— Это же замечательно! — обрадовалась Юля. — Я тебя поздравляю! Но почему ты говоришь это, вытащив меня с бала… Не понимаю.

Ничего, дочка, я тоже ни к Хель не разберусь…

— Просто я хотел… ла спросить, а что у тебя?

— А что? — не поняла Юльтиниэль.

— Ну-у, с императором.

А вот действительно, что у них?! Тут Альга снова наступила мне на ногу… больно.

— Маришка, — дочка укоризненно покачала головой, — я же тебе говорила — ничего. Как не было, так и не будет. Зачем еще раз спрашивать? Говорят, они сегодня с этой… принцессой дату свадьбы объявят. Что тут может быть?!

— Я узнала, что свадьбы не будет, принцесса уехала домой. Они больше не помолвлены. — Маришка оглянулась, словно подозревала, что тут они не одни и я вот-вот выпрыгну на нее из-за дерева с воплем: «И что же ты тут забыл, крестничек?!»

— И что? — удивительно холодно отозвалась дочка. Никогда не слышал в ее голосе настолько плохо наигранного равнодушия. — Ему быстро найдут другую невесту. Он же сам рассказывал про долг…

— Другую, — горько повторил Крис под иллюзией.

А ко мне в сознание медленно, но верно начало просачиваться понимание, что тут, собственно, происходит. Ну-ну… Детки-то выросли. Эх…

Неожиданно император, словно собравшись с духом, быстро выпалил вопрос:

— Только ответь: ты его любишь?

Скажу честно, Юльтиниэль молчала достаточно долго для того, чтобы Альга отдавила мне все ноги, а ненастоящая Маришка стала белой, словно мел. Наконец дочка вздохнула:

— Мы это уже обсуждали, и я тебе отвечала на этот вопрос. Да. Я его люблю. Но что это меняет?

— Все! — радостно воскликнул крестник, сбрасывая иллюзию. — Выходи за меня, а? Раз уж призналась…

На секунду мне показалось, что дочка его сейчас убьет. Или хотя бы покалечит. Нет. Даже сердиться и возмущаться не стала. Только устало спросила, зачем парню понадобился этот фарс.

— Можно подумать, что если бы я так подошел, ты бы меня не отправила лесом…

— Отправила. Обязательно, не сомневайся.

— Вот! А так теперь уже не отвертишься. И о совете не волнуйся, они и пикнуть не посмеют про долг. Вообще ни о чем не волнуйся. И академию, если хочешь, заканчивай. И в архимаги… Только «да» ответь.

— Я ведь ни за что первой бы не подошла, — неожиданно сказала Юля, — гордость, соперничество… Нет, не подошла бы. Не уступила. А ты уступил. Почему?

— Просто иногда, чтобы выиграть, нужно проиграть, — улыбнулся император. — Так как? — Он легко коснулся губ дочки поцелуем…

Тут Альге пришлось на мне повиснуть, а то отец я или не отец?!

— Да, — ответила Юльтиниэль и обняла Криса.

— И я тебя люблю, — прошептал император.

Дальше было…

— Тьфу ты! — пробормотал я.

— Не мешай им!

— Но ведь они же… они… — Я бросил косой взгляд в сторону беседки.

— Целуются? И что с того, позволь тебя спросить? Молчал бы, папочка… — усмехнулась воровка, пытаясь отодрать подол платья, который зацепился за обломанную веточку.

— Так я отцом стал только в двадцать пять! И это я…

— А это твоя дочь… Вспомни, сколько лет было Рэль. Сказать? И они пока вроде только целуются и о детях не думают. Согласись, Крис — партия куда лучше все этих баронов, которые до этого к Юле сватались. Вот честно, ответь, ты тоже руку прикладывал к несчастным случаям, которые с женихами происходили?

— Ну прикладывал, что теперь изменилось?

— То, что пускай уж они сами решают. Ты ведь желаешь дочери счастья?

— Конечно!

— Тогда не бурчи, как старый дед. Мы с Крисом чуть головы не сломали, думая, как из Юли признание вытянуть — гордость у нее настоящих Ритов! Пойдем.

