– Какая разница? Главное то, что вы здесь ни при чем. Я сожалею, что принял неверное решение. Я готов искупить свою вину.

Сингх вытащил из кармана маленькую ампулу из очень толстого стекла.

– Это цианид, – сказал он. – Если вы скажете мне, что я должен умереть, я умру. Сам.

Воцарилась тишина. Она длилась примерно минуту, но присутствующим эта минута показалась вечностью. Наконец Рамирес открыл рот, чтобы высказать свое мнение, но его опередил Иван.

– Давай, – сказал он, – это будет справедливо. Должен же ты хоть раз принять правильное решение.

– Иван! – возмутилась Дева. – Как ты можешь? Ты что, забыл, что входишь в братство?

– Я-то помню, а вот этот тип давно все забыл. К нему больше нельзя применять нормы братства.

– Ты не прав, Иван, – сказала Дева, – ты не должен ему уподобляться. Абубакар допустил ошибку, но он признал ее. Он ошибся под влиянием момента, ведь так?

– Так, – кивнул Сингх. – Эта передача произвела большое впечатление… Да что я говорю, вы же ее видели. Мне показалось, что времени не осталось, и я решил сделать… вы знаете что. Вы знаете, я никогда не мог решить, существуют ли во Вселенной боги, но сейчас я думаю, что того офицера послал Брахма. Я действительно верю, что это божий знак. И еще, я хочу, чтобы вы знали – когда я приеду на Деметру, я сложу свои полномочия.

– Какие полномочия? – спросил Рамирес. – Разве твои полномочия распространяются и на Деметру?

– Пока нет, – ответил Сингх. – И я думаю, что так и будет. У меня сильно расшатаны нервы, мне нужно отдохнуть, я не могу подвергать опасности жизни братьев и сестер из-за того, что не всегда могу принять правильное решение. Я не собираюсь участвовать в выступлении.

– Как, совсем? – удивился Рамирес. – Но нам будет не хватать вашего опыта!

– Сейчас мой опыт ничего не стоит, – сказал Сингх. – Я очень устал. Знали бы вы, как я устал…

– Догадываюсь, – пробурчал Дзимбээ. – Я голосую за.

– За что? – спросил Иван.

– За жизнь. За то, чтобы дать ему еще один шанс.

– Я против, – сказал Иван.

– За, – сказала Дева.

– За, – подтвердила Ши Хо. Воцарилась тишина.

– Что скажешь, Джон? – спросил Дзимбээ.

– А что от меня теперь зависит? – пожал плечами Рамирес. – Допустим, за.

Сингх тяжело вздохнул и убрал ампулу обратно в карман.

– Вы не возражаете, если я напьюсь? – спросил он.

– По-моему, нам всем надо напиться, – сказал Дзимбээ.

Рамирес машинально кивнул, но он не хотел напиваться. Что-то казалось ему неправильным, как-то не так вел себя Сингх, да и Дзимбээ, Рамирес был абсолютно убежден, должен был проголосовать против. Что-то здесь было не так, за произнесенными словами явственно ощущалась какая-то недоговоренность. Ничего, поездка будет долгой, еще будет время во всем разобраться.

Межзвездный грузовик отправился в рейс, пассажиры начали разбредаться по купе. Вначале к Рамиресу подселилась Ши Хо, но потом оказалось, что Иван, как обычно, все протормозил, и получилось, что ему не остается другого варианта, кроме как провести ближайшую неделю в одной комнатушке с человеком, которого он только что предлагал убить. Рамиресу пришлось скрепя сердце поменяться с Иваном местами. Неприятно, конечно, провести все время путешествия с тем, кто только вчера тебя заказал, но кто-то ведь должен разделить купе с Сингхом. В конце концов, братья, как и христиане, должны прощать друг другу ошибки.

Сингх был мрачен. Он неподвижно сидел, глядя в одну точку, как сыч, и сосредоточенно накачивался синтетической водкой. Несмотря ни на что, Рамирес ему сочувствовал. Очень тяжело, наверное, когда твои нервы расшатаны настолько, что одно только подозрение, пусть даже, на первый взгляд, и обоснованное, заставляет отдать приказ на убийство собственных братьев и сестер. Пусть это братья и сестры не по крови, а по вере, но это еще тяжелее, потому что общая вера подчас сближает людей гораздо сильнее, чем родственная кровь. Рамирес, пребывая в мрачном расположении духа, откупорил бутылку с синтетическим пивом.

