Но снова удивлялся — почему папа не мог вот так просто и понятно все ему рассказать? Не хотел? А может, не умел? Какие странные мысли в голову приходят!

Следующая мысль потрясла Торика еще больше: он что, стал умней? Или… старше?

* * *

Сентябрь 1978 года, Город, ул. Затинная, 13 лет

В кои-то веки даже немного жаль, что каникулы закончились! Снова потянулась череда одинаковых дней. Грифельная доска. Письма. Бабушки. Школа. Гитара и песни. Женя. Новая дата на грифельной доске…

Бабушка устроилась в университет ночным сторожем. Пару раз Торик ходил к ней на экскурсию. Мир ночного «Универа», как звали его студенты, казался ему зачарованным злым волшебником. Огромное пустое здание. Нет никого — только они с бабушкой идут по бесконечным темным коридорам, а за ними движется полоса света. Казалось, только они привносят жизнь в это мертвое здание. Хотя утром здесь будет полно людей, голосов, суеты и… открытий? Или чем они все тут занимаются.

Бабушка старается идти уверенно, но Торик все равно замечает, что даже ей слегка не по себе. Она говорит необычно тихо:

— Когда-нибудь и ты придешь сюда учиться.

И он сразу же принимает, что да, так оно и будет.

* * *

Худо-бедно, Торик приспособился жить без родителей и теперь ждал их по-другому. Он изменился внешне и внутренне, приобрел свой, а не общий с ними опыт. А уж они-то, наверное, как изменились, побывав за границей, встретив таких удивительных и легендарных людей! Тихонько ныло предчувствие: как они с родителями теперь воспримут друг друга?

И все-таки: скорей бы они приезжали!

* * *

Конечно, они приедут! Разве может быть по-другому?

Может.

Тот день начался вполне заурядно: школа, уроки, перемены, долгий путь домой с мыслями о том о сем. По пути Торик видел происшествие: водитель грузовика заметил у колеса кошку, постарался ее не задавить, но при этом въехал в столб. Столб надломился и начал было падать на соседний дом, но повис на проводах. Водитель носился вокруг машины, хватаясь за голову, и оценивал ущерб. А кошка, из-за которой все случилось, спокойно сидела на заборе и тщательно вылизывала лапы.

Торик хотел рассказать обо всем этом бабушке, но ее не было дома. Бабушка Маша, по обыкновению, спала, и Торик решил пока перекусить, а заодно почитать «Магелланово облако». И углубился.

— Торик, ты дома? Поди-ка сюды, дружочек. — Голос от двери раздался так неожиданно, что книга выпала из рук.

Тон бабушки не предвещал ничего хорошего. На ровном месте «дружочком» она его никогда не называла. Либо ругать будет, либо чем-то сильно расстроена.

— Здравствуй, бабушка. Что случилось?

— Дык вот не знаю. Прислали давеча депешу, чтобы мне надыть на почту.

— Заказное письмо, что ли? Дали?

— Дали, куды ж они денуться! Но мине чтой-то боязно. Глазки молодые, на вот, почитай.

Торик взглянул на тощий официальный конверт с адресом, отпечатанным на машинке. Вместо марки — жирный прочерк и красный штемпель «Дипломатическая почта». В графе «Отправитель» значилось: «Генеральное консульство СССР в Республике Ирак». Таких писем он еще не видел.

— Ну что же ты, открывай, — торопила бабушка.

Как нарочно, ножницы нашлись не сразу. Внутри помещалась одна страница на официальном бланке. Торик быстро пробежал глазами текст и обмер.

— Что тама? — Бабушка присела на диван и отерла платочком выступивший пот.

Торик сглотнул комок, внезапно перехвативший горло, и начал:

— Администрация генерального консульства Иракской Республики с прискорбием сообщает…

— Ой! — Бабушка даже в лице переменилась. — Ой, пресвятые угодники, неужто!

— …о смерти советского специалиста по строительству в результате несчастного случая.

— Как же это? Сиротинушка ты моя! — вдруг в голос запричитала бабушка и попыталась обнять Торика.

— Бабушка, подожди! — взмолился он. — Я не понимаю. Слушай дальше.

— Дык что тут понимать-то, Господи! Э-эх, Торик. К нам после войны знаешь сколько похоронок-то приходило? Нас-то ведь в семье девять человек было.

— …Сообщаем, что приложим все усилия, чтобы в ближайшее время переправить тело Лутонина Е. П. на родину для захоронения за счет Генконсульства. Сообщаем также, что вам как ближайшим родственникам будет осуществлена разовая страховая выплата «на смерть кормильца» в размере…

— Ох и сироти-и-нушка… — снова завела бабушка.

— Бабушка, а кто такой этот Лутонин?

— Хто?

— Ну вот же написано: «…тело Лутонина Е.П.» Это кто?

— Ну а я-то почем знаю? Видимо, хтой-то еще погиб вместе с Мишей, царствие яму небесное.

— Здесь какая-то ошибка.

— Ну какая ошибка? Э-эх, святая душа. Я тоже до посленнево все сомневалася, да тока жисть потом рассудила как ей надобно, а не как мине луччи.

— Нет-нет, тут точно ошибка. Надо все разузнать точно. Если бы папа погиб, они бы так и написали — Васильев М. А. Он должен быть указан, иначе это не о нем. Бабушка, надо сходить на завод и спросить. Если надо — у директора. Он же официальное лицо! Сходишь?

— Ды хто мине слушать-то будет, малограмотную? Вот что, бери-ка ты письмо енто и давай к своим Барышевым. Лия грамотная, ее хучь послушают.

Сходили на завод, но так ничего и не добились. Директора на месте не оказалось, а другие люди из администрации не имели нужных полномочий. «Ничем помочь не можем. Приходите завтра».

Торик вернулся ни с чем. В той же неизвестности, что и ушел. Хотя горевать им оказалось некогда. У бабушки Маши внезапно случился сердечный приступ. Пришлось бежать к соседям на другой этаж, звонить, отвечать на вопросы врача, потом в аптеку… Угомонились только к полуночи.

Ночью Торику не спалось. «Это какая-то ошибка. Такого не может быть», — убеждал он себя, прекрасно понимая, что может. Панические мысли бились и мешали уснуть. А мама? Хотя бы мама жива? Она приедет домой или останется там? А если она… тоже? Вдруг они вместе попали в беду? Тогда он будет… как там это называется? Он станет круглым сиротой? В фильмах и книгах сиротам всегда жилось несладко. Но ведь у него есть бабушки и тети… Ему есть с кем жить! Его же не отдадут в приют! Или отдадут?

* * *

Правды смогли добиться только на следующий день. Выяснилось, что у строителей в Ираке ночью действительно произошло ЧП со смертельным исходом. В результате погибли два человека — крановщик Егор Лутонин и Михаил Корзухов, водитель грузовика. О предположительной гибели Михаила Васильева никаких сведений нет. Михаил регулярно присылает отчеты по установленной форме. По последним сведениям, они с супругой готовятся к завершению работ по контракту и последующей отправке на родину.

— Вот как? — Тетя Азалия нервно дернула рукой, привычно отгоняя невидимых демонов. — А для чего тогда товарищи из консульства прислали нам письмо?

— Вы не понимаете, гражданка. Это стандартная процедура на случай гибели контрактных работников. Условия тяжелые, знаете ли, всякое бывает. Все нужно предусмотреть. Если у вас нет дру…

— Но нам-то для чего прислали? — перебила тетя.

— Вам? Видимо, по ошибке. Тот же контракт, то же предприятие, тоже наш сотрудник, — директор замялся, — видимо, перепутали адрес. Если вам будет легче, я официально приношу извинения. Хотя ошибку допустили не мы. А теперь простите, у меня много работы.

С завода они вышли подавленные. Казалось, надо радоваться: все обошлось. А на сердце словно камень лежал. Тетя собралась домой, но Торик попросил ее самой все растолковать бабушке:

— Ну пожалуйста! Мне она не поверит. Скажет, я все выдумываю. А вам поверит.

Бабушка встречала их у двери и нещадно теребила ворот своей блузки, даже не осознавая этого. В глазах ее скорбь уступала проблескам надежды, которые сменялись отчаянием и новой скорбью.

— Ну что тама? — спросила она с порога. — Лиечка, будем хоронить?