Сейчас Матвей пришел откуда-то с озабоченным выражением лица и негромко, но четко спросил:

— Контрольщики жалуются: опять нет доступа ко второй базе. Версии есть?

— Им, гагарам, недоступно… Им вчера не дали доступ! — картинно продекламировал Дима, но потом посерьезнел: — Я вчера не работал с базами.

— Ой! — Витя вдруг прикрыл рот ладонью. — Точно же! Сейчас сделаю.

Матвейка вздохнул и страдальчески поднял глаза к потолку. А Торик улыбнулся и подумал, какие они славные ребята. Может, здесь наконец он найдет «своих»?

* * *

Дальше — больше. За стеной работали две девушки-инспектрисы и их грозный начальник. При всей неспособности Торика к запоминанию лиц, начальник с первого же взгляда показался ему знакомым.

— Руслан, ты, что ли?

— Во-первых, не «ты», а «вы». Тот факт, что мы когда-то учились на одном потоке, не дает вам никакого права не проявлять ко мне должного уважения, а во-вторых…

«Во-вторых» как-то сразу стало для Торика совершенно неинтересным. Он и так не любил навязываться, а уж если человек так себя позиционирует, хорошего ждать не приходится. Кроме того, в воздухе сразу повеяло противно-зудинским.

— Ладно, я понял.

— Ну вот и чудненько.

Больше они не общались.

Зато Аделаида, одна из инспектрис Руслана, к ним часто захаживала — попить чайку или просто поболтать. В ее внешности чудилось что-то ведьминское — то ли из-за пронзительно черных глаз, сиявших на узком, впалом лице, то ли из-за странного звучания ее голоса — негромкого и невысокого, но при этом легко перекрывавшего любые шумы. Таким голосом можно рассказывать сказки. Или творить заклятья. Говорила она как бы даже не с тобой, а так, в пустоту, иногда бросая по сторонам острые до пронзительности взгляды:

— Кошка вчера пришла. Наша. А с ней еще одна. Не наша. А может, кот. Смотрит на меня, глаза больш-шие, греш-шные…

Торику сразу представлялась то черная кошка, что приносит несчастье, то булгаковский кот Бегемот. В одну из пауз, когда Аделаида отрешенно размешивала чай с таким видом, будто мешает в котле колдовское зелье, Торик спросил:

— Ада, чем занимаешься в свободное время?

Ожидал, что она расскажет о книгах или о музыке, может быть, о макраме или вязании, но она смутилась, будто он застиг ее врасплох, и сказала только:

— Ну, так… поколдовываем помаленьку.

— Как?! — он просто не ожидал такого ответа.

— Ну вот ТАК. — И уперлась в него невыносимо черными глазами.

Торик невольно отпрянул.

— Ада! Кончай свои штучки! Непуганого нашла? — вдруг строго сказал сидевший рядом Матвейка. — Сейчас напугаешь его, ценный сотрудник уйдет, и с кем мне тогда работать?

* * *

Зоя долго сомневалась. С одной стороны, страшновато и неуютно уснуть и оказаться беспомощной в чужом доме. Да, Торик был ей симпатичен и во многом созвучен, но все равно мало ли что? Опять же, электричество и мозг: кто знает, какие могут быть последствия? С другой стороны, глупо годами исследовать файлы и данные, относящиеся к иному, нездешнему миру, нащупывать математически его контуры, но даже не попробовать заглянуть в этот мир самой. Вероятность, что мир ее впустит, ничтожно мала, но есть. В итоге она все-таки решилась.

Торик суетился, будто в первый раз: несколько раз поправлял коробку с прибором, приготовил электролит, потом нечаянно опрокинул чашку с ним, хорошо хоть ничего не замкнулось, но электролит пришлось делать заново.

Чуть потемнел Зоин уверенный серый взгляд, на самом дне которого притаился страх. Никто из них не догадывался, с чем это может быть связано, а сама она не рассказывала. Но страх разъедал ее, он мешал ей жить.

— Мне не мешать? Уйти к себе? — чутко уточнила Вика, бродившая поблизости: ей было любопытно, что получится.

— Нет, я хотела, наоборот, попросить, чтобы ты посидела около меня. Мне так спокойней. Можно?

— Ладно. У меня как раз стопка тетрадей. Сяду вот здесь, за столом, и буду их проверять.

— Ты ведь все запишешь, весь сеанс? — спросила Зоя у Торика.

