Как только был оглашен приговор, по зале с немалочисленными присяжными прошел разнородный ропот. Каждый кто здесь находился, относился к высшим эшелонам власти. Первые являлись представителями политического строя соединенных штатов Америки, регулирующих все международные дела. Вторые причислялись к пострадавшей стороне и представляли из себя Японскую командующую верхушку, прибывшую на суд того, кто фактически лишил их страну ценнейшего ресурса. Третьими были главнокомандующие вооруженных сил Российской федерации, ну а четвертой стороной стали церковники, которые как оказалось, и предоставили Японскому правительству ценные сведения.

Сидящий на скамье присяжных Игорь оглядывал всех этих людей с совершенно бесстрастным выражением. Он мог злиться на каждого из них. На американцев, за их длинный нос, способный пролезть в любую еще не раскупорившуюся щель. На японцев, предъявивших обвинения Альберту. На собственное правительство за то, что они фактически спихнули всю вину на его отчима, при этом отделавшись такими заявлениями как: «Мы не проверяли источники добычи данного материала, поэтому вся ответственность лежит только на обвиняемом!» И уж тем более на церковников, чья осведомленность оказалось на куда более высоком уровне, чем даже правительственных развед-служб, однако… Даже при наличии столь широкого спектра сторон, которые можно было бы обвинить в нынешнем положении Альберта, все размышления по поводу этой ситуации неизбежно сводились к оному единственному факту.

“Это все моя вина…”

Юноша отлично понимал, что именно он стал главным виновником заключения Альберта. Именно он был тем, кто ответственен за слезы своей матери, сейчас надрывно рыдающей на плече собственного сына. И от этих мыслей, все внутри подростка переворачивалось с ног на голову, ведь каждый его шаг, каждое его решение могло бы повлиять на сегодняшний день, или вовсе не допустить его, но время нельзя повернуть вспять…

Для Игоря, Альберт уже давно стал кем-то большим чем мужем его матери… Чем отчимом... Он был настоящим отцом для юноши, который с самого рождения не знал, что значит расти в полноценной семье, и даже обрекая себя на заключение в столь ужасном месте как международная тюрьма Маттерхорн, находящаяся в Альпах, этом мужчина взял всю вину на себя, чтобы обезопасить нерадивого сына…

— Похоже, самая выгодная сделка вашего отца, стала самой главной его ошибкой в карьере… Или это была не его ошибка?...

В то время как присяжные покидали зал заседания, юноша все еще сидел на скамье, пытаясь успокоить свою мать, чье лицо от душевных страданий и горьких слез уже потеряло свою прежнюю красоту, а яркие зеленые глаза утратили первичный блеск. Однако даже после столь сокрушительного удара по семье Шульцман, нашлись те, кто захотел вбить последний гвоздь в крышку их гроба.

Сейчас, напротив совершенно бледного Кипиша стоял Аристарх Афанасьевич и Дмитрий Сергеевич. От этого судебного процесса, двое совладельцев Салатора не просто не пострадали, но приобрели просто невероятный дар. В связи с тем, что Альберт нарушил несколько законов, как единоличный владелец компании, все его акции были аннулированы, и теперь, ценные бумаги распределились поровну между оставшимися акционерами. Разумеется, Салатор при этом тоже потерял значительную часть своей репутации, но это было делом поправимым.

— Правительство решило не избавляться от нашей компании, потому что все еще рассчитывает на те пятьдесят тонн, что не были включены в договор с министерством обороны, не так ли?

Юноша не стал отвечать на провокацию. Сейчас он был слишком подавлен, чтобы проявлять свой колкий характер.

— Нашей компании? Ты видимо чего-то не понимаешь мальчишка! Хоть Альберт и оградил тебя от судебных разбирательств, но за семьей Шульцман образовался просто огромнейший долг! Те деньги, что изъяло правительство у твоего неудачника-отца лишь часть компенсации, которая покрыла убытки только нашей страны. Что касается Японской стороны, то они выдвинули требование взмостить все в десятикратном размере! Это двести миллиардов рублей! Разумеется у вас нет таких денег, однако все имущество семьи Шульцман, будет конфисковано. Теперь у тебя с матерью нет ни машин, ни квартир, ни банковских счетов. Вы – нищие! И весь доход приносимый акциями компании, которые находятся у вас в руках будет автоматически удержан банком, чтобы погасить гигантский долг!

