После того как пленница вновь оказалась в капсуле вся команда собралась в столовой, где Юджина таки заставили рассказать все, что он сделал, что планировал сделать.

Выслушали молча, не перебивая, лишь когда Юджин закончил, Либерти тяжело вздохнула и заявила:

— Боже…какой же ты наивный лох, Борода! Тебя же этот Фэйтон просто развел!

— Да? И зачем это ему?

— Да чтобы попасть на «Ро-Кот» и забрать корабль.

— Где-то я все это уже слышал, — хмыкнул Юджин, — у меня сейчас дичайший приступ дежавю… Ну да ладно. Повторюсь еще раз, в этот раз для всех. Если бы Фэйтон и Тар хотели — они могли бы захватить весь крейсер, перебить нас без всяких проблем, затем спокойно бы долетели до обитаемых миров, продали бы все и свалили в закат.

— Они, похоже, не могут управлять «Ро-Котом», иначе бы завалили нас сразу, — поддержал Юджина и Рико. — И действительно, какой смысл был бежать с крейсера?

— Так…ну понятно, — вздохнул Хороняка, — я согласен с Рико и Юджином. Если действительно сообщение было отправлено.

— Было! — заявил Юджин. — Более того, когда ты и Либерти отправились баиньки, Марго запустила зонды и засекла поблизости корабли ВКС, которые за нами следовали.

— А почему они не атаковали? Почему не захватили крейсер? — удивилась Либерти.

— Потому что я заминировал ТПП. Вздумай они сюда лезть — взорвал бы к чертям лаборатории, — пояснил Юджин.

— Так… — Хороняка крепко задумался, — в целом все понятно. Не понятно только, кто стукач, если такой есть среди нас? И еще непонятно, что делать дальше?

— Лезть в капсулы и продолжать полет, — сказал Юджин, — нам нужно еще минимум два года…

— Черт! Я не полезу больше в этот гроб! — отказалась Либерти.

— Это не предложение… — глядя ей прямо в глаза, заявил Юджин, — и выбора у тебя нет, если хочешь получить свою долю от продажи крейсера.

— И долю от той суммы, что тебе скинули корпораты, — усмехнулась она, — или ты решил все захапать?

— И долю от корпоратских денег, — кивнул Юджин, — все по-честному, все поровну.

— Два года в капсуле… — вздохнула Либерти. — Боже, как я это не люблю!

— Два года в капсуле, и потом безбедная жизнь там, где ты захочешь, — уточнил Хороняка. — Черт! А я готов еще раз лечь в капсулу. Почему нет? Вот только…только мне нужно выпить. Хотя бы один вечер нормально поесть и выпить, а далее согласен. Сам лягу в капсулу!

— Ладно, — махнула рукой Либерти, — я тоже согласна, раз так. Но готова потратить все свои миллионы на то, чтобы мне принесли нормальной еды.

— А я хочу поспать в постели, — призналась Марго, — после капсулы ощущение такое, будто глаза песком засыпали. Хочется мягкую подушку, большую двуспальную кровать и…а, черт! Да койка в каюте сойдет, лишь бы просто можно было полежать с закрытыми глазами.

— Нет, нет, нет! — возмутился Юджин. — Какой «хотя бы один вечер»? Какое «поспать»? Мы не можем этого себе позволить! Вы понимаете, что из-за этих своих хотелок мы можем опять подставиться? Если шпик отправит сообщение ВКС, то все понесется сначала! Мы уже проспали два года и они пойдут коту под хвост! И я молчу о том, что если нас засекут, то прежде чем снова прятаться, нам еще нужно будет сбежать, а крейсер — это вам не «Ро-Кот»! На нем особо не полетаешь, эта туша разворачивается на новый курс несколько часов.

— Успокойся, Юджин! — похлопал его по плечу Хороняка. — Если шпик опять отправит сообщение — он сделает это до того, как мы в капсулы отправимся. То есть мы узнаем о неприятностях сразу, и сможем уйти. Но нам всем нужна разрядка, нужно хоть немного почувствовать жизнь, а не лежать как трупы в капсулах, понимаешь?

— Вы рискуете! Очень сильно рискуете! — покачал неодобрительно головой Юджин.

— Без риска скучно, — улыбнулась Либерти, — и вообще, если ты так уж параноишь — отруби нам всем доступ к терминалу связи. В чем проблема?

— А это идея! — оживился Юджин и поднялся из-за стола. — Сейчас так и сделаю.

