– Ты просто не можешь отпустить.

– И ты решил, будто это, – он ткнул пальцем в стакан, – поможет?

– Динь, временами…

– Ты очень плохой психолог, Роман!

– Да, ты прав, – он тоже начал заводиться, – я не психолог, а врач. Более того, хирург и привык резать по живому, в том числе и чтобы это живое потом не сделалось мертвым.

В комнату вошла заспанная Алла, по всей видимости, ее разбудили крики, поднятые хозяином и гостем в шесть тридцать утра. Ненакрашенная, растрепанная, она тем не менее все равно могла дать фору очень многим. Она прикрыла зевок ладонью, обвела взглядом стол, оценила обстановку и села на диван рядом с Денисом, осторожно приобняв того за плечи.

Молния не ударила. Даже мелкий заряд статического электричества не промелькнул, но Денис все равно вздрогнул.

– Он обещал вернуться и вернется, – произнес он тихо.

– Это аргумент пятилетнего ребенка! – прорычал Роман.

– Не знаю, – Денис повел плечом, но руку Аллы сбрасывать не стал, – я не помню себя пятилетнего. Я просто знаю, что он жив.

– Алла, хоть вы ему скажите! – всплеснул руками Роман.

– Знаете, – она чуть отстранилась и в упор глянула на Романа, – когда Валентин ушел в Зону и не вернулся, мне тоже говорили, что он погиб. Причем используя очень похожие слова и выражения. А я знала и чувствовала, и он оказался живым. – Она потянулась к столу, сняла со стакана хлеб и положила на стол, а содержимое выпила, даже не поморщившись.

– Сумасшедший дом! – взвыл Роман, развернулся на каблуках, прошел в коридор, ухватил куртку с крюка, оборвав петлю вешалки, и на прощание хлопнул дверью.

Денис прикрыл глаза.

– Вернется. – Алла ткнула его в плечо кулаком и ободряюще улыбнулась. – Он инструменты оставил, а какой же он врач, тем более хирург, без своего набора скальпелей?

– Спасибо, – прошептал Денис.

– На здоровье, кушайте, не обляпайтесь, – фыркнула она и поморщилась. – Терпеть не могу водку.

– Ворон тоже.

– Но для хорошего человека чего только не сделаешь. – Алла встала и потерла переносицу. – Пойду-ка я досыпать, пока вконец не повело. И тебе неплохо было бы, – и направилась к лестнице показательно твердым шагом.

Денис хотел было подняться и проводить, но сил на это не было никаких. К тому же меньше всего на свете он хотел бы быть неправильно понятым. Как там сказал Ворон по поводу «строить из себя рыцаря»? Вроде Денис и не строил из себя никого и никогда.

Он лег на бок, кое-как устроившись на узком диване, и подтянул колени к груди. Поза эмбриона и неудобное ложе обещали напомнить по пробуждении о том, что у него имеется спина, которая в свою очередь умеет почти невыносимо болеть. Однако сейчас это казалось совершенно не важным.

Чай был вкусным: с малиной, лимонником, перечной мятой и какой-то еще травкой, по секрету открытой тетей Машей только Алле. Кажется, соседи были искренне счастливы появлению в холостяцком жилище Ворона гостьи и теперь проявляли искреннее благодушие.

Денису казалось, что, если бы не пропажа Ворона, Алла давно уехала бы. Хотя, если рассудить здраво, возвращаться к себе было для нее все еще небезопасно.

Со своей очередной «влюбленностью» Денис разобрался в течение первого же дня пребывания здесь Аллы – еще когда они с Вороном привезли ее из клиники. А теперь испытывал просто благодарность. Остаться сейчас совершенно одному казалось невыносимым.

– Ты обедал? – спросила она, спустившись из гостевой комнаты ближе к ужину, посмотрела на Дениса, разминавшего спину и отчаянно пытавшегося не стонать, и фыркнула: – Ясно. Без меня ребенок не покормится.

Пожалуй, услышав подобное от любого другого человека, Денис обиделся бы. Сейчас только улыбнулся. Бывают люди, с которыми просто тепло находиться рядом, и ни пол, ни гормоны или желание к этому уже не имеют никакого отношения. Алла оказалась именно таким человеком.

– Если Роман и приходил, то я не проснулся, – предупредил он.

