Судя по карте-схеме, которая имелась на Арке, люди находились в такой же квадратной Зоне неизвестного мира. Здесь располагалось ещё четыре Перехода, и ближайший – не далее чем километрах в двадцати. Но, опять же судя по условным изображениям, большую часть поверхности зоны покрывали леса, вроде того, что окружал эту поляну. Проехать через чащу не представлялось возможным, а идти пешком, естественно, тоже посчитали неразумным. Оставалось ждать включения тех «ворот», у которых они находились сейчас.

Тем временем, местный день постепенно вступал в свои права. Всполохи на небе слились в череду безумных цветовых переливов, заполонивших всё небо. Создавалась странная картина, словно вся местность освещалась прожекторами через постоянно сменяемые светофильтры.

– Представляете, – негромко сказал Пётр, – как, наверное, здесь красиво у самого Барьера?

Майор хмыкнул:

– О чём ты говоришь – красиво! Глаза бы мои не видели…

Одновременно с кульминацией «цветопредставления» на небесах начал просыпаться и лес. Шишковидные наросты на стволах, которые люди различили ещё ночью, начали постепенно раскрываться, выставляя напоказ пучки соцветий самого разнообразного цвета и оттенка. Шаровые образования на концах древесных стволов развернулись некими подобиями огромных цветиков-семицветиков, что только дополнило безумство красок, вдруг навалившееся на людей.

Круги на поляне, насторожившие Александра и Петра ещё ночью, пришли в активное движение. Казалось, под более тонкой, гладкой и зелёной, чем остальной мох, поверхностью перекатываются волны, что-то бурлит и рвётся наружу. На поляне таких непонятных образований насчитали шесть штук.

Домашников, памятуя, как прореагировал круг, на который он чуть не наступил, взял и бросил на ближайший из них пустую банку из-под тушёнки. Реакция последовала почти мгновенно: поверхность круга заволновалась, упавшую жестянку стали окружать концентрические дрожащие морщины, и вдруг банка оказалась втянута под поверхность, словно в какой-то невесть как образовавшийся зев.

– Мать твою! – только и сказал майор. – Получается, наступи сюда, и тебя проглотят. Повезло тебе ночью, Петя, однако.

Зеленоватая поверхность, перекатывающаяся волнами, вдруг разошлась, и банка вылетела назад, словно её выплюнули.

Люди переглянулись.

– Оно не кушает всё подряд, – заметил Альтшуллер. – Жесть точно не кушает.

Над верхушками деревьев послышалось нечто среднее между карканьем и мяуканьем, захлопали крылья, и пара странных птиц в виде помеси дятла и жабы спикировала на один из стволов.

Размером птицы были с хорошего гуся. По-жабьи растянутые в стороны морды переходили в клювы, загнутые в две стороны, как у клестов. Крылья складывались сзади одно к другому, отчего казалось, что на спине растут полукруглые кожистые гребни. Не слишком длинные, но очень гибкие шеи позволяли необычным птицам вертеть головами и совершать сложные движения, покрывая чуть ли не полную окружность.

Издавая совсем немелодичные звуки и нисколько не обращая внимания на людей, эти создания принялись выковыривать цветные наросты и с явным наслаждением их поедать.

Очень необычными были большие круглые красные глаза, чуть выступающие на коротких отростках. Кожа этих летающих созданий не имела перьевого покрова и наводила на аналогии со шкурками земных летучих мышей, смазанными чем-то блестящим.

Домашников оживился.

– Стрельнём для трофея? – предложил он.

Гончаров покачал головой:

– Если бы домой шли – можно было бы. Но сейчас, кто его знает, сколько нам шастать через всякие Арки и Зоны. Чего патроны зря переводить? Протухнут твои птицы или кто они там – ты же не таксидермист.

– Кто? – удивился Фёдор. – Это ты что имеешь в виду? Такси… кто?

– Таксидермист! – уверенно ответил Александр, повторяя слово со специфическим произношением. – Специалист по изготовлению чучел. Чтобы подстреленная тварь через день не протухла и в дерьмо не превратилась. Потому и «дерьмист», значит.

Семён Ефимович внимательно рассматривал птиц в бинокль.

