И лишь на мой сверхнавороченный ловчий снаряд не желала вестись ни одна дурацкая пескорыба!!! С трудом нашарив на удилище рычажок, отключающий трепыхалку длинной леской внутри линя, я остановил бессмысленную пляску блесны, но и это не помогло. Полмили подряд моя снасть сиротливо тащилась за пескобуером, не сумев привлечь ни единой пескорюшки…

Да, со времен хтангского рыцарства отношения долгоживущих со здравым смыслом в приложении к большому количеству песка никак не изменились. Инорожденные в который раз облажались с Девственной Пустыней. Чушь полная этот их спиннинг. Не знают эльфы толка в рыбной ловле…

Внезапно и у прочих поклевку как отрезало. Рыбы, только что азартно атаковавшие любую блесну, кроме моей, неожиданно охладели к столь желанной приманке, порскнули в сторону, на мгновение вылетая из гребня бархана, и затаились, уйдя в песок со сложенными парусами.

Спустя секунду стало ясно, что заставило рыбью мелочь спасаться изо всех сил. Со стороны, противоположной направлению их бегства, наперерез нашему курсу вымахнул плавник почти вдвое большей величины — острый, узорчатый черно-красным по желтому, венчающий весьма солидный холмик мелко дрожащего песка.

— Пескарь пришед есть!!! — Теперь роль комментатора исполнила как всегда невразумительная Лайла, быстренько одну за другой вытаскивая блесны на борт. — Его таки да просто ж не возьмешь, как силен…

На других буерах тоже спешно сматывали удочки. Только санд-шкипер не убрал снасть. Крепко привязал свободный конец линя к последней перед транцем банке и отпустил блесну подальше. Видимо, приманить осторожного хищника — задача потруднее, чем взять глупую стайную рыбу.

Все манипуляции Блоссома с приманкой были отлично видны, поскольку наши пескобуера, прибавив ходу, предоставили ему вести поединок с султан-рыбой в одиночку.

При всей своей хищной премудрости на приманку санд-шкипера, как видно, грамотно заговоренную, пескарь повелся так же запросто, как прочий сегодняшний улов. Вот только вытянуть его оказалось куда сложнее — норовистая рыбина рвала линь из рук, бросаясь из стороны в сторону. Захлестнув снасть петлей вокруг баллера под румпелем, песчаный лис обеими руками с трудом сдерживал напор добычи.

Самим румпелем орудовала Сигурни, размашистыми виражами ведя пескобуер меж гребнями двух отлогих дюн. Рыбина упрямым зигзагом шла за песчаным судном, то и дело взрывая цветастым плавником колею чуть ли не у самых колес. Долгие минуты казалось, что это будет продолжаться бесконечно, пока не лопнет терпение у ловцов или не перетрется линь…

Наконец на очередном повороте пескарь вылетел за гребень бархана. Здоровущее, едва ли не в мой рост, налитое тело взметнулось над песком, мелко дрожа и разбрасывая облачка пыли. Низкое закатное солнце — когда только успело сползти к самому горизонту! — полыхнуло алым сквозь муть.

Только того и ждавший Блоссом мгновенно скинул петлю с оси руля и размашистыми саженками потащил рыбину к пескобуеру, не давая ей снова зарыться, уйти на глубину. Это ему удалось, и вскорости задранная усатая морда пескаря уже болталась у самого транца, разевая зубастую пасть с закушенной сбоку блесной. Но с ходу вымахнуть жирную тушу на борт так просто не получилось.

Одной рукой с упором на колено Полмачты удерживал добычу, яростно лупившую по песку вибрирующим змеиным хвостом, а другой отпустил петлю линя побольше, коротко оглянулся и точным движением накинул ее на гик загодя убранной бизани, при стоянке служивший грузовой стрелой. Затянул, подергал и быстро махнул рукой — все, мол!

На подмогу рванули все, бросив управление совсем замедлившимся пескобуером. Санд-шкипер, Сигурни и даже Рон Толкач дружно налегли на гик, занося его вбок через ось. Нехотя оторвавшись от песка, тяжеленная рыбина вознеслась на полдюжины футов, медленно вертясь на кукане и сердито хлопая плавником.

Зашипели тормоза колес, стояночный брус пробороздил песок под днищем нашего буера. Стал и второй, хлопая парусом, развернутым плоскостью по ветру. А тот, на котором вместо вымпела развевался плавник пескаря, остановился сам собой. Ветер пронес мимо поднятое нами облако пыли и разметал, размазал по горизонту, стремительно темневшему впереди по курсу.

— Становимся на ночь! — крикнул со своего пескобуера Блоссом, еще не отошедший от азарта рыбной ловли. Перевел дух, стащил очки с глаз, утер физиономию и добавил: — Казаны доставайте, жир топить…

Ага… Вот на что пескарь годен, стало быть. На духовитое рыбье сало — такелаж тировать, оси смазывать… Что ж, чем не прок от жесткомясого хищника. Не съесть же его целиком мы тут собрались!

Чтобы не оказаться припаханными к занятию, отмыться от запаха которого посреди пустыни было бы нереально, мы с женами и компаньонкой под водительством Донны принялись разбивать лагерь. Куда основательнее, чем днем, когда наскоро сварганили обед в тени приспущенных парусов пескобуеров, вставших на тормоза.

Теперь их пришлось поставить подковой наподобие миниатюрного гуляй-города и надежно застопорить кольями, вбитыми глубоко в песок. Паруса давно были спущены и надежно принайтованы к гикам. На открытой же, подветренной стороне подковы выстроились в ряд три жаровни с салотопными казанами.

Развернув циновки и спальные мешки у последней оставшейся жаровни, я на пару с хозяйственной гоблинихой запустил трансмутатор, полными ковшами кидая в него песок, просеянный через сито и прокаленный на огне от органики. В ожидании претворения стихий жены раскладывали принадлежности для заварки благодеяния пустыни — зеленого чая.

Первые капли полученной воды звонко зацокали о днище подставленного котла, перебивая отдаленное шкворчание перетапливаемого рыбьего сала. Пемси на пару с Сольвейг деловито нарезали бастурму и раскладывала по плошкам финики с инжиром. Хлеба в рационе бывалых пескобродов как-то не предполагалось.

И то верно. Хранить его свежим под заклятием нетления слишком дорого станет, а сухари… Зачем таскать с собой пищу, требующую для усвоения лишнюю порцию воды, там, где ее не всегда в достатке? Копченое мясо и сушеные фрукты в этом смысле дают больше, чем отбирают.

Поняв, что дело пошло само собой и моего участия уже не требует, я отошел от бивачного огня к промысловому. Там работа тоже кипела без особого участия и руководства с чьей-либо стороны — Реджи вовсю орудовала тесаком, снимая с туши пласты жира, Милли делила их на куски поменьше, а Лайла с Фанни таскали к котлам.

Повертев головой в поисках Сигурни, я обнаружил ее сидящей в «вороньем гнезде» дальнего буера. Бдительная зеленявка медленно крутилась вокруг мачты на поворотной скамеечке со спинкой, не выпуская из рук стреломета. Нелишняя предосторожность, особенно если вспомнить намеки Блоссома на какого-то там Капитана Пустыни…

Где, кстати, сам Полмачты? Ни у одного из огней, да и вообще внутри периметра импровизированного бивака санд-шкипера видно не было. Не будет же он специально прятаться! Тем более что совсем стемнело, и главная луна с Даройхом вылезли из-за горизонта холодными больничными фонарями.

При более внимательном взгляде по сторонам бывалый пескоброд обнаружился за пределами лагеря, бодро выходящим из-за соседней дюны. Наверное, прогуливался по вполне понятной надобности, для которой в пустыне не бывает особых заведений…

— Хороша добыча, однако! — кивнул я в сторону неуклонно обращавшейся в скелет туши пескаря, желая как-то объяснить свое излишнее внимание. Жаль, конечно, что не мне досталась, так меньше надо полагаться на эльфийские навороты.

— Разве ж это добыча, командир… — снисходительно растянул губы в улыбке Блоссом. — Пустыня знает, что такое настоящая добыча!

Вместе мы вернулись к нашей жаровне. Вода уже трансмутировалась и даже успела вскипеть — Хирра подала нам пиалки со свежезаваренным зеленым чаем, а гоблинихи наделили мисками с мясом и сухофруктами. Санд-шкипер, присев у жаровни и приняв угощение, равно церемонно поблагодарил и ту, и других, но с темы не сбился: