– Сегодня долго не буду вас мучить, – негромко сказал он, – режим никто не отменял, как и завтрашний подъём. Просто озвучу, чем мы с вами будем заниматься ближайшие три недели. Из-за ограниченности по времени мы отбросим некоторые чисто теоретические моменты и сосредоточимся на практике. Вам предстоит изучить многое: азы шифрования и маскировки, навыки обнаружения слежки и ухода от неё, умение обращаться с оружием, которое не принято в приличном обществе, а ещё мы попробуем научиться обманывать распознающие ложь артефакты.

– Ух ты! – не удержался от восторженного восклицания Кайл. – Ничего себе!

– Вы станете обладателями знаний, которые могут в умелых руках стать опасными, поэтому я настоятельно рекомендую вам принести ректору Холверту магически заверенную клятву верности. Это обезопасит вас в том смысле, что никто не сможет вас принудить дать аналогичную клятву врагу. Вы согласились на опасную игру, парни. Это достойно уважения, но и последствия для вас будут непредсказуемыми.

– Мы не боимся, – ответил за обоих Огюст, быстро обменявшись с Кайлом взглядами, – и мы готовы принести такую клятву. Когда и где?

– Мне нравится ваша решительность, – усмехнулся гном, но в его голосе мелькнули уважительные нотки, – завтра мы это сделаем. А сейчас спать, вам предстоит нелёгкий день. После утренней тренировки я жду вас возле лечебницы. Оттуда пойдём в склеп и начнём учиться. Вопросы?

– Пока нет, – ответил теперь Кайл, – но наверняка появятся.

– В этом я даже не сомневаюсь, – усмехнулся гном, тяжело поднимаясь на ноги, – Харви уже подобрал вам двух сообразительных парнишек, из своих, из призраков, завтра познакомитесь.

С этими словами он покинул комнату, оставив ребят осмысливать сказанное им и свыкаться с обозначенными перспективами.

– Знаешь, – помолчав, сказал Кайл, – никогда в жизни даже не предполагал, что моя жизнь может свернуть в такую сторону. Хотя, если честно, мне жуть до чего всё это интересно. Хотя, врать не стану, когда я думаю об объёме предстоящей работы, мне делается не по себе.

– Про себя я вообще молчу, – кривовато усмехнулся Огюст, – для меня всё настолько дико, что иногда начинает казаться, будто я вижу странный, но очень увлекательный сон. Просто потому что правдой это быть не может. С кем угодно, но не со мной…

Пожав друг другу руки, парни расстались: Кайл пошёл к себе, а Огюст остался в комнате.

Лёжа в кровати и будучи не в состоянии заснуть, Кайл снова и снова перебирал каждую мелочь, каждую деталь того, что произошло за этот странный вечер, перевернувший его судьбу с ног на голову. В итоге, поняв, что чем больше думает, тем меньше понимает, он закрыл глаза и, к собственному изумлению, уснул.

Утром Кайл встал, чувствуя, что начинается совершенно новая полоса жизни, а возможно, и вообще новая жизнь. Пробежал уже ставшие привычными три круга, мельком поздоровавшись с Огюстом, который быстрым шагом шёл вокруг замка.. Все уже привыкли к тому, что Стендридж не бегает, а идёт, и уже просто не обращали внимания.

После пробежки пошли на тренировку, во время которой Огюст сначала занимался с ножами, а потом вместе с Кайлом и другими парнями пытался подтягиваться и даже отжиматься. Получалось у него пока откровенно плохо, но, как ни странно, никто не смеялся. Может быть, просто потому что всем хватало и своих заданий: лейтенант Аш-Арбиэль всем выдал, как говорится, от души.

Потом все собрались возле крыльца, на которое вышел серьёзный и сосредоточенный ректор Холверт в сопровождении не менее хмурого лейтенанта Аш-Арбиэля. Он обвёл строгим взглядом собравшихся студентов, взмокших после интенсивных нагрузок, и сказал:

– Господа первокурсники! Сегодня я в первый — и очень надеюсь, что в последний — раз вынужден объявить о серьёзном наказании за проступок. Два студента нашей академии позволили себе проигнорировать требования одного из преподавателей и, более того, ответили ему в неподобающе грубой форме. Я всё понимаю, но даже моя лояльность имеет пределы. Могу предположить, что эти два человека рассчитывали на то, что после подобного проступка их отчислят, но я напоминаю: вы здесь на год, это как минимум. Поэтому я выбрал иную форму наказания: отработку в библиотеке и лазарете в течение дня, включая любые формы работы. Все учебные материалы им придётся освоить самостоятельно. Распоряжение вступает в силу с момента оглашения, то есть с этой минуты. Господа Морриган и Стендридж, я вас более не задерживаю: неквалифицированный труд ждёт вас.

