– Ну, на первый раз нормально, – милостиво сказал самый маленький сундук, – но только ради… его величества.

Тут сундуки слаженно хихикнули и, шустро перебирая лапками, направились к общежитию.

– Ну вот как-то так, – довольно сказал король, – не благодари...

С этими словами его величество бодрым шагом подошёл к воротам и совершенно спокойно вышел за них, судя по всему, ничуть не опасаясь обитателей кладбища и болота. Огюст очнулся и поспешил за королём, чтобы предупредить о возможных опасностях, но, когда он выглянул за ворота, его величества уже не было, лишь в уплотнившемся тумане мелькнул чёрный шипастый хвост. Вздрогнув, Огюст быстренько сделал шаг назад, успокоив себя мыслью, что король знает, что делает.

Подходящий к двери своей комнаты Огюст был почти уверен, что сундуки устроили ему какую-нибудь пакость. Но вопреки его опасениям они скромно стояли в углу комнаты, убрав лапы и клювы, и только круглые жёлтые глаза напоминали о том, что совсем недавно эти деревянные ящики разговаривали.

– Какой бред, – тяжело вздохнув, Огюст опустился на одно из кресел, – я здесь ещё только первый день, а у меня уже впечатление, что я непременно сойду с ума, причём очень скоро…

Он не знал, к кому конкретно обращается, скорее всего, это было просто почти неконтролируемое желание проговорить свои ощущения вслух. Но в ответ на его слова неожиданно откликнулся один из сундуков, тот, который до сих пор молчал.

– Да ладно, чего ты, парень, привыкнешь, выучишься чему-нибудь полезному, глядишь, и польза от тебя какая-нибудь будет. Вот ты что умеешь делать?

– Я? – после всех событий сегодняшнего дня Огюста уже совершенно не смущало то, что он ведёт беседу с собственным сундуком для одежды. – А зачем?

– Ну хотя бы для того, чтобы хоть чем-то отличаться от десятка таких же никчемных существ, как твои приятели, – наставительно произнёс сундук. – Есть же, наверное, хоть что-то, чем ты с удовольствием занимался хотя бы в детстве?

– Разве что в детстве, – Огюст мучительно пытался припомнить, что ему хоть когда-то доставляло удовольствие. – Мне всегда нравилось помогать матушке составлять цветочные композиции. Но это было очень давно! – воскликнул он, словно сундук мог кому-нибудь рассказать о столь недостойном столичного повесы увлечении.

– Ну и чего ты говоришь об этом так, словно это главная тайна королевского двора? – сундук выпустил одну лапку и почесал ею где-то в районе замка. – Очень даже такое импозантное увлечение. Мог бы добиться известности и уважения. Как-то так называются те, кто умеет подбирать цветы и составлять их в красивые букеты… забыл…

– Флористы, – проскрипел большой сундук. – Редкая способность, между прочим.

– Да меня бы засмеяли, – Огюст на секунду представил себе, что его столичные приятели вдруг узнали бы о его любви к красивым цветам, и покрылся холодным потом. Цветы предназначены исключительно для того, чтобы дарить их красивым женщинам, а разбираться в них — для этого есть садовники и лавочники. И уж точно это недостойное его статуса увлечение.

– Ладно, мы потом ещё об этом поговорим, – самый маленький сундук повозился и откинул крышку, – выгружай давай своё барахло, а то я весь уже духами пропах, не проветриться будет.

Огюст послушно встал и направился к шкафу, но на ходу обернулся и спросил:

– А вы что, теперь такими и останетесь? В смысле — говорящими?

– Ну да, – моргнул маленький сундук, – пока Мо… пока его величество, я хотел сказать, не отменит своё распоряжение.

– Ты хотел сказать «монарх», да? – как-то с намёком проскрипел старший сундук. – Пока наш любимый монарх не развеет заклинание.

– Да, конечно, – торопливо согласился сундучок, – именно это я и имел в виду!

Поняв, что вещи за него перекладывать никто не станет, а попытка найти того, кто это сделает, чревата новыми небезопасными для рассудка последствиями, Огюст молча стал вынимать из сундуков вещи и складывать их на полки, не разбирая, где что. Запихнув в шкаф последнюю стопку рубашек, он устало опустился в кресло: все эти манипуляции ужасно его утомили. А ещё катастрофически хотелось есть…

– Интересно, а когда мне принесут еду, которую обещали? – задумчиво спросил Огюст у самого себя, но ответил снова маленький сундук: он вообще оказался на удивление разговорчивым.