— Я пойду с тобой, — встал и Хороняка.

— Я как-нибудь справлюсь.

— А я прослежу, чтобы тебе это удалось, — хмыкнул Хороняка.

— А я поем, — заявил Рико.

— Я тоже, а потом спать. Боже, вы не представляете, как я хочу лечь! — вздохнула Марго…

Вечер прошел великолепно. Столовую буквально завалили едой, причем приготовили, разогрели самое лучшее, что только имелось на складах. Либерти даже нашла склад, где хранились личные запасы капитана крейсера.

— Тенуто Сан Гуидо! — объявила она, прочитав название.

— И что? — хмыкнул Хороняка. — Ты так пафосно это прочитала, будто мы тут все должны задохнуться от восторга.

— От восторга можешь не задыхаться, — хмыкнула Либерти, — но вино это 1997 года. Оно старше тебя, твоего отца, деда и прадеда. Такого ты в жизни никогда не пробовал, и не попробуешь!

— Ну, допустим, не старше деда, — хмыкнул Хороняка, — а насчет «не пробовал» — это ты не права. Как раз попробую, прямо сейчас.

Он забрал бутылку у Либерти и отпил прямо из горла.

— Э-э-э-эй! — возмутилась Марго. — Кто так пьет?

— Алкаш! Нам оставь! — поддержала ее Либерти.

Хороняка оторвался от бутылки, недовольно скривился и сунул бутылку Либерти.

— Фу, ну и кисляк! Будто испортившийся сок!

— Много ты понимаешь! — буркнула Либерти.

— Много, — хмыкнул Хороняка, — например то, что этот шмурдяк еще долго помнить буду. Черт! Вкус этой кислятины даже моим пойлом не перебить!

Он демонстративно вытащил свою флягу и отпил из нее.

— Твоим пойлом можно металл разъедать, — хмыкнула Либерти, — давай Марго, уж ты-то по достоинству оценишь нормальное вино.

Рико глядел на происходящее сквозь опущенные веки. Он в жизни так не наедался. Ему было одновременно плохо и хорошо.

Даже Юджин позволил себе расслабиться: терминал он таки отключил, и теперь можно было не бояться, что кто-то отправит сообщение. Также вспомнил и не просто вырубил, а сломал к чертям терминалы на тех кораблях, на которых они с Рико вернулись к крейсеру, так что он веселился теперь вместе со всеми.

А когда всех еще больше развезло, включили караоке. Голоса, может, у них и были, однако слух у всех как у одного отсутствовал напрочь. Разве что Марго что-то пыталась выдать нормальное, однако слишком уж опьянела.

Разошлись поздно, ближе к трем ночи по корабельному времени.

Завтра утром все они вновь должны были отправиться в капсулы. Ложиться в них пьяными было нельзя, ну а принимать «отрезвляющие» таблетки не стали.

Больше всего возмущался Хороняка, аргументируя тем, что в таком случае вся пьянка была напрасной.

С ним согласились.

Наконец на крейсере наступила тишина. Все заснули, и из кают доносилось сопение, и даже храп. Однако приблизительно через час один из членов экипажа встал со своей койки и совершенно беззвучно выскользнул в коридор…

Хороняка недовольно кряхтел, залезая в капсулу.

— Ох ты ж черт! И чего они такие неудобные?

— Чтобы ты пострадал подольше, — хмыкнула Либерти.

— Я и так страдаю. Знаешь, как мне хреново? — простонал Хороняка.

— Принял бы таблетку как остальные. Мигом бы похорошело, — заметил Рико.

— Ага, конечно! — вздохнул Хороняка. — Она ведь меня трезвым сделает, а я не хочу! Я так не могу и не умею. У меня, черт возьми, организм к такому состоянию не приучен.

— Ну тогда страдай молча, — заявила Либерти.

— Не могу. Я должен поныть.

— Тогда сейчас я тебе еще больше испорчу настроение, — хмыкнула Либерти, когда крышка капсулы Хороняки начала закрываться, а он сам уже удобно улегся на ложементе. — Когда ты проснешься через несколько лет — твое похмелье все еще не пройдет, и ты будешь страдать и дальше.

— Ах ты гребаная су… — возмутился Хороняка, однако досказать не успел — крышка закрылась и отсекла звук. Пара секунд, и Хороняка уже мирно спал.

— Фу, как тихо сразу стало, — облегченно вздохнула Либерти, — тишина и покой. Ладно, давай, Борода, закрывай. Я баиньки…