– Глухие твари, ага, – покачал головой Дух. – Но реагируют, сволочи, все равно.

– Не уверен насчет полной глухоты. – Денис в который раз за сегодня поправил оружие. Ждать осталось недолго. – Они не услышат нашей речи, зато найдут по стуку сердца.

– Другой диапазон восприятия, кажется, это называется именно так, – кивнул Дух.

Денис пожал плечами. Его на разговоры не тянуло, а вот Духа, похоже, наоборот.

– Хоррор-то какой, – протянул он. – И единственный плюс: они не стреляют в ответ.

Денис вздохнул. И он, и Дух, и многие, ходившие с ним в Зону, прекрасно знали: это мало чем им поможет.

– С «белыми сталкерами» сложнее было.

Денис промолчал.

– Не дрейфь и вообще держи хвост пистолетом.

В следующий миг снова ожила рация, но, кроме автоматной очереди и криков, не явила ничего.

– Выключи, – посоветовал Денис, – лишней нервотрепки только и не хватало.

Дух щелкнул тумблером.

– Я так понимаю, на разведку больше не рассчитываем, – сказано было таким тоном, словно кричали и умирали вовсе не люди, а персонажи виртуальной игры. Денис передернул плечами.

– Держись рядом, – потребовал Дух. – Действуем как тогда, с крысами. Пойдут они быстро.

– Смотря кто. Гиены – быстро, черные быкуны попрут, как самосвалы, а вот какие-нибудь насекомые…

– Все равно рядом, – прорычал Дух. – Я твоих насекомых боюсь всяко меньше Ворона. Случись что с тобой, он же и с того света достанет.

Денис хмыкнул, но скорее удивленно, чем возмущенно. Дух говорил с такой уверенностью, словно общался с напарником вот буквально сейчас.

– Абы кто себе такое прозвище не выдумает и уж точно не заменит собственное привычное имя, – с уверенностью сказал Дух, и Денис сразу же вспомнил, что тот буддист лишь официально, а на самом деле шаманист, родом из какой-то сибирской деревеньки, которой не отыскать и на очень подробной карте. – Я ж под смертью хожу, такие вещи секу. Так вот и не кисни, никто тебя бросать не собирается, а вот если самого себя тут закопаешь, то еще и спросит – по первое число.

Неожиданно подействовало: Денис даже собрался немного.

Дух тихо выругался и прошептал с издевкой:

– Но нас тут, конечно, потреплют, ох, потреплют.

– Эмионики постараются отсечь главную волну, но тех, кто прорвется, останавливать придется нам.

– Выделили бы хоть какого-нибудь мальчика-зайчика или девочку-конфеточку, – вздохнул Дух. – Все спокойнее было бы.

– Для спокойствия у вас есть я, – напомнил Денис без энтузиазма в голосе. По поводу своих способностей он не питал иллюзий, а присутствия Ворона все же остро не хватало. Даже ведя группу в одиночестве, Денис ощущал, словно напарник прикрывает ему спину. Однако сейчас ничего подобного он не чувствовал. Под сердцем сплетала тугие холодные кольца пустота.

– И сегодня я стану прикрывать тебя, – с нажимом повторил Дух.

Денис не ответил, только кивнул. Боец пробормотал не слишком довольно, но что именно – разобрать не получилось. Он выглянул из-за бака и застыл, спина напряглась под камуфляжем.

– Эй-эй! – позвал сталкер, сидевший в паре-тройке шагов справа. Укрытием ему служила небольшая железная скамейка. Вряд ли она могла хоть чем-то помочь или спасти, но людям психологически было проще прятаться хоть за чем-нибудь.

– Перебирайся к нам, – позвал Денис. – Гранату не докинут, и поминай как звали.

Сталкер махнул рукой.

– Ты про Чапаева старый фильм, еще черно-белый, видел?

Денис нахмурился, припоминая, но в голове творился кавардак: то ли сам по себе, то ли огромная стая самых разнообразных мутантов создавала какое-то особое поле, влияющее на способность мыслить.

– Атака там есть… психическая, – отчасти подтвердил его предположения сталкер и коснулся виска пальцами свободной руки.

Денис машинально повторил его жест, а затем ухватил Духа за плечи и потянул назад. Когда боец прислонился спиной к надежному железу мусорного бака, то на целых десять секунд прикрыл глаза. Денис не стал его тормошить, вместо этого выглянул сам.

