Я перевёл взгляд на следующую вывеску. «Риэлторская компания»… другой шрифт, другой дизайн. Но тот же душок.

— Но вас не подпускают к серьёзному бизнесу, — подытожил я, выходя из машины. — А жить на что-то нужно.

Да уж, разница в уровнях между тем же ЛаКруа и этими ребятами видна невооружённым глазом.

— Увы, увы, — горестно закивал Голицын, вылезая вслед за мной. — Новые времена, новые реалии… Я сам всегда был против этого, но… неизменно оставался в меньшинстве.

Он улыбнулся — на этот раз как-то через силу — и поспешил перевести тему.

— Впрочем, не берите в голову, Великий Мастер. Смею надеяться, что покажу вам кое-что поинтереснее скучных офисов.

— Да? — я склонился к ещё одной табличке. — А мне вот даже любопытно стало… Что, например, такое… «Порчи и привороты по телефону»? Звучит интригующе.

Лицо повара скривилось, будто ему в тарелке попался клок волос.

— …это совсем не интригующе, Великий Мастер, — он вновь попытался отмазаться. — Это простая рутина, обычный способ заработка…

— Эзотерические услуги? — я саркастически усмехнулся. — Даже не знаю, что может быть рутиной для тёмного культа. Принесение девственниц в жертву по телефону? Обряды вызова демонов по междугороднему тарифу?

— Стоп-стоп, это же… Я слышал об этом! — Орлов с подозрением сощурился, глядя на повара. — Это же того рода контора, где продают одиноким женщинам безделушки, якобы заряженные на «снятие венца безбрачия», диктуют пенсионеркам дурацкие ритуалы, выманивая все деньги…

Я не перебивал его. Во-первых, самому было интересно послушать, а во-вторых, я с удовольствием наблюдал, как всё больше и больше кривится толстяк.

— Так вы что, — с какой-то детской обидой и разочарованием заключил Константин, — не тёмные, а обычные мошенники-шарлатаны?

— Что за чушь! — вспыхнул Голицын; секунду спустя он поглядел на меня и сменил гневный взгляд на умоляющий. — Великий Мастер! Наверное, мне не следовало кричать на вашего ученика, но это…

— Так это не ваша вывеска на дверях? — я спокойно указал на табличку. — Вот, между «Ставками на спорт» и «Коллекторским агентством».

— Способ заработка, — выдохнул повар. — Не больше. Деньги есть деньги.

Слова Орлова только подтвердились. С тёмными никто не хочет работать по-белому. Даже не дают владеть землей, чтобы построить что-то достойное их статуса. А деньги нужны всем, вот они и нашли себе нишу мошенничества и вытряхивания денег из обычных людей.

Вот только вопрос: С ними никто больше не будет вести дел потому, что они тёмные — или потому, что они опустились ниже плинтуса со всеми этими микрозаймами?

Голицин сделал жест Игнату, который стоял возле, слушая диалог — и тот спешно скрылся где-то за центральными дверями. Сам же Голицын вновь предпринял не до конца успешную попытку улыбнуться — и повёл нас в обход, куда-то к заднему входу.

Помещение было полупустым, безжизненным и лишенным хоть какой-нибудь красоты. Одним словом — офис. Узкие коридоры с серым ковролином и тошнотные белые стены только добавляли в общую картину уныния.

— Почему-то мне кажется, Великий Мастер, — заметил Голицын, когда мы прошли очередной поворот, — что вас больше заинтересует то, на что идут эти деньги. То, что скрывается за ширмой офисов…

Да-да. Что-нибудь более традиционное — вроде алтарей, подземелий. Таких мест, где можно беспалевно вывалить чёртову гору трупов, забивших подпространство в кольце. Нет, конечно, я могу сделать это и посреди риэлторского агентства, но… Боюсь, эти черти и за это найдут способ потребовать комиссию.

— …это чудесно, Великий Мастер, — чем дальше мы уходили от кабинетов с табличками — свидетельствами позора тёмного культа — тем больше повар возвращался к хорошему расположению духа. — Чудесно, что мы встретились именно сегодня.

— И что же сегодня за день? — спокойно осведомился я. То, что Голицыну от меня что-то надо, было очевидно с самого начала, и вот мы наконец-то подошли к сути.

Голицын резко остановился, глядя на меня; на лице толстяка отразилось волнение.

