С утра пораньше Валька выехал в город на поиски подарка. Людмила Ростиславовна сначала попыталась выразить досаду на то обстоятельство, что, если бы не Анин день рождения, сын бы и не подумал навестить их в Москве, но осеклась на полуслове, словно вспомнила нечто. Проводила Вальку до двери, и уже на пороге с неожиданным для нее драматизмом, погладила сына по щеке.

– Все будет хорошо, родной мой. Все будет хорошо, – напутствовала его мама. Странными, тревожными словами.

Подарок Валька искал придирчиво и долго. Впрочем, как и всегда на Анютин день рождения. Первое апреля, День Дураков. Что же, дураком он был, им и останется. Пусть Анюта любит Дружникова, и пусть Вальке любить ее теперь нечестно. Все равно. Да и кому какое дело. Тому, что Анин день рождения приходился на знаковое число, Валька уже не завидовал. В новые времена неожиданно выяснилось, что и его собственная дата появления на свет имеет свое значение. В нынешней России вдруг стал известен и популярен зарубежный праздник Хэллоуин, отмечавшийся в ночь с тридцать первого октября на первое ноября, то есть, именно тогда, когда и родился Вилим Александрович Мошкин. День Всех Святых и разгул нечистой силы – самый подходящий для него день. Или, как сказал по этому поводу Дружников, «и ничего удивительного, как раз естественно».

Наконец, Валька выбрал в антикварном магазине на Арбате изящный, старинный глобус на деревянной резной подставке. Ручной работы и умопомрачительной цены. Всегда совестливый, когда дело касалось излишних трат на «предметы роскоши», Валька, однако, не ощущал никаких внутренних разногласий, если расходовал деньги в Анечкину пользу. То есть, как и большинство людей, он от всей души отдавал своим любимым то, что им было совершенно без надобности. Что ж, интимные подарки в виде украшений и предметов женского обихода – это прерогатива Дружникова, а вот глобус от верного друга – в самую точку. И Валька поехал вместе с глобусом в дом академика Аделаидова. В первый раз. Впрочем, выбора у него не было. Почему-то в этом году Аня наотрез отказалась справлять день рождения вне дома, как Валька ни уговаривал ее по телефону. Категорично заявив, что либо он приедет к ней на квартиру, либо может не поздравлять ее вообще. И Валька согласился. То ли потому, что старые боль и раскаяние с течением времени поистаскались от частого употребления и потеряли свою остроту, то ли потому, что Валькина нынешняя деятельность во благо человечества начала приносить свои первые плоды искупления. Но Валька чувствовал, что хоть и не может до сих пор прямо смотреть в глаза академику, однако, посетить квартиру на Котельнической ему станет вполне по силам. Тем более, если это единственный способ увидеть Аню.

У подъезда на Котельнической набережной Валька, не без Костиной помощи, выгрузил из салона громоздкую, обернутую посеребренной бумагой, коробку. Огляделся вокруг. Невдалеке стояли новый шестисотый «мерседес» Дружникова и его джип с охраной. От джипа уже спешил расторопный Муслим помочь с коробкой и просто поздороваться. Валька встретил его приветливо, не отказался и от помощи. Одновременно тащить коробку и огромный букет из двадцати пяти роз ему было бы затруднительно. У самого подъезда в ряду чистеньких иномарок стояла такая же точно «вольво», как у него. Валька кивнул в сторону нарядной машины, мол, смотрите, забавное совпадение. Но Муслим его заблуждение тут же разъяснил:

– То Анны Палны тачка. Хозяин ей подарили.

– Неужто, взяла? – вслух удивился Валька. Это как же интересно Олег ее уговорил? – А ее «девятка» где? Сломалась?

– Да не-е. В этой теперь безопаснее, – загадочно пояснил Муслим.

«Ну и ну! Вот дела!», – не переставал удивляться про себя Валька все время, пока они с Муслимом поднимались в лифте на восьмой этаж. На лестничной клетке у двери академика Аделаидова прямо-таки Геркулесовыми столпами торчали еще двое охранников в строгих костюмах и с переговорными устройствами, спиральной лапшой повисшими на ушах. Валька непроизвольно поморщился. Олегов чрезмерный выпендреж с охраной был ему непонятен. Но, бог с ней. Один из столпов уже звонил в «академическую» дверь.

Навстречу Вальке легкой рыбкой выплыла нарядная, улыбающаяся Юлия Карповна, помогла раздеться. Аня, которая всегда, насколько он помнил, стремительно вылетала первой навстречу гостям, в прихожую не вышла вовсе. «Может, занята», – рассеянно подумал Валька. Он был обеспокоен тем, чтобы придать букету и подарку в своих руках наиболее торжественное положение. Юлия Карповна проводила его в гостиную, откуда доносился приятный и праздничный разноголосый гомон.

