— А я никак не решу, дожимать нам эту ветку или нет, — задумчиво протянул Стручок.

Зоя перестала жевать, вспомнив недавние ощущения. Потом помотала головой, отгоняя морок — оказывается, его следы чувствовались до сих пор.

— Так что ты хотела нам рассказать? — мягко спросила Инга.

— Я говорю, во-первых, это просто далеко. Но даже не в этом дело. Во-вторых, там не просто чистый космос. Там такая огромная область…

— Темной материи? — оживился Стручок.

— Нет. Торик называл эту штуку «болото сомнений». Но я бы сказала, «трясина депрессии».

— Это как? — Инга заинтересованно посмотрела на нее. — Там трудно дышать или двигаться?

— Души не дышат, — усмехнулась каламбуру Зоя. — Не в этом дело. Там что-то… сильно влияет на тебя снаружи, извне. Удерживает тебя, подавляет волю, заставляет не жить, сдаться, уйти на дно. Показывает все в негативном свете, отбирает последние надежды.

— Бедная девочка! И ты через это прошла?

Зоя как-то странно посмотрела на Ингу, лишь теперь осознавая случившееся:

— В общем-то, нет, я так и не смогла. Обессилела и начала тонуть. Мне даже не хватило воли запустить наш «стоп-кран». Это Олег меня вытащил.

— Ты так металась, — в голосе Стручка звучало извинение. — Как в бреду. Раскраснелась, даже немного стонала. А потом вдруг слезы. Главное, ты спишь, слезы ручьем текут, а ты не просыпаешься! И почти даже не хлюпаешь. Я подумал, сейчас захлебнешься еще.

— Угу. В слезах и в соплях! — фыркнула Зоя.

— И разбудил. На две минуты раньше. Вот теперь думаю, зря или не зря, — Стручок не подхватил ее иронию.

— Даже не думай. Не зря! Никуда бы я не долетела. Так бы и сгинула в этой трясине.

— Так, ребяты. Что-то не нравится мне этот расклад, — теперь Инга нахмурилась. — Сразу мысль: а вдруг и Торик наш в эдакую пакость угодил? Могет у нас такое быть, Зоя?

— Мы не знаем.

— Слушайте, с этим надо что-то делать. Я даже не подозревала о таких опасностях. Думала, ну что там может случиться, во сне-то? Недолеты, перелеты, всякая ваша хитрая навигация. А так… — Инга бросила взгляд на Стручка. — Понимаешь, она у нас — единственный боец. Нам с тобой никак нельзя ее потерять!

— Эт-точно, — кивнул Стручок.

— Что делать будем?

— Я туда больше не пойду! — выпалила Зоя, и глаза ее расширились.

— Я тоже думаю, что надо сначала исследовать другие щупальца, — Стручок попытался перевести разговор в более конструктивное русло.

— Лапки! — уточнила Зоя, и он согласно кивнул.

— Да, хотя бы не дважды в одну воронку, — подытожила Инга. — Я очень надеюсь, что эта… — она взглянула на Зою — …лапка вела не к Торику. А пути к другим людям могут и не проходить через болота и трясины. Верно?

Стручок кивнул, а она продолжила:

— Но с беспомощностью надо что-то делать, друзья мои! Так нельзя. Вы у меня умные, подумайте, а?

Зоя отрешенно смотрела в окно. Стручок хотел было что-то ответить, но Инга жестом попросила его подождать. Зоя еще посидела, потом передернула плечами, словно выходя из транса, обвела взглядом встревоженные лица друзей и вдруг улыбнулась, блеснув хитринкой в глазах:

— Есть у меня одна идейка!

Стручок тоже расцвел улыбкой и молча поднял вверх указательный палец.

— Ни разу даже и не сомневалась! — с нарочитой серьезностью припечатала Инга и неожиданно задорно показала им обоим язык.

* * *

Как интересно: получается, «космос» разный, смотря в какую сторону выходишь из своей души? Кажется, я начинаю привыкать. Или барьер в этой части оказался тоньше? Сегодня на самой границе меня тоже ошеломило и перевернуло, но уже не так мучительно. А сейчас я вишу (или лечу, только без видимых признаков и ощущений?) в мутно-сером монолите, а подо мной еле движутся смутные тени.

