Музыка не то чтобы раздражала его, а существовала параллельно, звучала по радио в чьей-нибудь машине или доносилась из телевизора. Никита не запоминал ни слов, ни мелодий.

Улица Паустовского стрелой неслась вверх. Она выглядела на удивление чистой — причем во всех смыслах. Асфальт словно отмыли с шампунем, на нем не нашлось бы ни единой соринки. Однако еще более удивительным оказалось отсутствие аномалий. Даже вездесущие лужи «мокрого асфальта», разбрызганные по тротуарам, словно не рисковали дотронуться до проезжей части.

Они миновали проезд Карамзина. По правую руку стояли высоченные многоэтажки. По левую, в низине, серебрились жестяные крыши гаражей, временами оттуда долетали странные звуки. Никита мог бы их сравнить с полным тоски волчьим воем, однако имелось в них и нечто напоминающее коровье мычание.

«Неужели мутанты?» — подумал он и неожиданно спросил вслух:

— Никогда не слышал в их исполнении ничего подобного.

Дэн не обернулся, лишь пожал плечами. Если б не это его движение, Никита решил бы, будто он не услышал.

— Мне казалось, именно ты у нас знаток московской фауны, — заметил Ворон.

— Сколько раз вел наблюдение, ни разу не слышал, чтобы мутанты подавали голос, — пояснил Никита. — Я даже выдвинул теорию, будто большинство из них глухие. А вы?

— Я не глухой и не ученый, — напомнил Ворон, подходя ближе.

— Вы являлись свидетелем мычания черных быкунов, например, или чего-нибудь подобного? — не отставал Никита. Ему пришло в голову, что сталкер действительно мог знать гораздо больше него самого.

— Я покривлю душой, если скажу, будто никто не умирал от моей пули с характерным воплем смертельно раненного зверя, — наконец ответил тот. — Многие выли, но вот к человеческому ли роду они относились или являлись мутантами, прямо так сразу и не вспомню.

Никита тихо выругался.

— Вы издеваетесь, да?

— Не злись, — примирительно сказал Ворон. — Я действительно не помню. В Москве я выполняю конкретные, временами специфические задачи, мне просто не до этого.

Дэн резко остановился и поднял руку.

Никита остановился тоже, ему показалось этого вполне достаточно, но налетевший сзади Ворон навалился ему на спину и сшиб на землю. Никита едва успел подставить ладони, иначе рисковал рассадить лицо до крови.

— Лежать, — прошипел сталкер прямо ему на ухо. — Замри — сойдешь за невидимку.

Никита только сейчас вспомнил о комбинезонах и мысленно отругал себя за тупость.

Тем временем тяжесть исчезла с его спины, а через пару секунд раздался мелодичный смех сталкера.

— Подъем, — сказал он. — Свои.

Никита поднял голову, посмотрел на Дэна и опешил, наверное, потому у него и вырвалось:

— Ни… чего ж себе свои.

Дэн стоял в пяти шагах впереди, встав по стойке «смирно» и вытянув руку в сторону, а вокруг той крутилось сиреневатое облачко, сыплющее серебристыми искрами. Искры тухли, не долетая до асфальта. Зрелище завораживало, и… парня следовало немедленно спасать!

— Стоять! — Ворон предостерегающе придержал Никиту за плечо, когда тот схватился за оружие.

— Это же…

— «Кот жив-мертв», он же «кот Шредингера», — произнес Ворон.

— Я знаю! Но… это опасная тварь! — закричал-зашипел Никита. — Это… это же…

— Брось. Из всего богатства аномалий, мутантов и псевдоорганизмов, представленного в Зоне, перед нами находится наиболее дружественное человеку существо. Кроме того, наш старый знакомый, — сказал Ворон и, поднявшись, принял похожую позу с вытянутой в сторону рукой. — «Кот» довольно любопытное создание. Ну же, кис-кис…

Никита вздрогнул. Нечто подлетело к Ворону и совершило пару оборотов вокруг его руки. При этом амплитуда вращений была много больше (к Дэну оно чуть ли не ластилось), и, как показалось Никите, вело себя существо гораздо осторожнее (вот только интересно, боялось ли оно само причинить вред или, наоборот, опасалось сталкера). Вблизи, а раньше Никита не рисковал подходить к «коту» ближе, чем на двадцать метров, порождение Зоны действительно казалось небольшим хищным пушистым котом. Только «животное» летало по воздуху и обладало фосфоресцирующим мехом.

