– Что вы хотели сказать? – поинтересовался барон.

– Да я и сам не понимаю. Я пока слишком мало знаю, что здесь происходит. Возможно, – Богдан начал использовать ложь «во благо», – с вашей помощью мне удастся понять большее, и мы найдём даже выходы отсюда обратно в ваш бывший, то есть, в мой родной мир?

Тассилон покачал головой:

– Как я уже сказал, вряд ли для народов, живущих здесь, возвращение на родину станет благом. Ведь по вашим словам, вы ушли далеко вперёд. Кроме того, здесь действуют таинственные силы, благодаря которым увеличилась длительность нашей жизни. Как гласят летописи, люди в мире нашей прежней родины живут в четыре-пять раз меньше. Кто же захочет снова жить столь быстротечно? Вы простите, что я так говорю о вас…

– Да ничего, – усмехнулся Богдан. – Вдруг и на меня уже действует сила этого мира?

Тассилон внимательно посмотрел на Богдана:

– Увы, нам не дано знать всего!

Богдан кивнул, признавая справедливость этого заявления.

Барон встал со стула и выглянул в окно:

– Кажется, нам пора, пойдёмте. Скоро начнётся завтрак у короля.

«Интересно, – подумал Богдан, следуя за своим неожиданным приятелем-тюремщиком, – а как они здесь определяют время? Неужели лишь по солнцу? Что-то я не заметил никаких часов и тому подобных устройств. Или Тассилон судит о времени по какому-то характерному движению и приготовлениям во дворе? Но, в таком случае, всё равно кто-то как-то измеряет здесь время!»

Вполне вероятно, прогресс, сдерживаемый в этом мире неизвестным Хозяином, так и не продвинулся до изобретения часов механических. Но и в более ранние, чем Средневековье, времена существовали часы песочные, солнечные и даже водяные.

Проходя через обширный двор замка, Богдан увидел то, что не заметил вчера: посреди двора стояли самые настоящие солнечные часы – большой круг на массивном каменном постаменте. Таким образом, время здесь измеряли, и достаточно точно. Более того, при отсутствии годовых циклов изменения движения солнца по небосводу время по солнечным часам в Мире Граней измерять было много проще, чем на Земле.

Под любопытными взглядами дворовых людей Богдан вместе со своим провожатым пересекли двор и стали подниматься по широкой лестнице в комплекс строений, который был виден над крепостными стенами. На обширной террасе уже прогуливалась масса придворных, и сердце Богдана невольно забилось чаще. Ещё бы, он окунался в атмосферу настоящего королевского двора, причём окунался совершенно реально, да ещё в качестве некого «спецагента», под покровом тайны и секретности. Кто знает, правильно ли он поступает, но то, что невероятные приключения, не снившиеся на Земле, продолжаются, очевидно.

Тассилон остановился перед молодым человеком в темно-синем одеянии и сдержанно поклонился:

– Ваша светлость, граф, разрешите представить моего друга, благородного рыцаря Богдана.

Граф Конрад имел рост чуть ниже Богдана, свободная одежда не скрывала того, что он строен и, похоже, неплохо сложён. Слегка вытянутое лицо с небольшой бородкой и усы делали его старше, но можно было сказать, что он максимум ровесник землянина. Впрочем, суждение о возрасте по чисто внешним признакам здесь могло быть лишь весьма относительным.

Граф и Богдан поклонились друг другу. Богдан чувствовал себя слегка скованно, так как не знал, правильно ли поступает и не нарушает ли некий местный этикет, но первые мгновения встречи не принесли никаких осложнений. Тассилон сказал несколько слов и, извинившись, удалился, оставив Богдана под покровительством графа.

Правда, некоторые проблемы всё равно начались. Конрад не выразил никакого недовольства выпавшей ему миссией, обходительно прогуливал Богдана вдоль длинных столов, вокруг которых гуляли придворные и гости, допущенные на галерею, но при этом принялся вежливо, но настойчиво расспрашивать Богдана о его странствиях.

