Значит, будем работать с тем, что есть в наличии… А в наличии у нас, собственно, почти ничего нет. Либо ответ должен оказаться настолько элементарным, что хватит и такой малости, либо я уцепился за воздух, увидев двойное дно там, где его не было и в помине.

«Слушай воду…» — что же это может обозначать? И поможет ли мне ответ…

Повертев фразу в уме и так и эдак, я понял, что начинать надо с малого. Для начала попытаться действительно ее послушать. Вдруг что-нибудь дельное скажет? Как раз Маришка в прошлую вылазку сказала, что смогла услышать дождь… А это какая стихия? Правильно, водная. Придется девочке побыть переводчиком, так как сам я с этой задачей явно не справлюсь — слишком дар мал. Надеюсь, восстанавливающемуся Маришкиному резерву это не повредит.

— Оррен, ты идешь есть?! — громко позвала из коридора Альга. — Василий сказал, что пожарил картошку с грибами и сделал чесночный соус! И если ты не поспешишь, всю вкуснятину съедят без нас…

Я аккуратно сложил все листы обратно в дневник и перевязал его лентой, чтобы он окончательно не развалился. Поднялся из кресла, потянувшись и похрустев костями, улыбнулся.

— Уже бегу! Только уберу одну вещицу.

А что? Как известно — война войной, а обед по расписанию!

Прием оказался скучным. Видимо, большинство гостей с излишним рвением взялись за подготовку к завтрашнему торжественному балу, забыв про сегодняшний вечер. Лениво играли скрипачи какую-то тоскливую мелодию, под которую не то что танцевать не хотелось, даже вешаться было бы противно. Несколько десятков собравшихся лордов и леди спешили засвидетельствовать свое почтение императору и заверить в своем счастье знать, что защитник наконец-то найден. Юльтиниэль переминалась с ноги на ногу в конце зала, к слову сказать, не тронного, а всего лишь большого приемного, который, несмотря на слово «большой», был в несколько раз меньше и не таким изысканным. Ее уже несколько раз приглашали на танец — то один лорд, то другой надеялись привлечь внимание прекрасной эльфийской княжны, но девушка качала головой и печально улыбалась.

Рядом недовольно хмурилась Альга, которая, наоборот, была не прочь потанцевать, но приглашений не получала. Может быть, виной этому было то, что она пришла на прием в мужских строгих брюках и свободной кофте, несколько портящей впечатление от прекрасной фигуры девушки, и кавалеры не спешили подходить к ней, или же их останавливало неприязненное выражение лица, обещающее первому смельчаку добрую порцию яда в стакане с вином.

— Рэль, скажи, почему всем нравятся эльфийки? — неожиданно спросила воровка.

— Почему всем? — притворно изумилась Юля, надеясь обратить все в шутку. — Полюбуйся, как на меня дамы смотрят! Сейчас взглядами подожгут платье!

— Ты знаешь, о чем я… — не согласилась Альга. — Даже Оррен относится к тебе по-другому, хотя сначала вы постоянно спорили!

— Так, может быть, здесь дело не в моей расовой принадлежности? Полно смертных мужчин, которые относятся к эльфийкам весьма прохладно: есть любители орчанок, есть те, кто смотрит только на женщин своего народа. Ты пытаешься обобщить, — укорила Юльтиниэль Альгу, одновременно с этим отказывая очередному кавалеру, и та неожиданно согласилась.

— Да, я просто ревную, — призналась девушка. — Ты такая красивая и интересная, а я серая мышь!

— Ты просто хочешь ею казаться — надела бы нормальное платье, пригласила бы парикмахера, чтобы сделать прическу, стребовала бы с Оррена в подарок какое-нибудь драгоценное украшение…

— Нет, нет! Никогда. — Альга так сильно замотала головой, что умудрилась растрепать свой простенький хвостик, в который она собрала волосы.

— Что за шум, а драки нет? — Откуда-то сбоку, словно из воздуха, соткался Талли. Расшитая серебряной нитью туника изумрудного цвета поразительно шла ему, а поддетая под нее светлая рубашка со строгим воротом оттеняла цвет кожи. Юльтиниэль поймала себя на том, что любуется эльфом, как музейным экспонатом, и тут же стыдливо отвела взгляд.