Альга потянула меня в другую сторону, где как раз показалась еще одна беседка, на этот раз пустая. Тихо шелестела листва, светящаяся в бледных лунных лучах. Под ногами шуршал ковер, расстеленный осенью. И уточнять, что гордостью Юльтиниэль пошла в совсем другого нечеловека, я не стал. И так было хорошо. Просто немного погулять в тишине сказочно красивого парка.

— И вовсе я не бурчу, — все-таки ответил я. — Везде-то ты успеваешь поучаствовать. Там заговор, тут любовные проблемы…

— Оррен, нет, ты неисправим! — весело воскликнула Альга. — Лучше бери пример с детей, а не болтай лишнего.

— Ты предлагаешь поцеловаться или пожениться? — не удержался я от маленькой колкости. — Так вроде говорила, что тебе одного раза хватило?

— Можно считать, что я передумала. Женщины — такие странные существа… Сама себя иногда не понимаю, — улыбнулась воровка.

Осторожно обнял ее, замечая, что она успела замерзнуть в тонком платье. Нужно было возвращаться обратно в зал и ждать, когда же туда придут детки, чтобы «порадовать» всех своим маленьким объявлением. Ладно уж, пусть делают то, что сочтут нужным. Вроде головы на плечах имеются, пускай учатся думать и отвечать за свои решения.

— Так что, будешь хозяйкой, а не гостьей в замке Ритов?

— Буду, — просто согласилась Альга.

А все-таки неплохо быть вдовствующим герцогом. Вот хотя бы потому, что можно снова стать герцогом женатым…

Москва, 2010

Хорошо ли быть Орреном Ритом? Ответить непросто. Хотя бы потому, что к имени, титулу, богатствам и прочим благам прилагается вредная дочка, считающая, что если не сделает кому-нибудь гадость — день будет прожит зря. Казалось бы, за долгие годы своего отцовства я мог привыкнуть к тому, что Юля всегда найдет, чем удивить.

Но чтобы устроить такое…

— О-о, владыка!

В зал для торжественных приемов, убранный пурпуром и золотом, громко хлопнув дверями, вбежал, поскальзываясь на мраморных плитах пола, главный жрец. Выглядел грузный лысеющий мужчина презабавно. Его привыкли видеть вальяжно вышагивающим, буквально несущим свое пышное тело над бренной землей, сейчас же жрец, несмотря на свой возраст и вес, почти летел, придерживая длинную рясу и подобострастно выпучив глаза.

Император Эолы — высокий немолодой мужчина — с неохотой отвлекся от чтения свитка и, махнув рукой слугам, отпустил их. Если жрец решил нанести визит подобным образом, разговор точно не предназначается для чужих ушей.

— Я слушаю тебя, — дождавшись, когда верховный служитель Хель закончит с поклонами и длинным перечислением титулов, император указал тому на невысокое кресло. Оное стояло на две ступени ниже трона владыки южного государства, стремясь еще раз напомнить посетителю о его положении.

— Свершилось чудо! — без предисловий начал жрец, вытирая накрахмаленным платком потное лицо. — Великая Хель во время утренней хвалы ответила верным слугам! Она согласилась направить свою длань против последователей рыжей лгуньи, затаившихся на севере.

— Неужели? — усмехнулся в бороду император.

Хитрый жрец уже не раз пытался прибрать к рукам Лирию, но только это было безумством, сколь бы ни хотелось расправиться с соседями.

«Чистую землю», как обычно именовали Лирию, рыжая лгунья одарила непростым защитником — верным псом, обладающим особой силой, и императоры ее, в отличие от эольских властителей, всегда рождались со знатным магическим даром, который от отца к сыну только увеличивался. Что уж говорить про дружественный договор с эльфами и драконами? Да… творец Алив всегда умела выбирать союзников. Нет, конечно, и у Эолы, не надо долго искать, найдется чем ответить, благо и в численности у них явное преимущество: все-таки страна в два раза больше Лирии, и еще кое-какими секретами Хель наделила, хотя она предпочитала оставлять все на совести верных подданных, уважая выбор и честный труд. И все равно, нехорошо молодых парней на убой гнать. Страна процветает, зачем им еще земли?