– Чемоданчик с инструментом все еще на месте. – Алла пожала плечами. – Пусть прогуляется, может, даже грибов наберет. Было бы чудесно, кстати, ты какие больше любишь: жареные или соленые?

– Любые, лишь бы не шампиньоны.

– О! – Она подняла вверх указательный палец. – Точно. Тетя Маша говорила, опята пошли. Надо как-нибудь выбраться… – Она не договорила, застыв с открытым ртом и уставившись за окно.

Денис тотчас оказался на ногах, едва не уронив стул и не расплескав чай. Как распахнул дверь, вообще не понял. За порогом стоял Ворон.

– Что, хозяин, впустишь? – Он был каким-то странным. В куртке с заклепками, которую не напялил бы и под дулом автомата. В рубашке и джинсах явно большего размера. В черных очках. И обращался он совершенно иначе, чем обычно. И все равно это был Ворон.

– Какой я тебе хозяин?! – воскликнул Денис. – Это ты хозяин! – и, схватив за рукав, буквально втянул через порог. – Как? Откуда? Почему тебя так долго не было?

Ворон промолчал, а потом и вовсе остановился, удивленно рассматривая Аллу. За темными стеклами очков глаз видно не было, но казалось, он сильно удивлен.

– Я вас знаю, – заметил Ворон.

– Разумеется. – Она рассмеялась несколько натянуто. – Будете чай, Ворон?

– Буду премного благодарен, – ответил он, совершенно не обратив внимания на то, что просил обращаться к себе по имени, и прибавил после некоторой заминки: – Сударыня.

– Вот и славненько, – произнесла Алла скороговоркой. – Чай вам обязательно понравится, потому что пошли осенние опята, и их обязательно надо набрать три корзины.

– Почему не четыре? – Ворон, казалось, подзавис от этой фразы, лишенной всякого смысла.

– Потому что я пошла за чашкой, – так же быстро выпалила Алла, но, прежде чем уйти, пристально взглянула на Дениса.

Взгляд пропал зря: Денис ровным счетом ничего не понял. Он был очень рад, а потому мало отличался от слепца.

– Садись же!

Ворон опустился на стул. Черных очков он так и не снял. Вообще удивительно, что надел их сейчас: за окном начало темнеть.

Появилась Алла с какой-то совершенно неуместной чашкой в золотой и розовый горошек. Именно этот цвет Ворон ненавидел и никогда не согласился бы не просто пить, а прикоснуться к этой чашке.

Ворон спокойно протянул руку и взял розово-золотое убожество, даже не скривившись. Алла наклонилась переставить поближе к нему вазочку с вареньем и неожиданно пошатнулась.

– Чертов каблук, – выругалась она. Денис помнил, как она чуть ли не бегала на каблуках в десять сантиметров, а сейчас ее подвел всего в два. Сохранить равновесие Алла не успела. Ворон поддержал ее, но она тотчас вырвалась и, уже не скрываясь, сбила с его переносицы черные очки.

Денис успел вовремя, но только за тем, чтобы ухватить Аллу за руку, толкнуть к себе за спину и отступить, держа Ворона в поле зрения, а стол – меж ними. Так себе преграда, конечно. Если понадобится, ее можно снести одним ударом.

Кухня сразу показалась узкой и неудобной, а ведь раньше Денис считал ее просторной и вместе с этим уютной. Впрочем, Ворон строил свой дом для жизни, а не для боев. Жаль только сам и забыл об этом.

– И что дальше? – Ворон повертел в пальцах чайную ложечку и швырнул ее на стол.

Маневр не удался: Денис не отвел взгляда. Ему и без посуды было на что посмотреть. Глаза у Ворона теперь были не карими, а золотыми – очень красивыми и настолько же пугающими.

– Это мне следует спрашивать. Что дальше, Игорь? – Он как-то вдруг сразу понял, как следует обращаться к Ворону. Возможно, если тот не помнит, кем был и является, то хотя бы настоящее звучание имени вызовет у него хоть какую-то реакцию?

Реакцию оно, безусловно, вызвало: Ворон разозлился.

– Как ты назвал меня? – спросил он холодно.

– Игорь Ветров. Это твое имя.

– Только попробуй снова употребить его, сопляк!

– Это еще почему? Мне разрешено его употреблять, и я буду.

– Кем?!

– Тобой, естественно.