— Но ему удалось их вылечить? — с надеждой спросила Вика.

— В том-то и дело, что нет, — огорченно покачала головой Инга. — Там вот какая штука. Есть общая закономерность — чем дольше человек находится в коме, тем больше риск необратимости.

— Есть риск, да, я тоже такое слышал, — отметил Стручок. — Отец рассказывал. У них в части… случались очень разные ранения.

— То есть что? — подключилась к разговору Зоя. — Он умрет? Только такой исход?

Инга поморщилась:

— Не обязательно. Он может стать инвалидом. Или «овощем», как мой тесть после инсульта. В любом случае все очень серьезно.

— Хреново, если так, — нахмурился Стручок. — А мы можем как-то помочь? Если нужно собрать средства…

— Да пока нет, — ответила Инга. — Но если понадобятся, я тебе передам через Вику. И тогда мы с тобой сложимся и…

— Конечно.

— Но я сейчас не об этом, — Инга тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. — Ребяты, я все думала ночью, есть у меня одна идея.

— Я тоже думала много, — кивнула Зоя. — Подобное лечат подобным?

— Именно! — просияла Инга. — Зришь в корень!

— Не-а, — Зоя сокрушенно покачала головой. — Мы первым делом попробовали его подключить. Вика надеялась, что это поможет. Но нет, без шансов. Понятно, он отправился в погружение, а тут этот дурацкий сбой электричества, воздействие прервалось, а не свернулось. И он остался там.

— Где? — уточнила Вика.

— В том месте, куда погрузился, — ответила Зоя. — Я не знаю, какой это из моментов его жизни.

— Думаешь, он до сих пор там? Столько дней? — Вика привстала.

— Я считаю, если мы где-то и можем его найти, то только там, в пространстве души, — уверенно заявил Стручок.

— Вот и я тоже так думаю, — кивнула Инга. — Но «мы» — это слишком сильно сказано. Из всех нас дар погружений есть только у Зои.

Разговор добрался до болевой точки и замер. Все невольно посмотрели на Зою, и ей стало очень неуютно. Она вдруг поежилась и сникла — одна против всего мира. Как все перевернулось! Одно дело, когда на тебя смотрят покупатели в магазине, и совсем другое — когда люди, которых ты считала друзьями, готовы не задумываясь принести тебя в жертву.

Что тут можно сказать? Как им объяснить? Просто встать и уйти? Она решила хотя бы попробовать изложить им свою позицию. Надо максимально отстраниться, отодвинуть эмоции и просто передавать смысл, факты, с которыми можно соглашаться или не соглашаться. Математические абстракции, вырванные из контекста.

Она глубоко вздохнула и спокойно начала:

— Никаких шансов. Да, я погружалась, но то была моя душа, а не… не другого человека.

— А как же бабушка? — уточнила Вика.

— Так то была его бабушка. Их души были тесно связаны. А я — чужой человек. И моя душа для него вообще неизвестно где находится.

— Неизвестно, — кивнул Стручок. — А ты, кстати, в кого можешь попасть из своей души?

И тут терпение Зои лопнуло:

— Да не хочу я ни в кого попадать! Я считаю, что это безнравственно! Это намного хуже, чем встать с биноклем и подглядывать в чужое окно, потому что окно хотя бы теоретически можно занавесить. И люди знают, что снаружи кто-то может их увидеть, и ведут себя соответственно. А тут — обнаженная душа. Все мысли, все события, ощущения человека — и все это наружу, напоказ, для глубочайшего изучения во всех красках!

— Зоя, да я согласна. Я все понимаю, — мягко прервала ее Инга. — И у того человека не остается выбора. Но тут, видишь ли, в чем дело. У нас-то ведь в нашей ситуации тоже выбора нет. Отступать некуда. Или мы его вытащим, или…

— …или он навсегда останется там, где-то на дне своей души, — печально сказала Вика.

— На дне души? — усмехнулся Стручок, потом кивнул. — Парадоксально, но, если подумать, так и есть. Знаешь, если бы я мог физически, если бы не мой чертов мотор, — он выразительно постучал по груди, — от которого каждую минуту не знаешь, чего ожидать, я бы сам пошел. Честно! Пока еще можно до него добраться.

Зоя вспыхнула:

— Но я…

Инга примирительно подняла руки:

— Так, стоп, мальчики-девочки. Давайте зайдем с другой стороны. Допустим, нам удалось найти его душу в эфире.