После этих жестоких слов, Татьяна Геннадьевна начала рыдать еще сильнее.

Что с ними теперь будет? Как им погасить такой огромный долг? Как им дальше жить?

Эти вопросы уходили в пустоту, которая просто не могла дать на них ответа, однако теперь, Игорь уже не мог оставаться спокойным.

*ШУХ!*

Мгновенно, Кипиш вскочил со своего места, и сжав глотку Аристарха Афанасьевича, поднял его над землей, как какую-то безвольную куклу.

— Думаешь, что можешь злорадствовать, глядя как рушатся жизни людей? Считаешь, что достаточно квалифицирован для этого?! Ошибаешься… Я – тот кто в итоге будет смотреть, как ваши души разрывают на куски, а тела сгорают в адском пламени, и только я имею на это право!

— Отпусти его!

Покидающие залу люди неожиданно остановились, когда увидели как сын приговоренного поднял одного из коллег своих отца над землей. Тут же, на это действие среагировали военные, которые все еще хотели получить от Салатора пятьдесят тонн сверхресурса, но даже так, юноша не торопился расслаблять свою ладонь, сжавшую поганую глотку этого ублюдка.

— Применение силы Пробудившегося против обычных граждан – это серьезное преступление, мы имеем право взять тебя под стражу немедленно!

Вперед вышел генерал-полковник Зайцев, всем своим видом показывая, что если мальчишка не выполнит его требований, то все закончится намного печальнее, чем он мог себе вообразить.

— О чем это вы? Сила Пробудившегося? Я уже был заключен под стражу и исследования показали, что мое Пробуждение не имеет к физическим мутациям никакого отношения. Это значит, что сейчас я действую как обычный гражданин, и максимум, что мне полагается за причинения легкого вреда здоровью – исправительные работы, или же штраф до сорока тысяч рублей…

Лицо Игоря не выражало ничего кроме презрения по отношению к этому военному, на самом деле, юноша был готов сломать шею Аристарха, лишь бы только облегчить свои душевные стенания, но тут, на его вытянутую руку легла ладонь матери, которая с глазами полными слез, смотрела на своего сына. Только что Татьяна потеряла мужа, которого отправили в ужасное место на целых десять лет, и она ни за что бы не хотела этой же участи для собственного сына…

*Бам!*

Легким движением руки, юноша отбросил уже теряющего сознание ублюдка прямо под ноги военным.

— Знаете… Сегодня, кто-то защитил свои интересы… Кто-то свершил месть… Кто-то получил большую выгоду… А кто-то, просто наблюдал за происходящим со стороны. Но каждый из вас совершил огромную ошибку, придя в этот зал….

Глаза Кипиша светились недобрым светом. В нем бушевала немыслимая злоба, затмевающая рассудок, но он все же решил не идти на поводу у эмоций. Пусть юноша и знал, что всему виной его собственные стремления, теперь, уже было поздно каяться. Он не будет ждать этих десяти лет, чтобы вновь увидеть своего отца… Нет! Игорь решил что вырвет его из заключения собственной силой, которой сейчас он жаждал намного сильнее чем когда-либо прежде! А что касается этих… Политиков… Военных… Церковников… Бизнесменов… Судей… Им всем была уготована самая ужасная судьба, которая могла снизойти на представителя рода человеческого.

Разумеется, речь юноши ничуть не впечатлила сильных мира сего, однако от этого он не рассвирепел и просто покинул залу, под насмешливые взгляды тех, кто накликал на себя гнев темного короля Питера.

— Игорь, подожди…

Когда уже Кипиш собрался сесть в лимузин, который так же скоро должны были отнять у семьи Шульцман, к нему подбежала Кристина, все это время находившаяся за стенами здания суда. Тут стоял и ее отец, получивший информацию о том, что Альберта приговорили к десяти годам лишения свободы. Теперь, в глазах этого пронырливого бизнесмена, Игорь перестал что-либо значить, ведь его финансовый придаток просто-напросто исчерпал себя.