Коннор поцеловал Филлис в щеку и улыбнулся

— А почему, собственно, такое похоронное настроение? Никто ведь не заставляет вас отказываться от своих сил. Даже если не будет вашей Единой силы.

Памела подняла брови и уставилась на бывшего Повелителя.

— Как это — не будет Единой Силы?

Тот пожал плечами.

— Очень просто. У каждой из вас остаются ее собственные силы. Но Единой — может и не быть.

— Это еще почему? — фыркнула Пэт.

Коннор вздохнул и замолчал. Все удивленно смотрели на него. Только Гор поднял глаза к потолку и усиленно разглядывал люстру. И Лайен все еще безучастно смотрел прямо перед собой.

— Коннор?

Фил обеими руками повернула его лицо, вглядываясь в опущенные глаза, глубокую складку на лбу.

— Коннор, что-то случилось?

Он поднял на нее виноватый взгляд и, положив руки поверх ее маленьких ладошек, прижал их к своим щекам.

— Нам надо поговорить, Фил, — негромко сказал он.

Памела и Пэт тревожно переглянулись. Младшая ведьмочка толкнула Гора в бок, глазами спрашивая у него, что случилось. Тот молча развел руками, показывая, что не может сказать. Пэт, сердито засопев, еще раз ткнула его в бок, теперь уже более чувствительно.

Едва за ними закрылась дверь, как Филлис оказалась в объятиях Коннора.

— Я соскучился, — объявил он.

Фил слегка отстранилась и, пытливо глядя на него, провела рукой по щеке бывшего Повелителя.

— Это и есть твой серьезный разговор? — спросила она.

— Это очень серьезный разговор, — Коннор, улыбнувшись, притянул ее к себе.

Филлис обняла его за шею и прижалась щекой к широкой груди возлюбленного.

— Очень серьезный… — прошептал он, подняв ее голову за подбородок и слегка касаясь пальцем губ.

Все тревожные мысли разом вылетели из головы Защитницы. Она чувствовала только, как сладко замерло ее сердце от нежного прикосновения бывшего Повелителя.

— Коннор… — это все, что успела прошептать Филлис, прежде, чем его губы прильнули к ее рту в страстном поцелуе.

Они целовались так долго и так жадно, что Фил забыла обо всем — о возможных переменах в ее судьбе и судьбе сына, о тревоге за Коннора. Осталось только блаженное оцепенение от жарких объятий, нежных губ и сильных рук.

Наконец, Филлис опомнилась и жалобно произнесла:

— Если мы будем только целоваться, мы так и не сможем поговорить.

Коннор затуманенными глазами смотрел на лицо возлюбленной. Потом вздохнул и разжал объятия.

— Прости, малышка. Мы так давно не были вместе…

Филлис, улыбаясь, поправила растрепавшиеся волосы и, присев на кровать, похлопала ладошкой по покрывалу.

— Садись. И рассказывай, что случилось.

Коннор не сразу последовал ее приглашению. Он сунул руки в карманы и возбужденно прошелся по комнате. Фил, насторожившись, провожала его перемещения тревожным взглядом. Наконец, Коннор присел рядом с ней и, откашлявшись, негромко спросил:

— Как ты посмотришь на то, чтобы мы…

Что Коннор хотел сказать, Филлис так и не узнала. Они оба разом оглянулись на громкий стук в дверь. Виновато посмотрев на бывшего Повелителя, Филлис поднялась, чтобы открыть дверь.

— Мам, я…Можно мне… — Кон торопился высказать свою просьбу, но, увидев в комнате Коннора, прошмыгнул мимо матери.

— Коннор! ЗдОрово! Привет!

Поднявшийся ему навстречу улыбающийся отец подхватил мальчика и поднял его к потолку.

— Привет!

— А когда ты пришел? Я не знал, — мальчик повернулся к матери и обиженно шмыгнул носом. — И ты не сказала…

Опустив Кона на пол, Коннор потрепал его по голове и примирительно произнес:

— Я только что появился, сын.

Он бросил взгляд на недовольно поджавшую губы Филлис, и в глазах у него мелькнуло что-то, не очень понравившееся ей. Кивнув на кушетку у окна, Коннор предложил мальчику:

— Поговорим?