— Ох… Ну, какое оно вам «кис-кис», — проворчал Никита, отскребая себя от асфальта и с трудом поднимаясь. Неожиданно в поле зрения возникла рука, и он не постеснялся на нее опереться. Дэн поднял его легко. Судя по его внешнему виду, такой физической силой он обладать не мог.

— А кто же, если не кот? — фыркнул Ворон. Кажется, вертящаяся вокруг зоновая гадость забавляла его. — Помнится, первые очевидцы предположили, будто прародителем «кота Шредингера» действительно являлась бездомная кошка, оставшаяся в Москве и мутировавшая под воздействием множественных аномалий.

Никита поморщился.

— Я считаю данное предположение бредовым, — сказал он. — В столице бездомных животных бегало немало. Однако если гиен, в которых превратились дворовые псы, в Москве зафиксированы целые стаи, то «кот Шредингера» остается диковиной до сих пор. Раньше о нем вообще никто не упоминал, сейчас наблюдают единицы. И уж точно ни разу никто не видел двух подобных существ одновременно.

— Это говорит либо о мутациях второй волны, либо о нежелании «котов» попадаться на глаза людям, — заметил Ворон.

— И неизвестно, что хуже! — воскликнул Никита. — Если верно первое утверждение, Зона продолжает развиваться, и непонятно, чем обернется в итоге. Нас может ожидать буквально все. А если второе… получается, порождения Москвы… — Он осекся, Ворон договорил за него:

— Умнеют.

— Это кошмарно! — проговорил Никита.

— Отнюдь. Лично я предпочту договариваться хоть с хмырем, хоть с «котом», хоть с «детьми Зоны», нежели продолжать бегать по зверинцу с автоматом наперевес.

— Не накликай, — как показалось Никите, совершенно невпопад обронил Дэн, однако Ворон кивнул и даже извинился:

— Прости, я не нарочно. Впрочем, если разговор все равно вильнул в этом направлении…

— Их нет, — сказал Дэн, — и давай поговорим об этом позже. Никогда не думал, что произнесу нечто подобное, но мне сильно не нравится тишина.

Ворон согласно кивнул и добавил:

— Как скажешь.

Никита вздохнул. Он и не рассчитывал, будто его станут посвящать в секреты, однако присутствовать при подобных беседах все равно оказалось неприятно. Ворон и Дэн понимали друг друга с полуслова, а Никита чувствовал себя дурак дураком и оставался не у дел.

— Ученые до сих пор не могут понять, является ли «кот» условно живым существом или блуждающей аномалией, — продолжил прерванный разговор Ворон, — так чего же ты хочешь от меня, Ник?

— От вас — точно ничего, — огрызнулся Никита, а Ворон не отреагировал, только пожал плечами.

Дальше шли в сопровождении «кота».

Миновав Голубинскую, улица поползла вверх. Слева ее обступали все те же многоэтажки, справа — небольшой парк с искусственными прудами. Дома стояли чистенькие, беленькие, словно после капитального ремонта с обязательной покраской фасадов. Издали и не поверишь, что в них никто не живет, а в огромных дворах не слышно детского гомона.

«Коту» явно надоело описывать восьмерки вокруг Дэна и Ворона (к Никите существо не подлетало принципиально, к огромной радости последнего), он взвился по фонарному столбу, но слегка не рассчитал, а возможно, именно такого эффекта и добивался. Раздалось громкое «клац», и на асфальт посыпались искры.

Ворон усмехнулся.

— Надеюсь, он там и останется, — пробормотал Никита.

— Да что ему сделается? — пожал плечами Дэн. — Поиграет и вернется. Ему без нас скучно, другие сталкеры слишком насторожены в его присутствии, а то и сразу палить начинают.

— А кошки — существа злопамятные, — напомнил Ворон.

— Вот-вот, — буркнул Никита.

В этот момент что-то шумно вздохнуло справа, раздался плеск, а затем и рев, сильно напоминающий тот, что они слышали ранее, со стороны гаражей.

Ворон глянул на сканер и, перемахнув через неширокий газон, встал на тротуар. Там начиналась широкая лестница, ведущая вниз к прудам. Трава значительно подросла и опутала перила. Сталкер старался держаться от нее подальше, хотя Никита и не видел на сканере ничего подозрительного.