Мутантов пока видно не было, лишь за стенами ближайших домов клубился то ли дым, то ли пыль, то ли туман, и в этом оранжево-песочном мареве мерещилось… всякое. На виски будто надавили, в ушах появился низкий гул, от которого заныло в груди, автомат показался не просто тяжелым, а неподъемным, а ноги стали ватными. Денис хватанул ртом воздух – не помогло.

Почему он сразу не предположил, будто за словами «Зона наступает» не стоит ничего более разношерстных ее порождений, сбившихся в одну стаю… армию… да черт его знает, как обозвать, – орду? Отчего не возникло и мысли, насколько тяжело им придется?!

Плечо сжали до боли пальцы, показавшиеся стальными, и Денис открыл глаза, которые с силой зажмурил.

– Дэн, если запаникуешь ты, то нас уж точно не спасет ничего, сметут же. – Дух говорил тихо и вкрадчиво, можно даже сказать – проникновенно, и казался много старше своих лет. – Гробанемся все до единого, да еще и не остановим никого и ничего, ты уж сделай, раз лишь на тебя рассчитываем.

Денис кивнул. Он понятия не имел, как быть и что именно следует предпринять. Только когда подобное останавливало его в Зоне: в древнем городе, в котором задолго до наступления аномалий считалось возможным очень многое, если не все?

Встать, поднять руки, развести их в стороны, а глаза закрыть – сейчас зрение могло лишь навредить. Темнота продержалась недолго, выцвела быстро, расцвеченная малиновыми и голубыми полосами, охристыми и изумрудными сполохами, закручивающимися в спирали. Буйство красок металось совсем рядом – протяни руку, дотронься, а затем ухвати, укрой себя и остальных, завернись в них, словно в лоскутное одеяло. Нечто очень схожее Денис видел, когда эмионики вели их на битву с крысами, используя известные лишь им то ли тропы, то ли слои иной реальности. Если приглядеться, то за всем этим многообразием в бирюзовой дали уже вставали скалы из горного хрусталя, скрученные у основания и расширяющиеся к вершинам.

Может быть, и прав был Никита: не использовать то, чем владеешь по праву… просто так вышло, что владеешь, – глупо, опасно и безответственно. То же утверждал и Ворон, только не говорил прямо, старался облечь слова в иную форму, не приносящую боли и не уязвляющую гордость. Все же Дениса он берег – и от собственного язвительного красноречия в том числе, – вполне возможно, зря, может быть, дошло бы раньше.

Давление на виски и уши исчезло мгновенно, стоило Денису потянуться вперед: не рукой или телом, собственной сутью. Затем его завертело, хотя он по-прежнему был неподвижен. Людские разумы сияли далекими тусклыми звездами, но мысленно дотронуться до них и окутать разноцветьем удавалось с легкостью. Он сам удивлялся, насколько все просто. Ровно до того момента, пока не рухнул на асфальт, распластавшись выкинутой на берег рыбой – полудохлой, даже не трепыхающейся.

– Лежи! Лежать, я сказал! – орал на него приободрившийся, тотчас помолодевший Дух с глазами, пьяными от яростного азарта. – Не знаю, что ты сотворил, но лежи и ничего больше не делай!

Очень хорошее распоряжение и совет для того, кто не мог, казалось, пошевелить и мизинцем. Денис попытался подняться, но не преуспел в этом намерении.

– Что-то мне вспоминается, как я на права сдавал, – пробормотал он и сам не поверил: голос звучал уж больно бодро. Дух взглянул с подозрением, а затем протянул руку и приложил ладонь Денису ко лбу. Странный, какой-то детский жест позабавил. – «Классно… здорово, но никогда так больше не делай!» – сказал тогда гаишник. Зачел, кстати.

– Шутишь – значит почти оправился. – Дух заглянул за бак и витиевато выругался. – А что? Разве Ворон не мог позвонить, и тебе не привезли бы права на дом?

– У него есть принципы, – ответил Денис и чуть не рассмеялся (все же «есть», а не «были», не верил он в смерть напарника, как бы не рассуждал о ней). – Я вообще-то умел водить еще в «Доверии», а там с законом имелись свои терки, да и на кой мне была эта карточка? Потом я попал к Ворону, и тот уж не спускал подобного разгильдяйства, хорошо аттестат о среднем образовании получать не заставил.