На той стороне озера местность сделалась более сложной для движения. Широкая полоса каменистого откоса сузилась, лес подступил ближе к отвесным скалам, и Богдану приходилось обходить огромные валуны или же пробираться по крутым тропинкам в скалах, чтобы не углубляться в чащу.

В одном месте он набрёл на гнездилище летающих ящеров. Они жили на этих крутых склонах, поскольку только бросившись вниз могли расправить крылья для полёта. С ровной земли, они, как и летучие мыши, не могли взлететь.

Здесь располагались и гнёзда, в которых птерозавры выводили птенцов, а поскольку сюда притаскивали пищу и тут же гадили, вонь стояла неимоверная. Богдану ничего не оставалось, как попробовать, карабкаясь по скалам, преодолеть это обиталище местных летунов. Хотя они не нападали первыми, но, считая, что пришелец угрожает их гнёздам, ящеры подняли шум и гам, стараясь отвадить незваного гостя.

Наверное, Богдан мог легко перебить их не то что лучемётом, но даже просто дубинкой, так как кости их, лёгкие и пронизанные воздухом, не выдержали бы и удара средней силы, а значительный разрыв перепонки на крыле просто лишал птерозавра возможности летать. Но вступать в схватку со значительным числом ящеров было просто нерационально, да и путь по скалам тоже оставался сложен. Поэтому Богдан принял решение двигаться пока по опушке леса.

Здесь был другой недостаток: камни в лесном массиве быстро исчезали, но начиналась слишком мягкая, заросшая густым подлеском и кустами почва, идти по которой было ненамного легче, чем по каменистым отрогам. Хорошо хоть никаких крупных зверей не встречалось, а сравнительно небольшие ящеры не обращали на Богдана внимания, как, впрочем, и он на них – небольшой запас жареного мяса у него пока имелся.

Когда к вечеру он решил, наконец, устраиваться на ночлег, то чувствовал, что вымотан. В чём ему повезло, так в том, что здесь в скалах обнаружилась самая настоящая пещера с узким входом, который легко перекрывался, и можно было не тратить времени на строительство шалаша. Там, правда, имелось змеиное гнездо, поэтому Богдан бросил гравигранату и уничтожил хозяев опасного логова. Вид яиц, которые лежали в гнезде, навёл его на мысль, что рацион можно было бы и разнообразить, поискав яйца динозавров. Он, конечно, не был уверен, что их можно есть на манер куриных, но… Яйцо есть яйцо, надо проверить.

Разумеется, искать яйца на ночь глядя Богдан не стал, а потому, наскоро перекусив холодным мясом, завалился спать. Этой ночью его ничто не тревожило, и юноша, несмотря на чуткий сон, даже немного проспал рассвет – так он вымотался. Когда он открыл глаза, маленький сегмент солнца уже высовывался из необъятных местных далей.

Поскольку ночь прошла совершенно спокойно, Богдан подумал, что, возможно, он сильно преувеличивал опасности грани Динозавров. Конечно, если бы точка перехода оказалась расположенной так, что идти ему пришлось бы через чащи и болота, вполне вероятно, проблем у него возникло бы куда больше. Двигаясь же по открытой каменистой местности, где ящеры, мягко говоря, не кишели и где в случае опасности легко можно было укрыться за камнями или в расщелинах скал, он рисковал разве что ноги переломать на особо крутых участках. Ну, тут уж самому следует проявлять максимум осторожности.

До горной цепи, ответвляющейся к равнине от основного хребта, и служащей для Богдана главным ориентиром расположения нужной точки перехода, оставалось ещё километров сто с небольшим. Эти отроги Безвоздушных гор уже хорошо просматривались с того места, где он заночевал, благодаря отсутствию кривизны поверхности.

Затем, двигаясь уже вдоль этого нового каменистого участка, он достигнет его дальнего крайнего склона, где и расположен переход. Здесь, согласно мнемоническим указаниям карты, «дверь на другую грань» оформлена как большой каменный куб, на верхней плоскости которого и расположено «окно» на грань Европы.

В принципе, если даже не останавливаться, то это не менее трёх-четырёх дней пути до горного отрога, поскольку местность хоть и не слишком опасная, но сильно пересечённая, и неизвестно, какие ещё препятствия встретятся. И потому впереди ещё самое малое неделя пути.

