Наконец, мне удалось занять удобное положение и даже перевернуться набок. Правда, дышал я уже с трудом. Так обычно делает рыба, выброшенная из воды. Отчаянно хватает ртом воздух.

— Ты мой бедненький! Так себя отделал. Кому-нибудь расскажешь, что ползать учился, ведь не поверят. Решат, что с бегемотом боксировал и провел на ринге все двенадцать раундов.

Несколько глубоких вдохов пошли мне на пользу.

— По-ол?..

Градусов на десять бы еще повернуться. Я попрыгал. Ну вот, другое дело. Теперь будем стрелять.

— Убери голову и спрячься.

Джейн каким-то чудом поняла мое бурчание.

— И как, дорогой, я должна это сделать, когда не могу пошевелить ни рукой, ни ногой?

— Хотя бы глазки закрой.

— Стреляй уж. Я готова.

И зажмурилась.

В крайнем случае, спинка кровати должна спасти. Куда целиться, место есть. Промахнуться не должен. Осталось нажать на курок.

Попробуйте выстрелить, взяв пушку в зубы.

Конечно, я бы лучше пережег веревки на себе, а не на ней. Но тогда максимум, чего мне удалось бы добиться, — спалить себе грудь. Так что вариантов не оставалось.

Немного покрутив головой, я начал целиться. Впервые в жизни мне, многое повидавшему, приходилось стрелять из такого положения. Осторожно я потянулся языком к спусковому механизму. Не тут-то было. Ни сверху, ни снизу он не проходил. Пришлось поработать челюстью, из-за чего ее начало сводить. В общем, если вы думаете, что это так просто, возьмите в рот апельсин и попробуйте его там быстренько почистить. Не выдавить сок, а именно почистить. Затем на дольки разделить. Только руками не помогать. Вы их бантиком на спине завяжите.

Так вот, мне было еще сложнее. Но самым трудным оказалось просто нажать спусковой механизм. Вытянуть язык на нужное расстояние еще как-то удалось. Перехватить пушку поудобнее тоже, а вот дальше… Оказывается, язык для этого совершенно не приспособлен.

Чем больше я старался, тем хуже получалось. В конце концов, бластер соскользнул и бабах получился. Выстрел немного изуродовал стул, к которому я был привязан. Как себе по ноге не попал, не знаю. Наверное, повезло. Пришлось начинать сначала.

— Дорогой, ты куда целился? Отстрелишь себе что-нибудь, и как мне тогда быть?

— Гы. Гы-гы. Гы.

— Милый, ты цел?

— Да!

В смысле, «гы». Или «гы!», в смысле «да».

— Посмотри на меня!

А как это сделать? После выстрела стул развернуло, и теперь его спинка закрывала от меня Джейн. Кажется, она не на шутку перепугалась.

— Пол, если с тобой все в порядке. Один раз гыкни.

Я гыкнул.

— Если тебя не задело, еще раз гыкни.

Я гыкнул.

Радостно:

— Слава богу!

И тут же уже в другом тоне:

— Ну, дорогой, ты и мазила! Предупреждала же, что бластер — это не игрушка. Он стреляет.

Развернуться мне удалось быстро. Пушку бы теперь не уронить. Ведь еле удержал ее. Интересно, у меня на висках седина уже появилась?

Я пыхтел и сопел отчаянно, ожидая каждое мгновение, что на пороге появятся кабаниданцы. Погремели мы уже на славу.

В груди у меня стучало, а сердце собралось выпрыгнуть наружу.

И тут мое лицо обдало жаром. Причем произошло это в тот момент, когда уже захотелось плюнуть на все. Джейн слабо вскрикнула и со свистом втянула в себя воздух сквозь плотно сжатые зубы. Очень похоже на вздох облегчения. Но она, как выяснилось, рано радовалась. Спинка кровати уже в следующую секунду рухнула на нее. А ведь мебель была заточена под бегемотов. Пусть даже она из пластика, но несколько десятков килограммов могут и придавить.

В следующее мгновение я не удержался и снова завалился на бок.

— Джейн!

— Да, дорогой? Я тебя слышу.

— Ты цела?

— Неужели о моем здоровье заботишься?

Мне удалось развернуться. Девчонка в этот момент пыталась выбраться изпод завала. Обошлось.

— Конечно. Ну ты сама подумай, милая, если бы тебя раздавило, кто меня развязал бы тогда?

— Бегемоты.