— В эфире? — переспросила Зоя. — В смысле, в космосе?

— Ну, там… — на миг смутилась Инга. — Где все души обретаются. Просто представь: вот внешний край его души. Дальше куда будем двигаться?

— К одному из экстремумов, — уверенно заявила Зоя. — К пикам. Сейчас покажу. Э… Вика, ты не знаешь, где теперь диаграммы наши?

— А, я их в шкаф переложила. Эти?

— Да. Сейчас. Вот. Это самый общий вид души Торика. Вот тут, видите эти большие пики? Такие холмы. Это значимые для него области. Где-то здесь барак, вот тут Кедринск, тут вообще целый архипелаг. Видимо, там собралось много важных для него событий. Вот тут школа, тут помельче: отдельные открытия и удивления.

— Вон даже как, — одобрительно кивнула Инга. — Как ты думаешь, куда он мог отправиться?

— Не знаю. Как это можно угадать?

— А зачем угадывать? — рассудительно заметил Стручок. — Разве по настройкам прибора при последнем погружении нельзя примерно узнать…

— Точно! — Зоя даже руками взмахнула. — Опять забыла. Мы уже давно погружались с движителем. И я забыла, что без компа ты остаешься на месте. Сейчас соображу. Вначале мы наносили каждое погружение на карту. Там для каждой точки были указаны параметры входа. Если те записи сохранились… Ох, столько бумаг…

— Давай помогу, — вызвалась Вика. — Как это выглядит?

— Черно-белый план, на нем зеленые яркие точки и рядом ручкой подписаны параметры.

— Дайте мне тоже, вместе быстрее найдем, — Стручок протянул руку.

— Вот этот? — спросила Вика.

— Нет, — покачала головой Зоя. — Это мои погружения. Но похожий лист, тоже двойной и склеенный.

— Склеенный, с зелеными точками, — пробормотал Стручок. — Этот?

— Да! — обрадовалась Зоя. — Ух, сколько тут точек-то! Похоже, Торик много без меня погружался. Ищем, где первый параметр от 2,4 до 2,7. Дайте красный карандаш, что ли.

— Вот тут отметь, — показал пальцем Стручок. — И вот еще.

— Тут нарисуем, — Вика тоже нашла нужные точки. — А вот, с краю, что-то непонятное написано.

— Нет, там 7,5, — отмахнулась Зоя. — Сколько всего нашли? Одиннадцать точек. Теперь на каждой проверяем глубину модуляции. Это вторая координата. Не то. Совсем не то. Есть! Ой. И еще одна. Всего две точки. Вика, посмотри еще журнал. Это такая общая тетрадь.

— С лошадкой?

— Нет, с парусником. Да, давай сюда. Жалко, мы не знаем дат, придется все пересматривать.

— Помочь? — подался вперед Стручок.

— Нет, так неудобно, я сама. Сейчас, не торопите меня. Одна есть, отмечаю. И теперь… Больше нет. Хм… Может, пропустила? Сейчас еще раз пройдусь. Нет. Вторую он не занес в журнал. Эх, Торик.

— Итак? — мягко подтолкнула Инга.

— Итак, — эхом откликнулась Зоя, — у нас всего одна точка осталась. Это точно Кедринск. На карте души это место вот тут. А вторая — здесь, но я не знаю, чему она соответствует.

— То есть, я правильно понимаю, — осторожно начала Инга, — что если бы ты все же…

— Я не пойду! — снова вскинулась Зоя.

— Постой, — голос Инги звучал спокойно, но твердо. — Мы пока рассуждаем теоретически. Если бы путник каким-то чудом добрался до души Торика, то дальше все легко и понятно?

— Не легко и не понятно, — огрызнулась Зоя. — И многое надо было бы еще пробовать. Но, думаю, с движителем дойти до отмеченной красным точки можно. Только нужен ассистент. Торику я всегда ассистировала. А мне — он. А теперь… — она беспомощно развела руки.

— Ну… у меня всегда с софтом сложные и весьма лирические отношения, — вкрадчиво заметила Инга. — Хотя я могла бы найти умного мальчика…

Зоя поморщилась.

— …или девочку, если это принципиально, — предложила Инга уже тверже. — У меня много знакомых. Среди них можно найти настоящих айтишников.