— Мальчик мой… — шептала она, — солнышко мое…

Как бы заново переживая сейчас эти первые ощущения после рождения сына, Филлис вздохнула. Она вспоминала, как, вернувшись домой, закружилась во всей той суете, которая сопровождает появление в доме еще одного новорожденного, и с большим уважением прислушивалась к советам Памелы, ощущая ее по-настоящему старшей сестрой.

Фил назвала мальчика Коннэл — имя, которым Коннор назывался в короткий промежуток своей человеческой жизни. Она любила малыша безумно. В глубине души Филлис понимала, что любит его за двоих: и за то, что это ее ребенок, и за то, что это ребенок Коннора. Когда малыш немного подрос, она часто ловила себя на том, что ищет в нем черты лица Коннора. И мальчик, действительно, был очень похож на своего отца. Это сходство было и в разрезе глаз и в слегка вьющихся волосах. Только глаза у него были темные, как у матери. Когда он поворачивал головку с крутым лбом, Филлис улавливала сходство с поворотом головы Коннора. А когда малыш, нахмурив бровки, выпячивал нижнюю губу, сходство с отцом становилось разительным.

Когда Кону исполнился год, Филлис пришла сюда, в эту квартиру. Она прошлась по комнатам, подошла к спальне, но не стала заходить в нее.

Постояв у двери, девушка прошептала:

— Здравствуй, Коннор. Как ты? Где ты?

Как она и ожидала, ответом было молчание.

Филлис вздохнула. Уже собираясь уходить, она оглянулась и тихо сказала:

— Нашему сыну исполнился год…

Почувствовав, что на глаза навернулись слезы, Фил гордо подняла голову и быстро ушла. Вернувшись домой, она попросила собраться всех домашних в гостиной. Удивленные Памела и Пэт, спустились из детской, а Лайен и Филлис ждали их внизу.

— Я прошу вас… — Фил откашлялась, потому, что от волнения у нее перехватило горло, — я прошу вас дать мне клятву…

Пэт вытаращила глаза, Памела насторожилась, а Лайен нахмурился.

— Поклянитесь, что вы никогда не скажете Коннору, что мой ребенок — это его сын, — решительно произнесла бледная Филлис, обводя глазами родственников.

— Ничего себе… — пробормотала Пэт.

— Филлис! — всплеснув руками, воскликнула старшая Харрисон.

Лайен не сказал ничего. Он только покачал головой, неодобрительно глядя на Филлис. на Девушка опустила голову.

— Я. я прошу вас. Не думаю, что он появится еще в нашей жизни. Но если это случится…

— Фил, — хмуро сказал Лайен, — по-моему, это будет нечестно.

— Да уж… — согласилась Пэт.

Памела, увидев упрямое выражение на лице Фил, вздохнула.

— Дорогая… — начала она, — думаю, это не самое лучшее решение..

— Пам, не надо! — Филлис подняла руку, останавливая сестру. Она обвела всех свирепым взглядом. — Если вы хотите, чтобы я жила спокойно, чтобы… — она, закусила губу, чтобы не заплакать, и замолчала.

— Хорошо! — Памела кивнула головой. — Мы дадим тебе такую клятву.

Она обняла сестру и посмотрел на Пэт. Та скептически поджала губы, а потом махнула рукой:

— Ладно! Клянусь не говорить Коннору, что Кон — его сын.

Памела, все еще гладя Филлис по голове, перевела взгляд на мужа.

— Но Памела, это… — начал он.

Она покачала головой. Лайен пожал плечами.

— Ну, хорошо…

— Спасибо, — прошептала Филлис, вытирая слезы.

Она вздохнула и под сочувственными взглядами своих близких, опустив голову, направилась наверх.

«Да, — подумала Филлис, вздыхая, — как давно это было! А теперь…»

Она поднялась с постели, обвела глазами спальню и медленно направилась к двери. Остановившись у выхода из квартиры, она еще раз посмотрела на чисто убранную комнату и тихонько сказала:

— Прощай! Прощай навсегда….

— Тебя не было уже две недели! — Гор не упустил возможности упрекнуть младшую ведьмочку. — Я соскучился!

Они, обнявшись, сидели на земле у монастыря.

— Что там твои две недели! — усмехнулась Пэт. — Для меня прошел почти целый год…

— И правда, — внимательно посмотрел на нее Гор. — Почему так долго? Что-то случилось? У вас там все в порядке?

