Все эти пять недель для меня были сущим адом. Начав не с «разобиженного партнера», а с его союзников, я довольно быстро склонила их к сотрудничеству: главы родов оказались разумными и явно вздохнули с облегчением. Но вот с боярином Трегубовым возникли серьезные проблемы. Семидесятилетний властный мужчина изрядно потрепал нервы. По правде сказать, я пару раз даже хотела сложить руки и признать поражение.

Как ни удивительно, но выдержать мне помог… Михаил. По какому — то странному стечению обстоятельств (очередные заморочки высших сил, не иначе), юноша звонил именно тогда, когда мне хотелось залезть в шкаф и никогда больше оттуда не выходить. Нет, я не хлюпала носом у него на плече и не просила совета. Михаил просто разговаривал со мной о жизни.

Если я раньше думала, что испытываю лишь физическое влечение к парню, то за это время поняла — все намного серьезнее. Мне нравилось, как он рассуждает, были близки его ценности. Михаил Потапов оказался крайне неординарной личностью. Возможно, когда — нибудь я ему расскажу, как, сам не зная того, он мне однажды помог не сдаться и одержать победу.

Коротко улыбнувшись, отошла от окна. Сейчас я могла собой по праву гордиться: выдержав бешеную гонку, заработала денег и умудрилась заставить себя уважать весьма и весьма серьезных бизнесменов.

«Может, позвонить Мише? — мелькнула соблазнительная мысль. — Нет, пока не стоит. Вот пройдет этот проклятый конкурс, встретимся, заодно и исполню его желание».

Михаил не напоминал, но я не забыла, как он предложил потанцевать с ним на зимнем балу после конкурса. Такое невинное желание юноши легло на душу и запомнилось.

Хотя… С красивым, мускулистым парнем хотелось не просто танцевать.

Даже порозовев от фантазий, родившихся в моем совсем не девичьем разуме, я торопливо достала мобильный. Мечты мечтами, но нужно бы и позвонить Василию. Он сейчас контролировал монтаж и запуск пищевой линии на заводе в Ярославле. Ну как контролировал — присутствовал. Так же, как и я, Василий особо не разбирался в технологических процессах. Для этого у нас уже имелись специалисты. Но присутствие руководителя фирмы всегда действует на подчиненных благотворно.

— Все в порядке, — едва услышав мой голос, доложил слуга. — К вечеру вернусь.

— Хорошо, — задумчиво протянула я.

— Госпожа, какие — то проблемы? — тотчас деловито поинтересовался он.

— Да нет, — легкая досада прозвучала в моем голосе. — В гости собралась. Раз ты до вечера, на такси съезжу.

— Госпожа, вас может отвезти мой сын Никита. Водит отлично, — мгновенно предложил слуга. — Не стоит ездить на такси. Неизвестно, какой водитель попадется.

— Вот именно, — хмыкнула я, еще с прошлой жизни не особо доверяя таксистам. Был случай, попался абсолютно неадекватный, с тех пор старалась такси брать крайне редко.

— Значит, присылаю Никиту?

— Да, — машинально кивнув, немного подумала и добавила: — Василий, может, пора побеспокоиться об охране дома и фирмы? Займись этим вопросом. Да и дополнительный водитель не помешает. Теперь ты не всегда сам сможешь меня возить.

— Как скажете, госпожа.

Положив телефон на стол, с наслаждением плюхнулась на кровать. Встретиться с Катериной я планировала во второй половине дня, значит, с чистой совестью еще могу целый день валяться.

Никита — это хорошо. Заодно и заново познакомлюсь с будущим спарринг — партнером.

К своему стыду, о тренировках я за это время позабыла напрочь, а так не годится. Я — глава древнего рода, и непременно должна быть в хорошей форме. Размышляя о важности и необходимости физических упражнений, подтянула к себе мягкую подушку и, обняв ее, самым наглым образом опять уснула.

Никита Васильевич Фролов заехал за мной минута в минуту, и мы, по — дружески разговаривая, неторопливо отправились к Тимирязевым. И чем дольше общались, тем больше я понимала, что симпатичный, спортивный парень очень похож по характеру на своего отца: такой же обстоятельный и… настоящий. Сын Василия мне положительно нравился.