— Великий Мастер… вам ведь тоже это не понравилось. То, что вы увидели только что.

— Способы заработка? — я улыбнулся уголками губ. — Что ж, вы сами заявили, что это необходимость. Каждый выживает, как может.

— Это не выживание, — с пылом заявил Голицын. — Это… просто искажение всего, что мы ценили прежде.

Я приподнял бровь. Интересно-интересно.

— Продолжайте.

— Прежде у нас была лишь одна цель, — быстро заговорил толстяк, воодушевлённый моим вниманием; Орлов тоже слушал его с интересом на лице, но на него Голицын обращал не так много внимания. — Сила. Единственная настоящая ценность в мире; то, ради чего не жалко и душу продать. Вот что означало быть тёмным. Другой путь силы, другие способы её достижения…

Он взмахнул рукой, указывая себе за спину, в сторону офисов.

— Но этот путь извратили. Отсутствие рамок в выборе пути достижения силы превратили… в полное отсутствие морали по жизни! А сам культ лишь машина по зарабатыванию денег.

Я тихо хмыкнул. Кажется, не всё ещё потеряно. Приятно знать, что среди тёмных есть хотя бы какая-то часть тех, кого нынешние методы не устраивают. Это немного спасает их репутацию… Ну, самую малость.

— А причём тут сегодняшний день? — таким же спокойным тоном осведомился я.

Голицын поморгал, точно решаясь… и выпалил мне в лицо:

— Великий Мастер… с вашей помощью мы сможем вернуть культу былое величие.

— Чего? — вырвалось у меня. Можно ожидать подобных просьб, и всё равно, прозвучав в реальности, они сбивают с толку. — Каким именно образом?

— Я хочу изменить судьбу тёмного культа, — повар был полон какой-то фатальной решимости; в его глазах загорелся фанатичный огонёк. — Давно хочу. И когда я увидел вас — там, на кладбище; когда увидел, на что вы способны…

Да-да, лесть и просьбы помощь. Вот только маленький вопросик: а мне-то это на кой чёрт сдалось?

— Я пытаюсь как-то поправить ситуацию уже долгое время, — продолжал повар. — Но… видит Тьма, все внутренние средства я уже исчерпал. Совет Культа вовсе не заинтересован в величии и силе — он заинтересован лишь в барышах. Все, кто меня поддерживал, либо куплены им, либо буквально обезоружены, и я сам держусь лишь за счёт магической силы.

Что ещё раз доказывает — толстяк повар прав; сила — единственная подлинная ценность. Фанатик или нет, но… он вовсе не такой наивный дурак, каким мог показаться.

— Поначалу я думал, они лишь заблуждаются, хотел сделать всё мирно, но сейчас уже очевидно: мирно ничего не изменить, — разгонялся он. — Никакого заблуждения со стороны Совета нет — лишь расчёт. Плевать на магию, плевать на цели и пути силы. Они просто используют культ как дойную корову. Словно эти… лизоблюды аристо!

Ого. На последнем слове в голове повара прорезалось настоящее презрение. Тем не менее…

— Чудесно, но вы так и не сказали, при чём здесь сегодняшний день, — заметил я.

— Да, да, конечно, — быстро закивал Голицын. — Простите… я должен был сказать об этом, наверное, с самого начала. Но всё это просто невероятное совпадение. И сама встреча с вами, буквально из ниоткуда… и тот факт, что с вами ваш ученик…

Он вздохнул.

— Видите ли, Великий Мастер. Сегодня должна состояться одна… встреча. Нас, тёмных, не так часто зовут куда-то наравне с аристо, а эта встреча и вовсе может всё поменять.

Захватывающе. А по сути?

— Возможно, вы могли слышать об открытии школы госпожи Рюдзин в Москве? — продолжил он. — Госпожа Рюдзин свободна от предубеждений. Ей плевать, тёмный или светлый, аристо, или простолюдин с улиц. Всё, что её волнует — это сила.

Госпожа Рюдзин. Я быстро пролистал в голове всё то, что слышал о ней утром от Горыныча.

— Насколько помню, госпожа Рюдзин… имеет предубеждения иного рода, — заметил я.

— Да, конечно, — согласился Голицын. — В Драконью Школу набирают лишь девушек. Но… даже само присутствие на открытии школы — уже большой шаг вперёд.