— Мы обсуждаем преимущества платьев перед брюками на подобных приемах, — призналась она.

Воровка насмешливо фыркнула, словно бы говоря, что никакие аргументы ее не переубедят.

— А какая разница, если на меня в любом наряде будут смотреть, как на деревенскую девку, лишь по глупому недоразумению допущенную на императорский прием? И недоразумение это зовется Орреном Ритом. Лучше бы он послушал меня и не заставлял здесь находиться!

— Кстати об Оррене, — спохватился Талли. — Он сказал, что встретил какую-то давнюю знакомую и собирается хорошо отдохнуть. Так что, думаю, в ближайший час нам будет представлена эта несчастная, и дальше мы не увидим нашего друга до завтрашнего полудня…

— Я уже видела… — проворчала Альга, и Юле тут же стала понятна истинная причина ее плохого настроения.

Талли сочувствующе кивнул и снова повернулся к эльфийке.

— Лареллин, ты не хочешь потанцевать?

— Если с тобой, то очень. — Юльтиниэль с готовностью взялась за протянутую руку, приготовившись нырнуть в круг пар.

Как раз музыканты перестали мучить свои инструменты и заиграли нормальный вальс, но вдруг девушка увидела приближающегося к ним Рита с заявленной «несчастной» — оная буквально повисла на руке Оррена и что-то весело щебетала, стараясь поспеть за кавалером и не наступить на подол великолепного нежно-лилового платья.

Жемчужные волосы того удивительного оттенка, который даже среди эльфов встречался редко, были небрежно распущены по плечам и схвачены только тонким серебряным обручем, свидетельствующим о древнем роде леди. Юльтиниэль отступила на шаг, когда встретилась взглядом с миндалевидными, насыщенно-фиолетовыми глазами эльфийки. Дивное, утонченное лицо перворожденной красавицы показалось ей одновременно и чужим и знакомым — девушка была невероятно похожа на Юльтиниэль.

Неужели?!

Рядом издал непонятный вздох или хрип Талли. Тоже заметил сходство? Хотя взгляд эльфа больше подходил для того, чтобы смотреть на давно покойного родственника, который неожиданно решил заглянуть на огонек.

— Друзья мои, познакомьтесь, это — Кларисс… — только-только начал довольный жизнью Оррен, как Талли и представленная эльфийка зашипели друг на друга рассерженными кошками:

— Ты?!

— Какая встреча! А мне говорили, что тебя то ли на дуэли убили, то ли повесили как разбойника и предателя, недостойного носить имя своего рода… А ты живой, брат, вот так неожиданность!

— Судя по выражению твоего перекошенного лица, неприятная? — не остался в долгу Таллиэль, рассматривая эльфийку, как ядовитую змею.

— Лучше погибнуть, чем быть нянькой какому-то тощему недозащитнику, чей дар настолько мал, что глава ордена до сих пор в недоумении, и равнять себя с простолюдинкой-воровкой!

Бац! Договорить она не успела. Талли, не задумываясь, поднял руку на леди, залепив той звонкую пощечину.

— Еще раз посмеешь оскорбить Альгу — и больше никогда не вернешься домой… — ровным голосом сообщил он, приблизившись к Кларисс почти вплотную, а потом, развернувшись, пошел прочь из зала.

Проводили его слегка ошалелыми взглядами: воровка кровожадно улыбалась, почувствовав себя отмщенной, а красавица, прижимающая ладони к покрасневшей щеке, тихо всхлипывала, словно то, что она сказала, было прописной истиной, вовсе не содержащей в себе что-то обидное или оскорбительное. Наконец она перестала смотреть в одну точку и перевела взгляд на Юльтиниэль. Вздрогнула, широко распахнув наполненные крупными слезами глаза, отступила на шаг, чуть не запнувшись о подол платья.

— Княжна?!

— Как бы да… — призналась Юльтиниэль.

— Но как?! Как вы… последний раз, когда я…

— Когда вы «что»? — недобро протянула Юля, не позволяя Кларисс логически завершить свое робкое лепетание.