— Вот-вот. Я предпочитаю, чтобы обо мне заботились ласковые женские руки.

Я пытался встать хотя бы на четвереньки. Один раз почти получилось. Но в самый последний момент стул перевесил, и пришлось снова рухнуть вниз. Шуму было.

— Эй!

Волнение в голосе:

— Ты как?

— Шишку набил.

— Это хорошо.

— В смысле?

— Слава богу!

— Что шишку набил?

— Что жив. Не покалечился?

— Лбом ударился!

— Это мелочи жизни. За пару дней пройдет. К свадьбе уже как огурчик будешь.

— Спасибо, дорогая. Твоя забота о моем здоровье меня необычайно трогает.

— И обрати внимание на методы лечения.

— Само рассосется?

— Точно!

Джейн меж тем, оказывается, уже выбралась и даже сняла с себя веревки.

— Ты еще долго копаться будешь?

— Нет, дорогой, уже развязалсь.

— И?

— Как раз сейчас смотрю на твою задницу. Поверь, я даже никогда не думала, что увижу тебя в таком беспомощном состоянии. Лежи, не дергайся, а то еще себе чего-нибудь разобьешь. Сейчас я развяжу. Руки только почувствую. Они пока не очень-то слушаются. Минуту потерпишь?

— А куда мне деваться?

— Вот и отлично. Тогда я заодно фото сделаю…

— Что?

— …для семейного альбома. Потом будет жемчужина домашней коллекции. Всем стану показывать и рассказывать: это мой муж. Пока мы еще не поженились, он вел такой образ жизни. Зато теперь…

— Джейн!

— Минуточку, пожалуйста. Еще один кадр. Вот, хорошо!

— Совести у тебя нет!

— Слушай, возьми в рот бластер, попозируй чуть-чуть!

— Джейн!

— Ну что тебе стоит?

В этот момент на пороге показались два бегемота. То ли их внимание шум привлек, то ли они случайно проходили мимо. Кабаниданцы от удивления открыли рот, забыв о своих пушках. Именно поэтому шансов у них уже не было. Джейн двумя меткими выстрелами сняла обоих. Впрочем, здесь и целиться было не надо. Два жирных брюха. Иголочкам просто деваться некуда.

— Спать, ребята! Вот так.

— Может, ты меня развяжешь, или будешь ждать, когда еще кто-нибудь прибежит?

— Я бы с радостью, дорогой, но ни руки, ни ноги все еще не слушаются. Встать даже пока не могу. Хорошо еще, иголочки отстреливаются автоматически. Отдал мысленный приказ, и готово.

— Джейн, мне, между прочим, хреново.

— Ползу, дорогой.

Она и в самом деле никак не могла подняться. Все же кое-как ей удалось преодолеть разделявшее нас расстояние. Затем девчонка вытащила из эсциллополя нож. Тоже с трудом. И перерезала веревки. Я рухнул на пол. И так и пролежал без сил какое-то время.

Не знаю уж, сколько минут мы растирали затекшие конечности, восстанавливая кровообращение. Джейн протянула мне таблетку. Сказала, поможет. И впрямь, я почти сразу почувствовал, как кровь побежала по телу. Боль стала быстро отступать.

— Ура! Мы сделали самое сложное.

— Еще остался пустячок.

— Какой?

— Зачистить корабль, милый.

— Действительно, пустячок. Это уже несложно. Главное, застать кабаниданцев врасплох. Переоденемся капитаном и его помощником… Как самочувствие?

— Ничего. Правда… Я думала, будет похуже.

Капелька пота упала с ее щеки вниз.

— Пол…

— Да?

— Не будем тянуть время, хорошо? Отдохнем потом.

— Ладно.

— Ты топай и заканчивай с бегемотами, а я немножко поваляюсь тут.

— Отпустишь меня одного?

— Что, с таким пустяковым заданием один не справишься?

— Я-то справлюсь, но…

— Тогда никаких «но». У меня сил просто нет. Кончились. Максимум, что могу, доковылять до комнаты управления и, если там кто окажется, перестрелять. Возьму корабль под свой контроль. Остальное, увы, вешай на свои плечи.

Кровообращение, несмотря на лекарство, восстанавливалось медленно. Боль то отступала, то накатывала снова. Наконец стала возвращаться чувствительность.

Джейн и в самом деле еле держалась. Ее бил сильный озноб, дыхание стало глубоким, слишком частым и прерывистым. Бедная девочка. Только пошла на поправку, и вот опять.