Смотреть особо не на что, и я просто размышляю о странностях своего положения. Здесь я активна, в полном сознании, могу решать в уме дифуравнения, я пробовала. А там — беспомощно лежу и дрыхну под присмотром — ладно, под управлением — Олега. Умом вроде все понимаю и уже привыкаю к ситуации, но все равно странно и нелепо жить вот так, наизнанку. Если задуматься — сплошные парадоксы.

Я лечу в «космосе», но неподвижна. Я очень спешу выполнить нашу миссию спасения, но для этого мне приходится много спать. До меня всю жизнь никому не было дела, а теперь мне говорят, что я единственная в мире могу им помочь. Я ради забавы и собственного удовольствия развлекалась с математическими преобразованиями и моделями. Но вдруг оказалось, что мои игры непостижимо сложились в новую фигуру, став составной частью безумных игр другого человека, о существовании которого пять лет назад я даже не подозревала.

Впрочем, нет, леди-миледи, тут ты лукавишь, дорогая. Ты встретила его давным-давно, еще в школе, на морозной троллейбусной остановке, а потом в библиотеке. Давай не будем обманывать себя, да? Он зацепил тебя, леди-миледи, удивил, заинтересовал. Ты думала о нем. Грезила, но не так, как девчонки мечтали о парнях. Никакой романтики, ну… почти. Ты мечтала иначе: а вдруг это тот самый человек, который сумеет понять тебя, такую странную, непохожую на других внешне и особенно изнутри. Вдруг он разглядит в тебе эту инаковость. Более того, разделит ее и умножит на свою необычность. Это могло бы стать интересным, тебе не кажется, леди-миледи? Именно вот это, а не охи-вздохи при луне.

Да, мы с ним странно встретились. Будь я суеверной, я бы искала в этом знак судьбы, предначертание. Но я математик и прекрасно знаю статистику. Вероятность такой встречи вовсе не нулевая. Ее даже нельзя считать бесконечно малой величиной. Она вполне конкретна, даже в пересчете на всех жителей Города подходящего возраста и пола.

Пола? Хм… А это интересный поворот. Как бы все сложилось, если бы тогда, на остановке, ко мне подошел не он, Торик, а она, какая-нибудь студентка? Стали бы мы подругами? Нашли бы что-то общее? Ну хотя бы попытались искать? Эх, что толку гадать.

Хм… а вот ощущения отмечаю странные: будто меня слегка растягивают. Как в детстве играли: «за руки, за ноги…» Вокруг явно становится светлее. В ушах, которых у меня здесь нет, на фоне уже привычного далекого рокота появился свистящий призвук. Неужели сегодня я куда-то доберусь? Достигну другой души. Какая странная мысль: а вдруг тот самый «свет в конце тоннеля» — это именно момент прибытия нашей путешествующей субстанции, нашего путника, в другую душу? Хотя о чем я? Здесь меня ведет Олег. Кстати, интересно, он сейчас никуда не ушел? А то я как влечу в чужую душу на полной скорости.

О-хо-хо, а вот и граница. Впустит с первого раза или отбросит? Никогда не угадаешь. А вдруг я… Ух ты, какая россыпь ощущений! Будто в воду прыгнула и теперь скачу туда-сюда, словно камешек по поверхно…

Умпф! Все, погрузилась, серая муть, никаких картинок. Зато явно чувствую движение. Вспышка! Еще! Ничего не успела рассмотреть. Эй, кучер, я не успеваю! Давай-ка притормози! Ага, наконец-то заметил, мое перемещение стало более осмысленным, плавным. Похоже, я вплываю в какую-то сцену. Ну-ка, кто у нас тут?

* * *

Первым пришел запах. Приятный. Знакомый. Очень хорошо знакомый парфюм. Духи «Ассоль». Мама? Неужели. Вроде бы мы с ней по жизни никогда не были особо близкими душами. Да, это наш дом, только стены почему-то не бежевые, а какие-то сероватые, словно выцвели. Огромный календарь на стене… тоже блеклый, тусклый. Картинка с ярко-голубым морем и желтым песком еще похожа на себя, а вот лес рядом совсем не зеленый. Да и рамка у календаря, насколько я помню, была красная, а не тускло-серо-коричневая. Пальцами касаюсь стены — вот тут полное ощущение дома! Из всех знакомых только у нас обои с такими вот пупырышками.

Так, я что, попала сама в себя? Как плохо спроектированная ракета, вышла в космос, чуть полетала и свалилась обратно на Землю? Но почему такие странные цвета? Я слышу голоса на кухне: