– Кипа бумаги на подоконнике, ручка там же. Листов пять подпиши, – распорядился Выдра.

Денис как раз закончил, когда в коридоре прозвенел звонок. Он вздрогнул и обернулся, внутренне готовый ко всему, но понимая, что на физические действия сейчас практически не способен.

– Черт… – протянул Выдра. – Весь воспитательный процесс коту под хвост.

Денис недоуменно воззрился на него. Выдра по-прежнему был спокоен, но теперь к густому потоку излучаемой им уверенности прибавились ручьи ехидства и веселья.

– Жаль фотоаппарата под рукой нет, ну у тебя и рожа, – добавил он и пошел открывать.

Денис потер глаза и щеки, пригладил волосы. Легче от этого почти не стало, а Выдра еще и не подарил ему нисколько времени, чтобы подготовился.

– Антон, это Денис. Дэн – Тоха, знакомьтесь, – произнес Выдра, заставив Дениса оторвать руки от лица и выпрямиться.

Стоящего перед ним мужчину, наверное, удалось бы назвать воплощением настоящего сталкера: высокий, плечистый, но вместе с тем юркий, с плавными осторожными движениями, позволяющими застывать на месте, уже было сделав шаг и не доведя его до конца, или отдернуть руку перед самой пастью, готовой ее откусить.

Вряд ли они встречались – Денис бы запомнил. Но вот сталкерская кличка Тоха смутно всплыла в памяти. Денис слышал ее давным-давно, когда только повстречал Ворона, сумевшего противостоять его слабому недоэмионическому удару, и, заключив сделку, повел его через Зону к схрону какого-то другого сталкера. Того Ворон называл Смертью.

Идти оказалось крайне трудно, даже Денису, привычному к изменившейся Москве, а Ворон так и вовсе проявлял чудеса ловкости, предвидения и мастерства выживания. Когда они проходили мимо хозяйских построек, на них высыпала целая ватага кикимор. Убежать от них быстро не получилось, отстрелу матричные организмы поддавались мало. Ворон разметал большую часть гранатами, но оставшиеся загнали их в какой-то сарай.

В конце концов от них все же удалось отбиться, но драгоценное время оказалось упущено. Над столицей занимался ранний вечер, и сумерки грозили застать их в дороге. Пришлось бы или искать убежище в пустующих квартирах (а в них какая только гадость не поселялась), или оставаться здесь. До спасительного входа в подземку, куда Ворон рассчитывал попасть, добраться они не успели бы даже бегом.

Сарай был старый и ржавый. В нем хранили шины и прочий скарб. Даже странно, что внутри ничего не завелось. «Избушка на курьих ножках», – назвал его Ворон. Дверь не запиралась. В щели просачивался свет, и в теории могло проникнуть все что угодно.

«Надо непременно уснуть, – сказал Ворон. – Способное миновать спящего не пройдет мимо бодрствующего».

Денис согласился беспрекословно. Он порой засыпал почти под открытым небом, используя в качестве убежища пустые мусорные контейнеры, и сумерки не приносили ему вреда. Однако сейчас он был перевозбужден встречей, дорогой, страхом, текущим по жилам вместо крови. И тогда, чтобы его успокоить, Ворон принялся рассказывать. Он называл зоновые байки и сплетни сказками, хотя прозвание страшилкой показалось бы более уместным. Однако усталость и спокойный приглушенный ленивый голос сделали свое дело, и Денис очень скоро заснул.

Впоследствии он побывал во многих местах, о которых говорил Ворон, в том числе и в бывшем баре на станции метро «Университет». А последнюю сказку, перетекшую в очень красочный и правдоподобный сон, припомнил лишь теперь. В ней рассказывалось о некоем Антоне, которого позвал в напарники сосед по лестничной клетке. Они собирались выследить некоего сталкера и заставить того открыть им свой схрон. В результате же все пошло не так, как они ожидали.

Этого сталкера Ворон именовал Дэс. Тот покинул старую Зону, когда его позвала юная, московская, и считал себя кем-то вроде проводника на тот свет, ангелом смерти и санитаром в сталкерской среде. Причем сосед Антона об этом догадывался, потому и позвал никогда не входящего в Периметр парня с собой: соблазнил легкими деньгами и возможностью быстро расплатиться по счетам. Слышал, будто Дэс по-своему честен и скармливает Зоне только одного человека за раз, других же отпускает и чаще всего с дорогим артефактом.

Они просидели в баре до того момента, когда сталкер захмелел (он единственный позволял себе надираться вдрызг, а затем шатался по Зоне, и ни одна аномалия его не трогала, либо он столь удачно миновал их все). Затем они вышли за ним из бара и подстерегли в тоннеле, хотя Денису даже в сопливые тринадцать показалось, что попросту угодили в умело расставленные сети.

Дэс очень быстро согласился провести Антона и его соседа к схрону и провел, но на подступах все пошло не так, и в невидимые эманации «ведьмина студня» ухнул вовсе не он. Сталкер хорошо покуражился над Антоном, предлагая проверить, способно ли сапфировое сердце – очень сильный и ценный артефакт, то ли каким-то чудом найденный в Москве, то ли привезенный из Чернобыля, излечивающий практически все и считающийся некоторыми докторами едва ли не панацеей от любой болезни, – спасти от медленного превращения в резиновый сгусток. Возможно, и уговорил бы, но какой-то другой сталкер, проходящий мимо, вовремя пристрелил беднягу. Ворон не называл себя, но по некоторым деталям Денис понял, кто это мог быть, а может, просто очень хотел этого и мысленно уже наделил спутника героическими чертами. Он-то и вывел Антона за Периметр.

Теперь Денис внимательно смотрел на неожиданно догнавшую его через столько лет «сказку» и чувствовал себя идиотом во всех возможных смыслах разом.

Он не успел ничего сказать, как прозвучал еще один дверной звонок, а за ним – еще и еще. И вскоре Денис обнаружил себя в углу. Он сидел на корточках, грея в руке бутылку пива и практически не понимая, что происходит. Рядом в двух шагах расположился Антон (сидячих мест не хватало, потому все сидели на полу, а на диваны и кресла опирались спинами). По левую руку – еще кто-то колоритный, с усами, которым позавидовал бы любой кавалерист, сошедший со страниц исторических романов. Выдра расположился напротив, сложив ноги по-турецки, опираясь на руку, которую закинул на кадку с пальмой. Он распределял, кто пойдет в Зону, кто останется прикрывать у «дыры», кому следует дать на лапу, чтобы рядом никто не появился даже случайно, и не сегодня, но завтра обещал собрать все необходимые документы.

– Операцию обстряпаем как привычный культпоход, то есть зоновый туризм, – говорил он.

– Чиновники даже не представляют, насколько развязали нам руки, – сказал Антон.

– Знающим право сталкерам, умеющим им пользоваться, – поправил Выдра, хмыкнув. – Впрочем, многие представляют и ужасаются, это ты зря. Только лобби одинаково работает и у нас, и за океаном. Значит, так…

Денис подавил нехорошую улыбку, вспомнив, как Шувалов осуждал этот закон, а сам Ворон посмеивался. Он-то точно знал, у кого хватило мозгов и средств провернуть подобное.

Денис сидел, вполуха слушая Выдру и предложения, возражения, уточнения тех, кого впервые видел. Сидел и думал, что все хуже некуда, но неожиданно хорошо, а рассчитывать он может только на тех, кто рядом, и Шувалову рассказывать нельзя, и Ворон неизвестно жив ли, но выручать его все равно надо и даже не допускать мыслей о смерти (Зона подобные чует и на раз воплощает).

Очнулся он, когда его не слишком любезно потеребили за плечо. Выдра удовлетворенно кивнул, увидев осмысленный взгляд, и указал в сторону кухни.

– Значит, так, – начал он, располагаясь за барной стойкой и наливая себе кофе, а Денису придвигая содовую, – кое-какая огневая поддержка у тебя будет, только как по мне ее недостаточно и она зряшная, если мы не знаем, куда идти. Если бы Ворона не охраняли, он давно был бы здесь. – Денис кивнул и, сделав большой глоток, отставил стакан. – Поэтому он либо там, откуда сбежать самому нереально, либо уходить пока не желает.

Денис вскинулся на это предположение, хотел возразить, но Выдра ухватил его за плечо.

– Спокойно, – сказал он. – Не рыпайся. На то могут иметься всякие причины, а не обязательно предательство, о котором ты подумал в первую очередь.