– Ещё не хватало, чтобы тебя укусила какая-то местная гадость, против которой нет противоядия. Поедем мы наконец или нет?!

Относительно ровная местность и плотная почва позволяли держать высокую скорость, но во избежание неожиданностей и для того, чтобы внимательнее следить за окрестностями, ехали не быстрее тридцати километров в час.

Для удобства броневые щитки на лобовых стёклах подняли. Хотя никаких явных опасностей в поле зрения не наблюдалось, майор ещё раз проверил боевую готовность пулемётной установки и скомандовал Фёдору держать курс по компасу строго на местный «восток».

Двигатели ровно урчали, а серебристо-серая трава, мягко стелилась под колёса. Домашников открыл крышки верхних посадочных люков, и они вместе с Семёном Ефимовичем стояли, внимательно следя за местностью.

Объехав второй невысокий холм, люди увидели свежие борозды на его склоне.

– Ага, мы, значит, правильно движемся, – констатировал майор и сел на всякий случай к тяжёлому пулемёту.

Вскоре они увидели то, что искали. Едва БТР въехал на очередное возвышение, глазам открылась уже однажды виденная картина: чёрная машина, валявшаяся на траве, правда, не на зелёной, а на «алюминиевой». Автоматический разведчик лежал у самого подножия холма, выворотив широкий пласт дёрна. Исмагилов затормозил, но Гончаров уже, естественно, тоже заметил пришельца и ловил его в прицел.

Домашников крикнул, по-прежнему высовываясь из люка:

– Что я говорил! Уверен, она вышла из строя.

– Сейчас проверим, – хмыкнул майор. – Ну-ка, уберите головы!

Девственную тишину серого мира разорвал грохот спаренных пулемётов. Очередь взрыла землю рядом с краем чёрной обшивки. Майор переместил прицел, готовый изрешетить «конфетницу», но автомат инопланетян не шелохнулся – подтверждение Петра о его «недееспособности» оправдывалось.

– Осмотрим? – предложил Домашников.

– Думаю, незачем – ты одну уже видел. Ты что-то новое для себя тут найдёшь? Тем паче она на брюхе лежит, а люк внизу.

– Её бы к нам тоже затащить… – мечтательно пробормотал Пётр.

Гончаров почесал затылок, усмехаясь:

– Будет всё нормально, вернёмся и потом тягачом утащим, если вам, учёным мужам, так надо. Тут недалеко получается. Езжай, Федя, дальше.

По сторонам снова потянулось серое однообразие холмистой равнины. По-прежнему живности встречалось чрезвычайно мало. Один только раз люди увидели вдалеке стаю каких-то летающих животных – то ли толстеньких кругленьких птиц, то ли ещё кого. Прежде чем Александр успел навести на стаю бинокль, существа нырнули куда-то к земле, скрылись из виду и больше не взлетали.

По индикатору пройденного пути проехали уже четыре километра, и даже верхушка Арки совершенно скрылась из глаз за плавными складками местности. Пётр, не сумев увидеть её в очередной раз в бинокль, чуть передёрнул плечами – всё-таки, что ни говори, а это была единственная нить, связывающая с таким же, судя по всему, квадратом, но только на земной поверхности, и, значит, с домом.

Река, петлявшая слева, приблизилась – сейчас до неё оставалось всего метров триста. Вдоль берегов росло много деревьев и кустарников, но животных или птиц по-прежнему больше никто не видел.

Наконец, Фёдор сообщил, что пройдено ровно десять километров, и Гончаров дал команду остановиться.

Солнце поднялось ещё выше – здесь начался день, и стало чуть теплее – температура достигла восьми градусов выше нуля, но радиация, судя по показанию рентгенометра, не повысилась.

Усилившийся ветерок интенсивно колыхал траву, которая местами доходила почти до ступиц колёс. Сквозь негустые заросли кустов и деревьев блестела живым серебром река – единственное, что нарушало унылое однообразие.

– Ну, и в какую сторону поедем по кругу? – поинтересовался Пётр.

Гончаров немного подумал.

– Пока без необходимости водные преграды преодолевать не будем, поедем туда! – Он показал в противоположную сторону от реки.

– Ну, может, хоть берег осторожно осмотрим? – попросил инженер.

Майор поморщился, но в конце концов согласился.

На кустах, которые в изобилии росли ближе к реке и имели узкие, словно осока, листья, болтались какие-то кругловатые плоды серо-желтоватого цвета, размером с дыньки.

Берег понижался плавно и позволял съехать без видимых препятствий, если не считать не слишком плотных зарослей, которые заканчивались за несколько метров до воды. Фёдор подвёл БТР к полосе растительности и уже намеревался протаранить достаточно слабую преграду, как вдруг плоды с каким-то скрежетом и шуршанием вспорхнули в воздух и полетели по ветру.

– Ух ты! – воскликнул Исмагилов. – Летающие дыни, мать их! Может, подстрелим одну, товарищ майор?

– Позже, – негромко ответил Гончаров, тоже с интересом следивший за полётом первых встреченных здесь относительно крупных существ.

Можно было понять, что дынептицы летели по ветру, но при этом немного помогали себе небольшими крылышками. Частично направляя полёт, они боролись с воздушным течением, но в основном перемещались по его направлению. Странные существа продрейфовали метров триста к небольшой рощице и уцепились за тамошние кусты.

Александр смотрел в бинокль.

– Видали? – спросил он. – Сели точно на такие же кусты, все до одной.

– Ну, тебе в бинокль виднее, – ухмыльнулся Пётр. – А знаете, что я думаю по поводу этих птичек?

Все уставились на Домашникова.

– Это, вполне возможно, некий симбиоз животных и растений, потому они и сидят на одних и тех же кустах. Заметили, как летают? Плавают по ветру, где есть кустики – сядут. Охотиться они явно не могут – если по ветру летают. Значит, сосут соки из растений, скорее всего. Сами, возможно, тоже для кустов чем-то полезны. Говорю же: симбиоз!

– Симбиоз? – Майор, приподняв одну бровь, посмотрел на Петра.

– Взаимно полезное, так сказать, сожительство организмов разных видов, – пояснил Домашников.

– Сожительство?! – всунулся Фёдор. – Разных видов?! Ничего себе… Гомосексуализм какой-то получается!

– Гомосексуализм, Феденька, это как раз, когда одинаковых, – вставил Семён Ефимович. – Тут иное, да и не «гомо» даже.

– Да, Фёдор, именно так, – хмыкнул Домашников. – Тут – иное. Эх, были бы с нами нужные специалисты: биологи, зоологи и тому подобные ботаники! Ладно, надо будет всё равно посмотреть, что это за существа такие. Давайте, товарищ командир, всё-таки образчик птички поимеем, а?

Гончаров немного подумал.

– Хорошо, – кивнул он наконец, – во славу науки, так сказать. Двигай, Фёдор, к тем кустам. Метров за сорок остановись, чтобы не вспугнуть.

Исмагилов направил БТР к зарослям, в которые опустились странные птицы. На указанном расстоянии он остановил машину, а Гончаров потянулся за винтовкой, которую лично прихватил.

Майор вогнал патрон в патронник и, высмотрев цель в оптический прицел, выстрелил. В тишине серого мира даже одиночный выстрел снова прозвучал громом среди ясного неба.

Однако самым странным был результат: на одном из кустов, где сидели дынептицы, словно эхо выстрела, слегка хлопнуло, и показался язычок пламени. Странные существа взвились в воздух, и майор выстрелил ещё несколько раз. И снова люди увидели ещё два всполоха пламени.

Гончаров опустил винтовку и переглянулся с Домашниковым. Тот пожал плечами.

– Возможно, они надуваются воспламеняющимся газом, – сказал Пётр. – Поехали ближе, посмотрим.

Среди подстреленных птиц нашлась-таки одна, которая не сгорела. Предварительно надев перчатки и взяв уцелевшую сморщенную тушку в руки, Домашников утвердительно кивнул:

– Слушайте, ребята, точно! Чёрт меня побери, эти штуковины – настоящие воздушные шары. Вот, смотрите…

У птицы оказалось объёмное тельце, тонкая, полупрозрачная шкурка которого сейчас опала и скукожилась. Крылышки выглядели, скорее, как какие-то листья, чем крылья птицы. В том месте, где, вероятно, располагалась голова, имелось выступающее полукружье, усыпанное крепкими по сравнению с основным туловищем отростками, очень похожими на корешки, из которых сочилась сероватая жидкость. Над полукружьем посередине тельца выступало фасетчатое образование по типу глаза стрекозы.