Руки Якова ныли от постоянной работы за вёслами. Рыбацкая лодка под командованием Живинбуда шла впереди каравана. Три большие грузовые баржи, перевозившие раньше скот, следовали в кильватере рыбака. Ими управляли наёмники балтийцы, имевшие кое-какие навыки в судовождении. Наконец-то подул долгожданный ветер, небо стало затягивать тучами, видимость снизилась, да и до дождика было недалеко.

– Живинбуд, ставим парус, в такую погоду нельзя полагаться на вёсла, – предложил Яков.

Литвину до чёртиков надоело плестись по реке, тем более что на ладьях балтийцы уже стали суетиться, пытаясь воплотить в жизнь предложение рыбака. До места масштабной катастрофы оставалось не более версты.

В это время Савелий руководил постановкой противопехотных ежей на подступах крепости со стороны реки. Высадиться на берег иначе как с причала теперь стало невозможно. Дорогу к воротам прикрывали два тяжёлых арбалета, способных своим снарядом прошить насквозь воина в тяжёлом доспехе. Причём на расстоянии восьмидесяти шагов не спасал и щит. Когда последний кол был вбит в песчаный бережок, слегка омываемой водой, и Лось топором заострил конец, с наблюдательной вышки раздался голос:

– Савелий, ладья со стягом, справа по реке. Идёт к нам.

Велимир наблюдал в бинокль, как ладья Ярослава приближается к пристани. Князь Владимиро-Суздальской земли с тридцатью телохранителями изволил навестить крепость. Земля, на которой стояло фортификационное сооружение, принадлежала его ставленнику, де-юре. Фактически княжеством управлял уже сам Ярослав, и поэтому, когда судно подходило к причалу, на грозные башенки с бойницами он поглядывал как на свою собственность. Инцидент со Смоленском в его понимании был событием временным. Литвины просто опередили князя на две недели. Скорее всего, чьё-то упущение и чей-то успех в разведке. Слишком много совпадений было со смертью старого князя Смоленска, и к некоторым из них Ярослав однозначно был причастен.

Внука Юрия Долгорукого, о чём известил глашатый с ладьи, встречали на пристани, указав рукою в сторону открытых настежь ворот. Хлеба с солью не было, Елена в окружении девочек ждала у двери в доме, держа хрустальную вазу, наполненную вином. Иннокентий по дороге рассказал Ярославу все сплетни, которые касались обитателей крепости, не упомянув только одного – схожесть Савелия с древними князьями Смоленска. Плох тот игрок, который раскрывает все свои карты, а церковь никогда не играла плохо. Осушив вазу с вином, слащаво посмотрев на Елену, гость по-хозяйски зашёл в «терем». Задерживаться здесь не имело смысла, так, слегка удовлетворить любопытство. Бегло осмотрев внутреннее убранство отметив про себя полное отсутствие висящего на стенах оружия, закопченного потолка и привычных, крохотных оконцев-бойниц, князь грузно поднялся на второй этаж, в светлицу. Тут Ярослава обуяло любопытство: слишком мудрёно, со встроенным очагом, огороженным кованой решеткой, была сделана печь, огромный ковёр с изображением бордовых цветов, окаймлённых замысловатым орнаментом, на полу, кресла – под стать трону и свисающий с потолка на мощной цепи светильник из бронзы. Помимо множества свеч, на светильнике были закреплены куски хрусталя, для чего они были нужны, князь не понял, но именно они ему понравились больше всего. Подойдя к столу, Ярослав заметил искусно нарисованную карту, на которой была отмечена крепость с рекой, близлежащий лес и жирный крестик с черепом, подрисованный фиолетовым карандашом. Задержавшись взглядом на рисунке, князь ткнул пальцем на череп и поинтересовался, что бы это означало. Выслушав план операции по поимке литвинского предводителя, Ярослав криво усмехнулся, встал из-за стола, сделал знак одному из своих воинов, и тот побежал на ладью.

– Немедленно отправляемся на поляну, хочу всё видеть сам своими глазами.

Рязанец не любил Ярослава, он вообще не любил князей, которые не пришли на помощь его городу, когда того требовал долг русской крови. Посмотрев на властителя с долей презрения, Савелий возразил:

– Великий князь, у нас всего четыре лошади, и лесом на них не пройти. Плыть до места засады на ладье нельзя – выдадим себя.

– Сотник, не много ли на себя берёшь? – Князь не терпел, когда ему перечили.

– Пару дней назад мы уничтожили отряд литвинов, их была сотня, а у нас погиб всего один.

Савелий встал перед Ярославом, не давая тому выйти к двери напрямик, можно только обойти.

– Вот как? Тогда пойдём своими ногами, а ежели боишься, то дай проводника, пусть дойдёт с нами до места. – Ярослав прошёл мимо сотника, слегка оттолкнув его плечом. Безусловно, это был вызов, но сразиться с князем сотнику никто бы не позволил.

– Никто не проведёт вас без моего ведома, – Савелий говорил в спину уходящего князя, и если б не вмешательство Иннокентия, то история Руси могла бы пойти совсем по иному маршруту.

– С ума спятили? Православные! Враг под носом, а вы спор пустяшный устроили, – священник буквально бросился между князем и Савелием, – гордыню свою усмирить не можете?

– Княжью дружину проведут, – сухо сказал Савелий под одобрительный взгляд Иннокентия.

О подходе лодок с воинами нас снова предупредил коробейник. Оно понятно, его благополучие напрямую зависит от нашего, и мы в стороне не остаёмся, благодарим каждый раз. К тому же я наконец выяснил, каким образом работает разведка коммерсанта. Стоит на Верхнем Соже кому-то появиться, как вниз по реке идёт весточка. Отработана эта схема веками, а коробейник тесно связан со старостами поселений, которые и делятся с ним полученной информацией, так как имеют в бизнесе долю. Вот и получилось, что мы с Пелгуем вновь разместились на месте нашей бывшей лежки. Задача стояла одна – спасти Якова. Рыбака просто убьют, как проводника, выведшего отряд на засаду. По плану его лодка пройдёт препятствие, проскользнёт мимо поляны и, не снижая скорости, пойдёт к самой крепости, как мы условились ранее. Поворот скроет её, а идущие следом ладьи напорются на «ежи» и, возможно, затонут. В случае если враг проскочит, Яков должен плыть далее, до второго поворота, впритирку к берегу, бросить лодку и спасаться самостоятельно.

Начал накрапывать дождик, небо полностью затянуло тучами, навес защищал от дождя, но всё чаще редкие капли проникали сквозь сетку, доставляя неудобства. Наконец-то показалась лодка рыбака, ещё десять минут назад я стал думать, что наша затея провалилась и литвины не появятся, никогда.

– Дядя Лексей, вон Яков, а с ним гонец, который приходил к дяде Савелию. – Пелгуй смотрел в бинокль, рассказывая всё, что творится справа от меня.

Моё же внимание привлёк отряд незнакомых воинов, прячущихся в лесу, возле поляны. Среди них выделялись несколько человек в очень дорогих доспехах. Панцири, покрытые золотом, приходилось видеть только в музее, под стеклом, а тут вживую, на людях.

Наблюдая за лесом, чуть не пропустил самый интересный момент, головная ладья на полном ходу вдруг резко встала, скрипя и содрогаясь, прошла по инерции полметра, нос чуть зарылся в воду, корма приподнялась, и люди на ней посыпались кто куда. Всё это сопровождалось треском ломающегося дерева и испуганными криками. Фонтан воды выплеснулся из разбитого днища. Через несколько секунд тонущая ладья получила удар в борт идущей за ней посудины. Доски обшивки лопнули, корабль просто развалился как карточный домик. Третье судно успело отвернуть, но через мгновение повторило судьбу первого собрата. Шли б на вёслах, успели бы затабанить, а так… В итоге, из трёх кораблей на плаву остался один, и то ненадолго. Старая баржа дала течь, люди стали выпрыгивать с тонущего корабля, счастливчики, умевшие плавать, выбирались на берег, остальные поступали в распоряжение водяного.

Живинбуд, видя трагедию, постигшую князя, сначала схватился за нож, но потом передумал, чем спас себе жизнь. Вот тут начался триумф Ярослава. Около сотни воинов высыпали на прибрежную косу, окружая выплывших. Князь, приплывший на одной ладье в крепость, подстраховался, переправив сотню дружинников на плотах. Десант обошёл крепость со стороны леса и ожидал сигнала от князя в случае непредвиденных обстоятельств. Причём сделано было так скрытно, что караульный на вышке не заметил манёвра. Благодаря столь стремительному окружению, литвины не оказали сопротивления. Результат этого боя был понятен всем, и Эрдвил передал свой меч одному из бояр Ярослава, после чего в сопровождении свиты из трёх человек о чём-то болтал с князем.