Кон, гордый «взрослым» отцовским предложением серьезного разговора, торжественно прошествовал к кушетке и сел, аккуратно сложив руки на коленях. Он поднял глаза, и Коннор почувствовал, как мягко сжалось его сердце от светящихся в них любви и доверия. «Может быть, я делаю глупость? — мелькнуло у него. — Может, ничего не надо менять? Но жизнь все равно уже изменилась…»

Коннор повернулся к Филлис, удивленно и тревожно смотревшей на своих самых любимых мужчин, опять взглянул на сына, внимательно и серьезно глядевшего на отца. «Ради них, ради их спокойствия», — приказал он себе.

Присев рядом с Коном на кушетку, он взял маленькую ладошку мальчика и накрыл ее своей.

— Скажи, малыш, тебе понравилось то, что было в монастыре?

Сдавленное восклицание Филлис не заставило его повернуться к ней.

— Тебе хотелось бы учиться…тому необычному, что умеют ученики там?

— Коннор! — в голосе Филлис он уловил нотки возмущения и поэтому теперь повернулся.

— Прости, дорогая. Прежде, чем мы поговорим, мне надо выяснить кое-что у Кона.

— Но какое это имеет отношение… — начала, было, Филлис

— Фил, — мягко, но настойчиво перебил ее бывший Повелитель, — давай выслушаем сына.

Кон, переводивший глаза с отца на мать, неожиданно ухмыльнулся.

— А мама не хочет, — ехидно сощурившись, наябедничал он.

Почувствовав, что отец готов принять его сторону, мальчик, искоса взглянул на мать и гордо задрал голову, всем своим видом выражая несогласие с ее несправедливым решением.

— А ты сам? — Коннор, не поворачиваясь, почувствовал, как возмущенная Филлис шагнула к ним, и поднял руку, призывая ее остановиться. Филлис фыркнула, но остановилась.

— Я — хочу! Даже очень! Я хочу, как малышка Филлис, — горячо заговорил мальчик. — Она так умеет…И подниматься…и вот так, — он щелкнул пальцами. — А еще исчезает…Я тоже хочу!

Повернувшись к Филлис, Кон умоляюще посмотрел на мать.

— Ну, пожалуйста, мамочка!

Филлис слушала их разговор, скрестив руки на груди и испепеляя Коннора взглядом. Не отвечая сыну, она холодно спросила:

— Ты можешь объяснить мне, что значат все эти разговоры?

Коннор хмыкнул и озабоченно потер лоб.

— В общем… — он на секунду замолчал, а потом, упрямо тряхнув головой, продолжил: — Конечно, могу.

Проведя рукой по взлохмаченной голове Кона, он ласково улыбнулся сыну и, подмигнув, попросил:

— Подожди меня в саду, ладно? Мы с мамой поговорим, а потом я спущусь вниз.

Мальчик, виновато покосившись на неподвижно стоявшую мать, описал широкую дугу, стараясь держаться подальше от нее, и выскользнул в дверь.

Коннор вздохнул и, поднявшись с кушетки, подошел к окну.

— Ты хотел объяснить, что все это значит, — отчеканила Филлис.

Обернувшись и увидев, что она все еще возмущенно смотрит на него, Коннор улыбнулся. Раскрыв объятия, он попросил:

— Иди ко мне.

— Коннор, я не шучу!

— Я — тоже.

Он шагнул к ней сам и притянул к своей груди. Филлис попыталась сопротивляться. Но силы были слишком неравными. Да и сопротивление, честно говоря, было больше для вида. Не могла же она, в самом деле, так просто сдаться!

Но, даже прижавшись к нему, Филлис сердито проворчала:

— Я чувствую, ты что-то задумал…Не проще ли все рассказать мне, чем втягивать в это Кона?

Коннор не ответил, потому что губы его были заняты. Он целовал Филлис в шею, в закрытые глаза, в жаждущие поцелуя губы, зарывался лицом в ее роскошные волосы. Ослабев от желания, она наслаждалась его лаской, и опять все вопросы исчезли, а все проблемы решились сами собой.

Внезапно оторвавшись от нее, Коннор заглянул в сияющие любовью глаза Филлис и твердо сказал:

— Мы должны уехать отсюда.

Филлис, смотревшая на Коннора затуманенными от страсти глазами, не сразу поняла смысл его слов. Когда до нее дошло, она с силой вырвалась из рук, обнимавших ее, и возмущенно воскликнула:

— Уехать?! Коннор, ты с ума сошел! Куда? Зачем?

Он вздохнул и опустил руки.

— Это — долгий разговор, Фил. Но решение нам придется принимать именно такое.