– А вы знаете, – сказал он, – они птеродактилей напоминают. Ящеры, по-моему, какие-то.

Майор попросил у Альтшуллера бинокль и тоже посмотрел.

– Да уж, образины редкостные, – заключил он. – Но, в общем, кто бы они ни были – стрелять не будем. Пусть живут и наслаждаются местной жизнью.

Домашников взглянул на полыхающее всеми цветами радуги небо, на таинственный лес и задумчиво сказал:

– В любом случае, хорошо бы провести разведку местности, хотя бы недалеко – посмотреть, что тут и как. Давайте я осторожно схожу, а вы меня прикроете. А?

Александр вернул Семёну Ефимовичу бинокль и обвёл экипаж задумчивым взглядом, словно прикидывая что-то в уме.

– Значит, так, – вынес решение он. – Все сидят на бэтээре, лучше внутри, ну через люки высуньтесь и смотрите за местностью, а мы с Петром сделаем небольшую вылазку.

– Может, чтобы вы не рисковали, с Петей схожу я? – задал вопрос Альтшуллер, ясными глазами глядя на майора.

Гончаров закатил глаза:

– Отставить, Семён, приказы командира не обсуждаются. Вот сюда, на броню, быстренько! Забрались и сели. Ведёте наблюдение, если что – прикрываете огнём. В смысле Фёдор прикрывает, из снайперки, а вы просто следите. Исполняйте!

Гончаров и Домашников с автоматами осторожно двинулись к лесу, стараясь не слишком приближаться к непонятным кругам. Почва пружинила под ногами, словно они шли по очень плотному и упругому ковру. Оглянувшись на БТР, майор отметил, что машина всё-таки заметно просела.

Жабоптицы сидели на противоположном конце поляны и, казалось, полностью игнорировали присутствие людей. Когда майору и Домашникову оставалось до деревьев всего метров десять, одна из жабоптиц неожиданно слетела на поляну и начала неуклюже ходить по мху, постоянно пробуя его клювом. Пётр заметил, что, чуть коснувшись края зеленоватого пятна, птица тут же сделала ещё одно пробное движение и стала обходить препятствие, снова, как слепой палочкой, проверяя дорогу.

Сияние неба становилось всё интенсивнее, а температура с ночи уже существенно повысилась. Остановившись у первых деревьев, Гончаров и Домашников стали всматриваться в пространство между стволами.

По сравнению с поляной, ярко освещённой сиянием небес, в глубине леса царил полумрак, но было видно, что почти всё пространство на расстоянии нескольких метров от первых деревьев затянуто белесоватыми нитями, по которым то тут, то там перекатывались какие-то мохнатые белесые шары. Эти круглые образования не имели лап или иных конечностей, но ловко скользили вдоль нитей как вагончики канатной дороги, а временами даже перескакивали с одной на другую. Пройти, не задевая своеобразную паутину, не представлялось возможным.

– Ну, что думаешь по поводу исследовательской вылазки? – поинтересовался майор.

Пётр, покачивая автоматом, старался рассмотреть, как один из шаров достиг ствола дерева и словно всосался в него.

– Мне как-то расхотелось туда соваться, – ответил он. – Вряд ли мы найдём здесь хоть какую-то информацию о тех, кто устроил нам Катастрофу. Это явно не их место.

– Наши мысли совпадают, поручик, – кивнул Гончаров.

– Вообще-то, до всех этих дел я был капитаном запаса, – как бы между прочим заметил Пётр.

– Ну тогда – господин штабс-капитан, – усмехнулся Гончаров. – Пошли, будем высиживать новое включение Арки.

Они направились назад к БТРу. Жабоптица вольготно гуляла по поляне и оказалась всего метрах в пяти от людей. Только теперь она остановилась и, казалось, стала прислушиваться, с удивлением покачивая головой с шариками глаз на отростках.

– Слушай, как странно, – сказал Домашников, направляя на всякий случай автомат в сторону существа и не останавливаясь следуя за майором. – Она, по-моему, не видит нас.

Александр, уже ставя ногу на колесо бронетранспортёра и берясь рукой за скобу на корпусе, повернулся и бесшумно замахнулся на необычную птицу. Никакой реакции не последовало: летающее создание, безусловно, людей не видело.