– Не печальтесь, – сказал Рамирес, – ваша печаль ничего не изменит. Все позади, Бог не допустил братоубийства. Все хорошо.

– Кстати, – оживился Сингх, – все время хотел тебя спросить, ты ведь христианин?

– Да, а что?

– Мне всегда было интересно, как в твоей душе уживаются вера в Христа и вера в братство.

– А в чем проблема? Наши идеи не противоречат божьим заветам. Тот, кто дал миру шанс, тоже был христианином.

– Да, я знаю. Только он отрекся от Христа.

– Эти слова нельзя считать настоящим отречением. Говоря, что не верит в Иисуса, он имел в виду совсем не то. Это был просто фрагмент потока сознания, к отдельным словам поэтов нельзя относиться слишком серьезно. В другой песне он обещал убить свою девушку, если она ему изменит, но он же на самом деле не собирался это делать. Это была… не то чтобы шутка, но…

– Я понял, – кивнул Сингх, – я тоже думаю примерно так. Но христианство не признает веры в иных кумиров, кроме единого Бога. Как ты можешь исповедовать две веры одновременно?

– Братство – не вера, – сказал Рамирес. – Это комплекс этических норм, правил поведения и нравственных ценностей. Любовь, свобода, красота, единство, разве это противоречит тому, что говорил Христос?

– По-твоему, Леннон – это Христос сегодня?

– Нет, – возмутился Рамирес, – говорить так – кощунство. Леннон – вождь и учитель, но он не Сын Божий. Нельзя смешивать одно и другое. Ты же не думаешь, что Леннон стоит в одном ряду с Буддой и Кришной?

– Я думаю именно так, – сказал Сингх. – Воистину удивительно, какими разными путями разные люди приходят к единой правде. Чем больше я думаю об этом, тем яснее понимаю, что единство мира, которое наступит, когда власть перейдет к народу, не означает однообразия. В едином мире каждый сможет быть собой, и каждый сможет быть вместе со всеми.

– За это стоит выпить, – улыбнулся Рамирес.

Пожалуй, Сингх прав, корень всех проблем в том, что за последнее время все ужасно переутомились. Теперь, когда проблемы и беды как бы отступили, Сингх снова становился тем гуру, который четыре года назад в одночасье изменил судьбу разочаровавшегося в жизни доктора физики по имени Джон Рамирес.

Отправляясь на Гефест, Джон завербовался для работы в Новокузбасском университете. Он планировал заняться научными исследованиями, хотел экспериментально проверить свою гипотезу, которая могла бы перевернуть мир и которая благодаря помощи Сингха очень скоро перевернет мир. Рамирес предположил, что обилие тория в нижних слоях коры Гефеста не может быть объяснено обычными геологическими процессами, такими же, как на любой другой земноподобной планете. Диссертация Рамиреса была посвящена тому, как, по его мнению, два-три миллиарда лет назад на Гефесте сформировались залежи тяжелых металлов. Все известные данные укладывались в разработанную им теорию, метод Рамиреса позволял находить палладиевые месторождения значительно быстрее и с гораздо меньшими затратами, чем это практиковалось до сих пор. Рамирес был буквально переполнен мечтаниями о том, как его открытие принесет богатство и счастье… тогда он не задумывался, кому именно.

Все было замечательно, Рамиресу казалось, что еще год-два, и он станет одним из самых знаменитых ученых не только Гефеста, но и всего человечества, что у него будет все, начиная от девятизначного счета в банке и заканчивая чем-то таким, что он пока еще не мог сформулировать. Но мечты наивного молодого человека оказались страшно далеки от суровой правды жизни.

Все началось с того, что Рамирес едва не умер от прививки, которая должна была предохранить его организм от гигантского количества сернистых соединений в атмосфере чужой планеты. Вначале Рамирес думал, что это проявились индивидуальные особенности его организма, но вскоре узнал, что почти все переносят прививку так же тяжело.