Пэт вздохнула. Не могла же она сказать, что совсем замоталась. Маленькие дети в старом особняке диктовали свои правила. И как бы могущественны не были Защитницы, с появлением детей чисто женские заботы стали занимать в их жизни весьма значительное место. Но говорить об этом Гору, бывшему демону и нынешнему Посвященному, Пэт просто не могла. Он бы не понял ее. Она опять вздохнула и улыбнулась.

— Между прочим, я закончила курсы, — гордо сказал она, уводя разговор в другом направлении.

— Курсы? — не понял Гор. — Какие еще курсы?

— Эх, ты! Курсы экопсихологов! Которые мы с тобой вместе посещали, — напомнила она.

— Ах, эти!.. — Гор покрутил головой. — Здорово мы тогда…

— А, кстати, об этом…как его…Горосе, так ничего и не слышно? — поинтересовалась Пэт.

— Почему не слышно? — подал плечами Гор. — Так…шумит иногда. В общем, опять что-то затевает.

— А вы ничего не можете сделать? Ведь у него эта…Темная Мгла.

Гор вздохнул.

— Не все так просто…

Они замолчали. Пэт обратила внимание, что Гор выглядит не так жизнерадостно, как обычно.

— А чем занимался ты?

— Да так… — Он помрачнел и опять вздохнул. — Понимаешь, я никак не справлюсь с одной задачкой…Очень важной.

— И что за задачка? — поинтересовалась Пэт.

— Есть тут одна. Я целую неделю разбирал отцовские записи.

Гор поднялся и заходил туда-сюда на крошечном пятачке у развалин монастыря. Остановившись, он сложил руки за спиной и, подняв голову вверх, уставился в небо. Пэт с интересом наблюдала за ним. Она никак не ожидала, что Гор будет так усердно решать какие-то задачки. Крушить что-нибудь, расшвыривать демонов, раздавать удары — это было похоже на Гора. А вот корпеть над какой-то задачкой!…

— Ладно! — Гор махнул рукой и опять присел рядом с Пэт. — Это подождет.

Она сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Гор слегка толкнул ее плечом.

— О чем размышляем?

Пэт повернулась к нему и с улыбкой посмотрела в его глаза.

— Я тоже соскучилась по тебе… — тихонько сказала она.

— Наконец-то! — Гор притянул ее к себе и поцеловал. — Наконец-то и я дождался таких слов!

— Давай где-нибудь просто погуляем. Без… — она пошевелила пальцами, — без всяких приключений.

Гор опять поцеловал ее.

— Как скажешь, — улыбнулся он. — Всегда — как скажешь.

Они поднялись с земли и, обнявшись, исчезли со скалы.

А когда Пэт открыла глаза, то замерла, очарованная увиденным. Они стояли на берегу небольшой лесной речки, которая через два метра падала с высокого уступа каменного ложа, образуя красивейший водопад.

Мощные деревья, склонившиеся над руслом реки и щедро напоенные водой, сильными ветками с яркой сочной зеленью почти касались земли, создавая ими естественное убежище. Скопление огромных валунов на дне обрыва заставляло речку прыгать по камням, вспенивая струи. Самой воды почти не было видно за клочьями пены. Возмущенный поток, промчавшись метров двадцать, немного успокаивался, и тогда можно было увидеть прозрачную воду, закручивающуюся небольшими вихриками у берегов. Еще метров через пятьдесят река все еще стремительно двигаясь, постепенно успокаивалась, чтобы перед слиянием с другой такой же горной речкой спокойно и плавно готовиться к встрече с голубым озером.

— Какая красота… — прошептала Пэт.

— И без всяких приключений, — обратил ее внимание на это обстоятельство Гор, подкрепляя свои слова поцелуем. — Как ты хотела!

Он стоял, обняв Пэт, и любовался вместе с ней пламенеющим закатом, окрашивающим все вокруг в приглушенные розовато-алые тона.

Внезапно раздавшийся снизу звук заставил Гора насторожиться.

— Ты слышала? — нахмурившись, спросил он Пэт.

— Что? — повернулась она к нему.

— Тихо! Вот, опять!

Пэт затаила дыхание. И в самом деле: среди шума падающей воды, заглушавшего все остальные звуки, они услышали жалобный звук… свирели. Он шел откуда-то снизу.