— Софья, я сразу постеснялся спросить… Вы точно уверены в адресе? — управляя машиной, Никита с хмурым лицом разглядывал стоящие по обочинам дороги многоэтажные унылые дома.

— Да, — не сдержала я грустного вздоха.

Моя подруга и одноклассница Катенька жила в неблагополучном районе. То тут, то там появлялись шатающиеся фигуры, и даже сквозь закрытые окна автомобиля доносились звуки улицы: визгливый женский смех, брань и пьяные песни.

Проехав по давно не чищенной от снега и разбитой колесами машин грязной дороге, свернули в один из закоулков. Поплутав меж многоэтажек, выскочили возле небольшого парка. Проехав еще немного, Никита остановился подле скромного деревянного домика с синей адресной табличкой на стене.

— Приехали, — тихо произнес он.

Жилье Екатерины в свете уходящего солнца не казалось ни жалким, ни убогим.

«Нормальный, обычный дом, — подумала я, с интересом разглядывая покрашенный желтой краской низкий штакетный забор. — Только район подкачал. Видимо, поэтому она так сильно стесняется».

Поблагодарив юношу, я вышла из машины. Открыв не запертую на щеколду калитку, прошла по тщательно очищенной от снега дорожке и постучала в выкрашенную темно — коричневой масляной краской дверь. Через несколько мгновений та широко распахнулась.

— Добрый вечер, Софья, — не скрывая радости, поприветствовала меня Катенька, одетая в простенькое домашнее платье до колен. Внезапно покраснев, она смущенно прикусила губу, а затем, немного посторонившись, сказала: — Проходите, пожалуйста.

Обернувшись, я помахала ладошкой все еще не уезжающему Никите. Через несколько мгновений автомобиль плавно поехал вдоль забора и быстро скрылся из вида.

«Предусмотрительный какой. Дождался, пока меня встретят. Точно, в отца пошел», — мысленно похвалила я юношу.

Широко улыбнувшись подруге, сказала, что очень рада нашей встрече, и последовала за нею в дом. Оказавшись в небольшом коридорчике, осмотрелась. Из приоткрытой двери справа доносились умопомрачительно вкусные запахи.

«Наверное, там кухня», — возясь с застежками длинной норковой шубки, решила я.

— Екатерина! — неожиданно послышался строгий женский голос. — Сбегай в магазин. У нас закончились яйца.

Замерев, подруга быстро взглянула в сторону помещения, опознанного мною как кухня, а затем с тревогой посмотрела на меня. По ее растерянному виду было понятно, что она не знает, как лучше поступить.

— Идем за яйцами, — широко улыбнулась я и принялась застегиваться.

— Катя! — вновь раздался тот же голос. — Ты что, меня не слышишь?

— Слышу я вас, матушка, — тихонько пробормотала девушка. — Очень хорошо слышу.

Глядя на пунцовое от стыда лицо подруги, я начинала понимать, что в этом доме добродушную Катерину используют на полную катушку. Слуг нет, а значит, самая младшая будет выполнять то, что не желают делать остальные.

— Да что ж такое — то! — раздался гневный голос из кухни, а затем дверь распахнулась, и в проеме возникла высокая, полная женщина. — Ох! — едва увидев меня, расплылась она в улыбке. — Добрый вечер, боярыня, — поприветствовала дружелюбно. — Не знала, что вы уже приехали. Катенька, доченька, ты сбегай, а мы пока с твоей гостьей пообщаемся.

— Не стоит волноваться, — довольно сухо отозвалась я. — Мы с Катей вместе прогуляемся.

— Да как же так — то! — всплеснула руками женщина. — Стемнеет скоро. Негоже вам по ночи — то ходить. Мы с вами посидим, поговорим, а Катя быстро обернется.

Мне, значит, нельзя по темноте ходить, а дочери можно? Вот это мамочка!

Дежурно улыбаясь, я нарочито медленно застегнула верхнюю пуговичку на шубке.

— Катенька, одевайся. Я тебя здесь подожду, — сообщила подруге, демонстративно переходя на «ты», показывая ее матушке, что мы в очень близких, дружеских отношениях.

Поблагодарив взглядом, Екатерина тотчас умчалась одеваться. Ее родительница, осторожно меня рассматривая, осталась переминаться с ноги на ногу в дверях кухни.