— Конечно. Заодно потом посмотрим, что не так, если не получится.

— Думаешь, ничего не выйдет?

— Ну, как сказать… Сама все знаешь — люди пробовали разные, а сработало пока только на мне. Да и то… Стручок до сих пор сомневается.

— Нет, больше не сомневается. Он верит в математическую обработку данных. Куда мне сесть?

— Сесть? Нет, спать удобней лежа — так не упадешь. Иди сюда, на диван. Укладывайся, сейчас тебе лоб протрем.

— Щиплет?

— Почти нет — как пот на лбу. Так, провода сюда продеваем. Голова мягко лежит?

— Да, вроде. А куда сетку?

— Сеткой накроем тебя как одеялом. Повязку на глаза дать?

— Э… пожалуй, не надо. Что мне еще нужно знать?

— Расслабься максимально, отпусти всю ситуацию к чертям собачьим! — вдруг ответила Вика. — У меня первые три раза не получалось, потому что я все время чего-то ждала и подпрыгивала.

— А потом?

— Потом решила, что все равно ничего не получится, махнула рукой и сразу на следующий раз уснула!

— Но без погружения?

— Да, — вздохнула она. — Погрузиться ни разу не вышло, а так засыпала.

— Спасибо, Вик, попробую расслабиться. А можно шторы закрыть?

— Ой, я забыла, сейчас закрою. Лишь бы сегодня самолеты не летали, а то с ними точно не поспишь.

Торик тоже немного суетился:

— Ну как, готова? Запускаем запись?

Зоя чуть помедлила и потом заговорила:

— Торик, если я вдруг по каким-то причинам не проснусь…

— Зой! Ты что такое говоришь-то!

— Подожди. В жизни все бывает, так что слушай. Вон моя сумка, внутри записка с телефоном отца. Звони сразу ему. Больше никому звонить не надо, хорошо? Обещаешь?

— Ты меня пугаешь!

— Я сама себя боюсь. Ладно. Давайте уже, а то передумаю.

— Закрывай глаза. Как тебе? Все хорошо?

— Горячо, жжет на лбу!

— Ого! Ты такая чуткая?

— Видимо. Убавим?

— Уже. Готова?

— Ох… Вряд ли что-то получится…

От резкого стука все трое вздрогнули.

— Ой, простите, у меня методичка упала.

— Вик!

— Все-все, сижу тихо.

* * *

Торик начал со средней частоты, потом интуиция подсказала, что лучше перейти к чуть более высокой. Выставил девиацию. Теперь потенциалы — как бы не переборщить. Зоя, лежа на диване, постепенно задышала ровнее и глубже. Уснула или пытается? Чуть добавил амплитуду. Руки Зои расслабились. Торик старался смотреть на ее лицо лишь изредка, и то не напрямую — люди иногда чувствуют чужой взгляд. Зажегся светодиод — все, теперь точно спит.

Торик глянул на Вику. Какие там тетради! Ее глаза переполняло любопытство, весь ее вид вопрошал: ну, что там? Получилось? Говорить нельзя. Торик поднял обе руки, сложил их ладонь к ладони, поднес к щеке и на миг прикрыл глаза: уснула. Вика просияла и подняла большой палец. Торик на всякий случай приложил палец к губам. Вика ответила успокаивающим жестом, мол, я все понимаю, и взялась за тетради.

Минут через двадцать Зоя начала дышать чаще, лицо немного покраснело, голова начала слегка покачиваться, пальцы почти сомкнулись в кулаки, словно ей очень хотелось проснуться. Успела погрузиться или нет? Разбудить или дать еще поспать? Торик с Викой беспокойно переглянулись. Вика пожала плечами. Торик на всякий случай понизил амплитуду импульсов. Через пару минут Зоя задышала ровнее и вроде начала успокаиваться. Но потом опять разволновалась, лицо сморщилось, как от боли, потекли слезы, она начала метаться, точно в бреду, протяжно застонала, с силой втянула воздух сквозь зубы и широко распахнула глаза. В них стоял ужас! Она попыталась вскочить, но сетка мешала, затрудняла движения. Торик кинулся помочь ей выпутаться, случайно коснулся ее запястья, отчего Зоя глухо вскрикнула и вся сжалась, словно ожидая удара.

— Тихо-тихо, Зоя, все хорошо, мы — друзья, ты — дома, — последние слова заставили ее содрогнуться всем телом.