– Принесёт? Тут, насколько мы успели понять, пока мокли под дождём, – Огюст предпочёл сделать вид, что не слышит упрёка, прозвучавшего в голосе сундука, – никто никому ничего не приносит. Надо тебе — иди и сам сделай. Так что, если ты хочешь есть, тебе стоит пойти поискать столовую.

– Но я не знаю, где она, – молодой человек чувствовал, как снова подступают отчаяние и раздражение: ну почему его должны волновать такие бытовые мелочи?!

– А на столе у тебя разве карты нет? – невинно заметил сундучок, и Огюст вспомнил, что собирался посмотреть лежащие на столе бумаги, но так и не посмотрел.

Он подошёл к столу и, сопровождаемый раздражающе любопытными взглядами трёх пар жёлтых глаз, стал перебирать лежащие там бумаги.

Первым ему в руки попалась копия договора о зачислении его на первый курс — их тут что, ещё и несколько?! — Академии Последнего Шанса имени его величества Ганелона. Договор был подписан его отцом, лордом Уильямом Стендриджем, и в нём черным по белому было написано, что родители обязуются в течение первого года обучения не посещать Академию кроме тех случаев, когда их пригласит лично ректор Холверт. Подпись отца Огюст знал прекрасно, и сомнений в её подлинности не было никаких. То есть отец действительно отправил его сюда на год?! На целый длинный год?!

Дрожащей рукой Огюст взял следующий лист и увидел, что это что-то, напоминающее распорядок дня. Бегло просмотрев лист, Огюст пошатнулся и практически рухнул на стоящий рядом стул. Тот жалобно скрипнул, но выдержал. Посидев немного с закрытыми глазами, молодой человек снова посмотрел на распорядок с выражением абсолютного ужаса на побледневшем лице.

Распорядок гласил:

7.00 — подъём

7.30 — утренняя пробежка, первая тренировка (лейтенант Аш-Арбиэль, капитан Харви Сэльнур)

9.00 — завтрак

10.00 — 13.00 — потоковые теоретические и практические занятия по бытовой магии (ректор Холверт)

13.30 — обед

14.00 — 16.00 — занятия по истории боевой магии (декан Кармайкл)

16.30 — дневной чай

17.00 — 19.00 — вечерняя тренировка (лейтенант Аш-Арбиэль, капитан Харви Сэльнур)

19.30 — ужин

20.00 — 22.00 — подготовка к занятиям, свободное время

22.30 — отбой

– Это что, расписание жизни в тюрьме? – севшим голосом спросил Огюст у сундуков за неимением иных собеседников. – Хотя, мне кажется, там выжить проще.

– Да ладно, – бодро ответил сундучок, хлопая жёлтыми глазищами, – это расписание на будние дни, а в выходные можно отдохнуть… наверное…

– Если я до них доживу... – мрачно откликнулся Огюст.

– Ну а куда ты денешься? – легкомысленно ответил сундучок и подобрался поближе к столу, не обращая внимания на строгое покашливание самого большого. – Давай, смотри, что там дальше?

Огюст отложил в сторону расписание, с трудом справившись с желанием порвать его на мельчайшие кусочки, чтобы и не видеть. Остановило его только то, что за нарушение режима в этом странном месте наверняка полагается какое-нибудь наказание, и каким оно окажется, учитывая извращённую фантазию местного руководства, страшно даже представить.

Следующий лист он взял со стола с такой осторожностью и опаской, словно это была ядовитая змея, готовая в любой момент ужалить. К счастью, на листе оказалась всего лишь карта Академии, и Огюст внимательно её рассмотрел, целенаправленно разыскивая волшебное слово «столовая». Искомое обнаружилось в главном здании, там же, где он сегодня проходил собеседование, хотя сейчас молодому человеку казалось, что кабинет ректора он покинул как минимум неделю назад.

Помимо столовой на карте были обозначены тренировочные площадки с номерами «один» и «два», причём та из них, что была обозначена как вторая, находилась в аккурат на кладбище. Огюст моргнул и решил, что, видимо, при перечерчивании карты что-то сбилось. Ну кто же станет устраивать полигон на кладбище? Впрочем, внутренний голос задумчиво сообщил, что он бы ничуть не удивился, но молодой человек предпочёл к нему не прислушиваться. Также на карте были указаны общежития — мужское и женское — сад, болото, лечебница, конюшня и библиотека.