— Не могу. А вот объяснить, к сожалению, могу.

— Я тоже могу. К сожалению. Дзимбээ грязно выругался.

— У тебя тут бар есть? — спросил он.

— Есть, только я сейчас не пью. В том, чтобы иметь компьютер в башке, есть и свои недостатки.

— Анатолий иногда выпивает.

— Я тоже иногда выпиваю, но в некоторых режимах это противопоказано. Но ты выпей, тебе поможет.

Дзимбээ покопался в баре, выудил оттуда бутылку коньяка и собрался было открыть, но Ибрагим его остановил.

— Возьми-ка лучше бутыль из-под растворителя, — посоветовал он. — Там тоже коньяк, только лучше. Галя Козлова гнала.

— Та самая?

— Та самая. Она, вообще-то, биохимик по основной специальности, она вывела бактерию, которая направляет спиртовое брожение по коньячному пути.

— Как это?

— Вместо браги получается нормальный коньяк, только слабый, его еще перегнать надо.

— Коньяк не перегонкой делают, его в специальных бочках настаивают.

— У нас его делают перегонкой. Попробуй, очень рекомендую. Слушай, Дзимбээ, мне даже обидно, ты меня будто за сявку держишь. Не буду я тебя отравлять!

— Ты в самом деле мысли читаешь?

— Нет, только вазомоторные реакции. И еще я прокачиваю через эвристический блок вероятный ход мыслей собеседника. Наливай, не бойся.

Дзимбээ откупорил бутылку и опасливо принюхался. Опасение на его лице сменилось приятным удивлением, он налил себе граммов пятьдесят, еще раз принюхался и немедленно выпил.

— Отличный коньяк, — констатировал он. — Только это не совсем коньяк, тут какой-то привкус есть.

— По-моему, так даже лучше.

— Не буду спорить. Наверное, надо распробовать.

— Не увлекайся. Так что, главный вывод ты сам озвучишь или предоставишь мне?

— Лучше давай ты.

— Хорошо. Я считаю, что мой шеф и твой шеф договорились между собой.

— Это очевидно.

— Ты не понял. Я считаю, что они договорились очень давно, может быть, еще до революции.

— Как это?

— Очень просто. Ты не обратил внимания, откуда прибыла та партия капусты?

— Что значит откуда? С Земли, откуда же еще.

— Я имею в виду, из какого города здесь, на Деметре.

— Можно посмотреть.

— Посмотри при случае. Готов поспорить, что, если поднять все транспортные накладные, рано или поздно всплывет Перекоп.

— Какой еще Перекоп?

— Посмотри на карте. У тебя в мобиле есть карта планеты?

— Есть. Сейчас посмотрю… Ага, вижу. Но это же у черта на рогах!

— Смотря с какой стороны посмотреть. Если смотреть со спутника, хорошо видно, что на трассе Перекоп-Олимп время от времени появляются трейлеры.

— Да какая там трасса! В Перекопе дорога кончается.

— Блажен, кто верует. Сам подумай, зачем в этих морковкиных заговеньях поселок с тысячным населением?

— Понятия не имею. И зачем?

— Перекоп — пограничный поселок, к северу от него начинается территория, контролируемая сопротивлением.

До революции Перекоп был основной перевалочной базой наркотрафика, а сейчас через Перекоп идут грузы, которые сопротивление поставляет братству. Например, пища с Земли. Если не веришь, подними документы, убедись, я в свое время тоже не сразу поверил.

— Но это ерунда какая-то получается! Зачем твоему шефу кормить подчиненных моего шефа?

— А кто сказал, что у наших шефов не может быть общего начальника? Кстати, ты не получал инструкцию о том, как вести переговоры?

— Нет, а что?

— Я хотел сравнить два текста — тот, который получил я, и тот, которым пользуются твои коллеги. Я не удивлюсь, если там будут совпадать целые фразы.

— Нет, это ерунда получается. Какой-то Большой Хмырь устроил нашу революцию и тут же начал помогать вам, стравил нас в гражданской войне, а потом, когда разруха стала неотвратима, взял да и помирил нас. Мы как куклы в театре!

— Это не театр, Дзимбээ, тут все устроено не только ради развлечения. На самом деле это большая многоходовая комбинация. Знаешь, зачем Багрову нужно сопротивление?

— Зачем?