Однако необходимо добывать пропитание – и это дополнительные задержки. Если он будет постоянно отвлекаться на охоту, то путешествие займёт ещё больше времени. Поэтому, как и в случае со строительством плота, чтобы отвлекаться как можно меньше, следует потратить хотя бы день-два на заготовку провизии.

Богдан огляделся – данное место было вполне удобным для временного лагеря: недалеко источник воды, недалеко и лес, где есть добыча. Потому он принял решение, что займётся заготовками именно здесь.

Поплутав по лесу, Богдан подстрелил похожего на кенгуру травоядного ящера и нарезал множество ломтей вполне качественной вырезки. Просолив мясо, он развесил его у пещеры вялиться на солнце. Один раз ему встретился крупный хищник, похожий на того, что он видел ночью, но несколько иной, впрочем, явно не менее опасный. Богдан переждал, пока ящер скроется из поля зрения, прижавшись к стволу бесформенного дерева, покрытого клочковатой зеленью, – зря тратить заряд и привлекать других возможных хищников запахом крови он не стал.

Ему очень хотелось для разнообразия поесть какой-нибудь растительной пищи, но знакомых видов не попадалось. Риск же отравиться неизвестными плодами удерживал Богдана от того, чтобы искушать судьбу. Единственное растение, которое показалось ему знакомым и которое могло дать съедобный материал, было похоже на нечто вроде саговой пальмы – он видел такие на картинках. Срубив дерево, он обнаружил внутри белую, практически без запаха массу, напоминающую сырой крахмал. Осторожно попробовав массу на вкус, Богдан убедился, что и по вкусу она похожа на крахмал.

Пройдя чуть дальше в лес, где начиналась более сухая местность, он наткнулся на стадо крупных травоядных динозавров, каждый из которых весил явно не менее трех-четырех тонн. Они спокойно бродили на четырёх лапах, изредка вставая на задние, когда своими клювоносыми мордами отрывали листья с высоких веток. Кажется, такие динозавры назывались игуанодонами.

Стараясь не тревожить стадо, Богдан обошёл луг с краю и метрах в двухстах от пастбища набрёл на несколько кладок яиц. Устроенные в песке гнёзда были присыпаны сильно вонявшими гниющими растениями. Подумав, Богдан сообразил, что гниющие растения выделяют тепло, необходимое для развития зародышей в яйце. Естественно, вряд ли сама самка, весящая тонны, могла бы высиживать хоть и крупные, но всё-таки хрупкие яйца.

Морщась от запаха, Богдан осторожно подкрался к гнезду и вытащил на пробу пару яиц игуанодона, в каждом было сантиметров двадцать длины, тем более что как раз подходило время обеда. Вымыв яйца и осторожно вскрыв одно у пещеры, он обнаружил внутри белок и желток, очень похожие на куриные, только чуть зеленоватого цвета. Само содержимое скорлупы пахло вполне пристойно, а объём составлял литра два, не меньше.

– Эх, чёрт возьми! – воскликнул Богдан. – Была бы сковородочка – такая яичница бы вышла!

Тем не менее, ему удалось приготовить нечто вроде омлета из смеси содержимого яйца и сердцевины саговой пальмы в котелке, обильно сдобрив всё запасёнными приправами.

Богдан уже заканчивал обед, когда из зарослей, отстоящих всего метров на сто от его пещеры, показалась крупная и очень похожая на страусовую голова. Единственное и малоприятное отличие состояло в том, что клюв, куда более крупный и длинный, чем у страуса, был усажен острыми зубами.

Ящер выбрался на открытое пространство, и Богдан смог его разглядеть во всей красе. Ростом он был с человека и по общим формам, действительно, сильно напоминал ощипанного страуса. Крылья отсутствовали, а вместо них впереди шевелились две вполне развитые трёхпалые когтистые ручки. Короткий толстый хвост был хвостом ящерицы, а не птицы, хотя всё тело и покрывало какое-то недоразвитое оперение. Голенастые ноги имели один отстоящий от остальных палец, оканчивавшийся крупным и опасным с виду когтём.