– Я всё равно добьюсь того, что вы меня выгоните, – неожиданно сказал Огюст, и Кайл удивился тому, как высокомерно прозвучал его голос. – Я не привык к такому образу жизни и не собираюсь ничего менять.

И, презрительно скривив губы, Стендридж направился в столовую, тяжело ступая и ни на кого не глядя. Кайл ничего не стал говорить, молча сплюнул себе под ноги и, насвистывая что-то легкомысленное, пошёл вслед за Огюстом.

Их провожало настороженное молчание, которое не было ни враждебным, ни сочувствующим: в нём совершенно откровенно преобладало любопытство. Судя по всему, остальные студенты пока не решили, как относиться к произошедшему.

В столовой вокруг молча завтракающих штрафников неожиданно образовалось свободное пространство, словно некая карантинная зона. Кайл уловил лишь удивлённо-огорчённый взгляд младшего Шелдона, который что-то бурно обсуждал со своим приятелем-алхимиком.

Позавтракав и дождавшись, когда все первокурсники разойдутся по аудиториям, ребята встретились в коридоре и направились в сторону лечебницы, не скрываясь от возможных наблюдателей.

Пройдя через светлое и пахнущее травами и свежестью помещение, они вышли из другой двери и оказались в старой, пока ещё не слишком ухоженной части сада. Здесь их ждал Хайлас, спокойно сидящий на поваленном дереве. Гном подставил солнцу лицо и, казалось, просто наслаждался жизнью.

Увидев выходящих из лечебницы парней, он встал и неожиданно тепло им улыбнулся.

– Ну что, готовы? Тогда вперёд! Нас ждут великие дела, мои юные друзья.

За густыми кустами, перепутанные ветви которых образовывали сплошную стену, обнаружилась небольшая дверца, запертая на солидный висячий замок. Гном извлёк из кармана ключ, замок скрипнул, и через минуту они очутились за стеной. Днём при солнечном свете окружающий пейзаж выглядел если не благостно, то, во всяком случае, достаточно мирно и спокойно.

Вслед за Хайласом Огюст и Кайл перешли тропинку и шагнули на территорию кладбища. Ребята настороженно посматривали по сторонам, но к ним никто не кидался с желанием перекусить дармовой энергией, никто не пугал воем или вздохами. Было впечатление, что за ними наблюдают, но приближаться не планируют.

Буквально через пару минут гном остановился возле заплетённого плющом невысокого склепа. Дверь была приоткрыта, и Хайлас преспокойно в неё вошёл, жестом пригласив молодых людей за собой.

Кайл шагнул через невысокий каменный порожек, не в силах отделаться от ощущения, что вот именно сейчас он перешагнул последнюю черту, отделявшую его прежнего от него же нового. Судя по сосредоточенному выражению лица, Огюст чувствовал примерно то же самое.

Как ни странно, в склепе оказалось достаточно уютно, если можно так сказать, конечно: каменные стены были не сырыми, а сухими и чистыми. Маленькое окошко под самым потолком пропускало достаточно света для того, чтобы не спотыкаться и не падать. Кайл мельком удивился: для чего в склепе окно, даже такое маленькое, но потом решил, что оно предназначено для того, чтобы посетители, ежели таковые случатся, не нуждались в дополнительном освещении. Ведь никто же в трезвом уме и твёрдой памяти не потащится в склеп ночью, правда?

Вдоль стен стояли достаточно удобные на вид деревянные кресла, которые явно не предусматривались строителями этого печального сооружения: видно было, что они сделаны недавно и принесены конкретно для новых временных обитателей.

Гном тем временем прошёл в центр склепа и удобно устроился прямо на крышке здоровенного саркофага. Кайл мельком подумал, что, наверное, не худо бы поинтересоваться мнением того, кто в этом самом саркофаге обитает, но не успел. Над каменной крышкой сгустился туман, быстро принявший форму изящного высокого мужчины, одетого в старинный костюм. Призрак внимательно посмотрел на гостей, кивнул сам себе и, сказав Хайласу: «Если что — я здесь, просто зовите», растворился в воздухе.