Пока не появился король, к трапезе на галерее никто не приступал, поэтому сложно было отвлечь любопытство графа едой и питьём. Богдан отвечал уклончиво, и это, как ни странно, выручило. Граф, которому, видимо, надоело слушать уклончивые ответы, наконец, наклонился к его уху и конфиденциальным шёпотом молвил:

– Ах, я понимаю, что ваша миссия требует секретности. Прошу простить меня за любопытство, больше ни слова. Поговорим лучше о дамах.

И он принялся комментировать Богдану достоинства или недостатки фланировавших вокруг женщин, среди которых, признаться, было немало хорошеньких. Богдану, уже давно не видевшему женского пола, было сложно не слишком откровенно таращить глаза, пытаясь непроизвольно разглядеть скрытые под объёмными платьями прелести.

Надо отметить, что и придворные, включая дам, поглядывали на Богдана. Если среди приезжих гостей встречалось много незнакомых друг другу, то придворные ориентировались куда лучше, и многие признали в Богдане явно новое лицо в этой толпе.

Граф Конрад представил Богдана нескольким дамам и кавалерам, и, несмотря на сложность своего положения, юноша начал уже всерьёз прикидывать, как бы завязать более тесное знакомство с кем-то из женщин или девушек, явно не обременённых парой. Таких было не так уж и мало, выбор имелся. Больше всего Богдана заинтересовала высокая светловолосая особа лет шестнадцати-семнадцати на вид. Начав выспрашивать у Конрада, он с удовлетворением отметил, что действительно не ошибся – девушке, на которую он обратил повышенное внимание, на самом деле только недавно исполнилось восемнадцать. Это была одна из кузин графа, молодая баронесса Феофана, дочь советника короля Хруодланда.

Не откладывая дело в долгий ящик, Конрад, демонстрировавший симпатию к Богдану, незамедлительно представил его девушке. Заметив, что обычай целовать руки дамам здесь в ходу, Богдан тут же коснулся губами гладкой ладони. Феофана немного жеманно потупила глаза, но быстро разговорилась, и Богдан уже не мог удержаться.

Из слов Тассилона он понял, что о землях, лежащих на крайнем юго-западе данной грани и отделённых от Астерии вторым огромным озером, практически морем, жителям королевства, да и большинства окружавших его стран, известно чрезвычайно мало. Поэтому Богдан позволил дать волю фантазии, тем паче, что материала после путешествия по грани Динозавров у него хватало. Вспомнив, что один из рыцарей возле таверны упоминал ещё и о «зелёном драконе», он вовсю использовал и эту информацию.

Граф Конрад, памятуя недавнюю сдержанность Богдана, поглядывал на него с некоторым удивлением, но лишь улыбался и качал головой.

Красноречие землянина было прервано звуками труб, раздавшими снизу, и все, столпившиеся на галерее, поспешили к перилам, чтобы посмотреть на вход в трапезный зал короля и его свиты.

Богдан в определённой мере уже начал привыкать к экзотическому средневековому окружению, выражавшемуся как в самом интерьере замка, так и в одеждах окружавших людей, поэтому встретил выход короля с гораздо меньшим волнением, чем, скажем, с которым он впервые наблюдал покойного Бафомета и его слугу сквозь ветки кустарника у дороги. Тем не менее, сердце его сейчас снова забилось чаще: он лицезрел настоящего монарха настоящего средневекового королевства! И пусть оно находилось не в прошлом Европы на Земле, а на одной из граней непонятно как возникшей цилиндрической планеты, ощущение путешествия на машине времени снова охватило юношу.

Многое по-прежнему напоминало виденное в исторических кинофильмах. Богдан не являлся специалистом по истории, чтобы заметить какие-то детали, отличавшие местный колорит от прошлого Земли, поэтому всё казалось настоящим перемещением в это самое прошлое.

Король со свитой прошествовал до своего места во главе огромного стола, уставленного блюдами и кувшинами, сказал приветственное слово – и трапеза началась.

Хруодланд был мощного телосложения и достаточно высок – Богдан прикинул, что никак не ниже метра восьмидесяти трёх – восьмидесяти пяти. Его голову украшала шапка, прошитая золотыми нитями и усыпанная самоцветами. На боку висел короткий меч, скорее даже длинный кинжал, а с плеч спадала бордовая мантия, тоже с золотым шитьём, схваченная золотой пряжкой на плече. В целом одеяние не было помпезно-аляповатым, и Богдану это понравилось.