Валька вошел и увидел Аню сначала со спины. Она стояла рядом с Леной Матвеевой и давней своей университетской подружкой Кариной возле накрытого стола. На зов Юлии Карповны она повернулась к Вальке, сделала несколько тяжелых шагов ему навстречу.

Валька увидел всю ее и обомлел. Коробка и букет уже скользили из его обвалившихся рук на пол, Юлия Карповна и случившийся неподалеку Зуля еле успели подхватить и то и другое. Но Валька уже не помнил, зачем явился в дом к академику. Он даже позабыл о поздравлениях и о простом словесном приветствии, только молча и в упор, невежливо и прямолинейно смотрел на Аню. Бог его знает сколько времени. Теперь ему были понятны Анин отказ справлять торжество вне дома, иномарка у подъезда, и даже мамины прощальные слова. Почему он неожиданно испытал глубокий шок, тем более от вполне естественной в природе вещи, Валька и не старался себе объяснить. Да и не мог. Просто для него в этот миг рухнуло нечто, находящееся вне разума и сознания, и внутри взамен возникло лишь стойкое ощущение непоправимой катастрофы.

Аня тоже не нашла слов, чтобы вывести Вальку из его окаменелого состояния. Да она и не предвидела такой реакции. И теперь также молча глядела на Вальку, словно выжидая чего-то. Но ничего не происходило. Анечке стало неловко, будто она вдруг почувствовала себя голым королем. Кровь прилила к ее бледным щекам, заливая их краской необъяснимого стыда. Больше всего на свете ей хотелось спрятать с глаз долой свой огромный живот, или хотя бы немного втянуть его в себя. Но ни то, ни другое было невозможно. А Валька все смотрел.

– Эй, ты чего? – раздался рядом чей-то голос. И Валька явственно ощутил болезненный тычок в правом боку. Да это же Ленка Матвеева! Он вдруг спохватился, полностью пришел в себя.

Ему уже совали обратно в руки подарок и букет. Послышались смешки, впрочем, беззлобные. Надо было собраться, и любой ценой. Многолетние тренировки по внутренней концентрации помогли Вальке это сделать.

– Извините, ради бога. Я не знал. Я даже как-то ошарашен, – Вальке удалось вполне натурально улыбнуться и смущенно чуть развести в стороны руки, занятые коробкой и цветами. – Это же здорово! Стало быть, у меня есть два повода для поздравлений, – и он вручил, наконец, Ане глобус и розы.

Валька поцеловал Анюту в щеку, склонившись к ее лицу издалека, чтобы ненароком не задеть живот. Она приняла поцелуй с некоторой обреченной покорностью.

– Олег, ну ты и жук! Ничего ведь не сказал, и это лучшему другу! – упрекнул Валька Дружникова. Тот стоял у окна и о чем-то тихо беседовал с академиком Аделаидовым. Сцену с подарком он пропустил, увлеченный разговором, и теперь повернулся на Валькин окрик.

– Здорово! Я думал, ты давно знаешь! – Дружников был непритворно удивлен. Он подошел к Ане, крепко, но и осторожно обнял ее за плечи. – Нам уж рожать через две недели. Ну, ты даешь!

– А кто будет? – поддельно весело поинтересовался Валька. Руку Дружникова на Анином плече ему не хотелось замечать.

– Мальчик! – гордо и чуть хвастливо ответил Дружников.

– Павлик, – тихо, ни на кого не глядя, сказала Аня.

– Ну, да. В честь отца, – пояснил Дружников, как нечто, само собой разумеющееся.

Потом гости сели за стол. И Валька тоже сел. Не очень-то обращая внимание, что место ему отвели, немного нарочно, рядом с Константином Филипповичем. Он даже заговорил с академиком, и вполне легко посмотрел старику в глаза. Правда, ни самого Аделаидова, ни его лица Валька по-настоящему не видел. Но все равно некая незримая черта между ними стерлась раз и навсегда. Плохо это или хорошо, Валька вот так сразу не смог оценить. Но мимоходом решил, что скорее плохо. С противоположной стороны внушительных размеров стола на него несколько раз вопросительно взглянул Дружников. Валька сначала не понял, но после сообразил. Скосил в ответ взор на академика и отрицательно покачал головой. Дескать, все в порядке, не парься. Дружников вроде бы удивился, но может, Вальке это только показалось.