейцалов, — солнце почти зашло. Не могу поверить… Погоди… Это действительно рай? Про гурий — это не шутка была?

Я саркастически ухмыльнулся.

— Дошло, — констатировал я. — А мы, по-твоему, едем бойца выручать или с гуриями забавляться?

— Вообще-то мы едем ловить дезертира, — сказал Бейцалов. — И, по-моему, одно другому не мешает.

И засмеялся.

Мне вдруг стало противно. Я принял некорпореальность и невидимость и вылетел из машины прямо сквозь крышу. Со стороны это выглядело так, как будто я растворился в воздухе.

УАЗик защитного цвета появился рядом с моим домом минут через десять. Я вышел на крыльцо, УАЗ затормозил рядом, Бейцалов заглушил двигатель, вылез из машины и подошел ко мне. От него ощутимо попахивало спиртным, не иначе, в дороге приложился.

— Извини, командир, не обижайся, — сказал Бейцалов. — Ты, вообще, кто? Святой?

— Антихрист, — усмехнулся я.

Бейцалов состроил обиженную физиономию, дескать, не хочешь — не говори.

— Проводишь? — спросил он.

Я отрицательно покачал головой:

— Сам доберешься. Езжай по колее «урала», от входа в рай до того места тридцать семь километров по спидометру.

— Когда доеду, стемнеет уже, — вздохнул капитан. — Эта колея хоть прямо идет? В темноте с дороги не собьюсь?

— Колея немного петляет, обходя холмы, — ответил я. — Но оврагов тут нет, так что даже если съедешь с дороги, ничего страшного не случится. Держи все время на восток, на тридцать восьмом километре увидишь большую поляну, всю вытоптанную. Там я видел твоего бойца в последний раз.