— А ты подумай. Кто виноват в том, что дела у вас идут так плохо? Почему на Деметре разруха, почему половина населения планеты ютится во временных лагерях и строит всякие заводы вместо того, чтобы жить как нормальные люди? Почему терраформинг закончился, едва успев начаться? Все очень просто — во всем виновато сопротивление, да еще ящеры, которых оно науськивает. Любому тоталитарному режиму нужен враг, ведь когда есть враг, легче заставить народ затянуть пояса и ни о чем не думать. Почему все так плохо? Потому что враг не дремлет. Сам подумай, если бы нас не было, как бы народ отреагировал на трудовую мобилизацию?

— Ты серьезно считаешь, что Багров строит тоталитарное общество?

— Он его уже построил. Поправка — не Багров, а те, кто за ним стоит.

— А зачем это нужно тем, кто за ним стоит? Они фанатики?

— Фанатики не прячутся за чужой идеологией. Они ведь не настоящие леннонцы.

— Тогда зачем им все это нужно? Заработать денег?

— Боюсь, деньги их не интересуют. Их интересует только власть.

— Но зачем? Я еще понимаю — иметь верховную власть в нормальной развитой стране. Но зачем быть властелином большой помойки? Какое в этом удовольствие?

— Для нас с тобой — никакого, а некоторым нравится. Если бы таких людей не было, империи распадались бы куда медленнее. У тех, кто стоит за Багровым, есть ясная цель — абсолютная власть над целой планетой. Ты когда-нибудь играл в стратегические игры?

— Намекаешь, что кто-то тащится от того, что играет с настоящей планетой?

— Возможно. А может, у них есть и другая цель, идущая еще дальше. Не знаю. Я точно знаю одно, мы с тобой — марионетки в чужих руках. Тебе нравится быть марионеткой?

— А какие есть альтернативы?

— Разные. Можно все оставить как есть. В том, чтобы быть куклой, есть и свои плюсы.

— Еще?

— Можно попробовать выяснить, кто стоит за всем этим спектаклем, и поговорить с ним лицом к лицу. А можно не разговаривать, а сразу оторвать одно место.

— Думаешь, получится?

— Попробовать можно. У меня есть несколько сюрпризов, самый большой из которых, кстати, ты.

— А ты уверен, что я соглашусь участвовать в этом деле?

— Откуда я знаю? Я даже в самом себе не уверен. Вначале надо выяснить, кто на самом деле командует театром, а там видно будет.

— И как же ты собираешься выяснить?

— Ты из любопытства спрашиваешь или действительно хочешь помочь?

— Действительно хочу помочь. Твой детектор лжи мне верит?

— Он считает, что это похоже на правду. Ты входишь в ЦРК?

— Вхожу. А что?

— Мне нужны адреса всех его членов, физические и электронные.

— А в задницу тебе не подудеть?

— Не груби. Можешь не бояться, я больше не собираюсь никого убивать.

— Думаешь, я тебе поверю?

— Хочешь — верь, не хочешь — не верь. Раньше я действительно хотел устроить большой террор среди членов ЦРК, но сейчас это уже не актуально. Я готов дать честное слово, что без согласования с тобой не буду причинять вреда никому из ваших боссов.

— Готов дать слово или даешь слово?

— Даю честное слово, что не буду причинять никакого вреда никому из членов ЦРК без твоего согласия. Пойми, мне незачем лгать, ты мне нравишься, нет, не в этом смысле, — поправился Ибрагим. — Я думаю, мы с тобой сработаемся.

— Ладно, уговорил… Давай мобилу. Все совещания ЦРК проходят в виртуальности, сейчас я тебе дам адрес чата и ключ для входа. Но этот ключ дает только полномочия обычного пользователя.

— Этого хватит. Спасибо, Дзимбээ.

— Можно задать нескромный вопрос?

— Задавай.

— Я хочу получить честный ответ. Думаю, это будет справедливо, если учесть, что я только что тебе дал.

— Хахех ив осу су в?

— Чего?

— Есть такая поговорка у ящеров. Спрашивай.

— Ты можешь вломиться в любой компьютер планеты?

— Не в любой.

— Почти в любой?

— Да.

— Это из-за твоей трансформации?

— Не только. Она очень помогает, но можно справиться и без нее, только для этого надо долго учиться. Я могу тебя научить, но не сейчас, сейчас нет времени.