Маньяк в моем лице вежливо послушал самые интересные предположения – к счастью, ни одно из них даже близко не подбиралось к правде. Надеюсь, комиссия тоже быстро запутается, а затем мы с Карелом направим их в сторону виконта Хвэста.

Поблагодарив девочек за новости и пообещав завтра посмотреть хозяйку восьмой комнаты – фигуристую темноволосую Рико, я глянул на время. Конечно, мне стоило бы уже выдвигаться к леди Мосфен. И ритуал провести, и заодно узнать, не заходил ли к ней Хвэста, а если заходил, насколько хорошо прошла встреча.

Однако, поразмыслив, я решил, что около получаса в запасе есть, и их можно провести с пользой. Раз уж Гента так удачно помогла мне с описанием «Эха», не следовало откладывать изучение подвала в долгий ящик. Либо ритуал хоть немного прояснит то, что некогда произошло в «Женском доме», либо придется искать другие варианты, откуда взять информацию.

Вернувшись в комнату, я быстро достал необходимые вещи и как был в пижаме, так и спустился в подвал. Благо «Эхо» действительно оказалось простым ритуалом. Не требовалась ни какая-либо специальная атрибутика, ни редкие травы для окуривания – артыш, багульник и полынь нашлись среди высушенных пучков, купленных для варки зелий. Несколько толстых свечей я прихватил с кухни, пустые камешки с подходящими свойствами снял с цепочки, в качестве посеребренного ножа сгодился скальпель из набора инструментов.

Наполнив помещение дымом из зажженных трав, я подождал, пока очертания подвала дрогнут и поплывут, будто краски на акварельной картине. Артыш, также называемый скальным можжевельником, давно был известен среди лекарей и магов как «лекарство от страха», а еще значительно усиливал магические свойства остальных трав. В сочетании с ним лимонная полынь – сильнейший помощник в изгнании зла – и обостряющий интуицию и ясновидение багульник раскрывались в совершенно ином сочетании, помогая преодолеть барьер между настоящим и прошлым.

Когда от густого запаха стало трудно дышать, а в висках заломило, я рассек ладонь скальпелем. На мгновение сжал в кулаке лунный камень и хрусталь и бросил напитавшиеся кровью бусины в дым через высокое пламя свечей, на одном дыхании прошептав формулу заклинания.

Реальность дрогнула. Сквозь пыльные коробки с хламом и темные стены проступили высокие клетки, в которых сидели люди. Я заметил безучастные взгляды и понял, что все пленники находились под сильным наркотическим воздействием. Чуть дальше стоял операционный стол. Четкое движение реберного ножа – и еще одно тело замерло, черты лица, искривленные болью и ужасом, разгладились в посмертной маске. Несколько капель крови попали на меня, заставив вздрогнуть и отшатнуться. Только в этот момент я понял, что на столе лежал ребенок, но реальность уже стремительно возвращалась в привычные рамки.

Я закашлялся и, быстро вызвав небольшой сквозняк, очистил подвал от дыма.

Триада! Понятнее стало только одно – некогда здесь творились по-настоящему чудовищные вещи.

Результат ритуала вопреки первому впечатлению не разочаровал даже с учетом того, что почти не приоткрыл завесу над прошлым «Женского дома». Зато он окончательно убедил, что вопрос дальше откладывать нельзя. Все это части одной мозаики, и, только собрав их, я увижу картину в целом.

Прибрав за собой и бросив использованные камни к остальному мусору, я поспешил привести себя в порядок перед визитом к леди Мосфен.

К сожалению, в комнате меня ждал неприятный сюрприз: за последние дни я так забегался, что совершенно забыл про банальные бытовые дела. Такие, как, например, стирка. Когда я покупал новые вещи, не был уверен, насколько долго задержусь в городе, и одежды у меня имелось мало. И вся она пребывала в категорически непотребном виде. После инвентаризации шкафа – Триада побери приспособления! – и обнюхивания валяющихся на полу рубашек, которые к тому же успели ужасно замяться, я пришел к выводу, что единственными более-менее нормальными вещами были штаны-шаровары и короткая кофта, отданные мне Руджеро.

Делать было нечего – надел их.

В зеркале, что удивительно, вовсе не отразилось огородное пугало, которое я боялся увидеть. Просто это был непривычный Кериэль. Какой-то слишком свободный и беззаботный. Не лорд Квэлле, не князь Эрна и даже не бездушный охотник за чужими жизнями, а кто-то веселый, простой и вполне довольный жизнью, кто мог наплевать на правила и регламенты и надеть пестрые шаровары. Мне даже понравилось.

Закинув за плечи ранец, куда на всякий случай убрал теплый плащ, памятуя о прошлой прохладной ночи, я выбрался на улицу и, прикупив в кахвейне через дорогу стакан с имбирным кахве и сахарный пончик, поймал свободный экипаж. Сговориться о цене удалось быстро: через полтора часа кучера ожидали в районе неподалеку от поместья баронессы Нейфр, и тот уже сам собирался выдвигаться в нужном направлении. А тут еще и я подвернулся с заказом – двойная удача. Я сдвинул в сторону бархатную штору на окне и с удовольствием принялся любоваться городом под звонкий цокот копыт.

В поместье меня ждали и встретили с распростертыми объятиями.

Уже знакомый слуга по имени Вер, отвесив почтительный поклон, проводил меня в гостиную и сообщил, что леди спустится через несколько минут. Сидеть в кресле не хотелось – в экипаже насиделся, поэтому я сделал круг по комнате, рассматривая развешанные на стенах картины. На всех изображен был океан – спокойный и величественный, в смешении синих, зеленых и лазурных тонов. Я оценил, с каким мастерством неизвестный художник передал красоту водной стихии.

– Добрый вечер, Кериэль. – Вошедшая в комнату Амизи улыбнулась. – Я знала нескольких господ, заявлявших, что океан надоел им и они думают переехать в другие места. Не могу их понять. Я выросла здесь, почти каждый день вижу океан и каждый раз восхищаюсь. Не представляю, как он может надоесть. Вы ведь тоже очарованы?

– Околдован, – я улыбнулся в ответ, – но в нашем мире есть множество не менее прекрасных мест. Может быть, эти господа просто ищут новые впечатления? Дома я часто слышал мнение, что самое прекрасное место – Первоземье и никто в своем уме не захочет променять замершую величественную красоту эльфийского леса на что-то иное. Но вот он я, перед вами. Возможно, лет через сто или больше меня неудержимо потянет в горы… Говорят, там тоже есть на что посмотреть.

Леди Мосфен явно могла привести какие-то аргументы в пользу своего мнения, но не стала. Я заметил, как на ее осунувшееся лицо набежала тень. Она едва не оступилась на ровном месте и поспешила сесть в ближайшее кресло.

– Прикажите приготовить для ее милости мятный чай, не горячий, – приказал я Веру.

– Будет исполнено, ваша светлость. – Слуга кликнул одну из служанок, прибирающихся в холле, но меня наедине с леди не оставил.

– Где Алвиз? – не удержался я от вопроса.

От преданности этого человека зависит очень многое.

Баронесса вздохнула, словно бы намекая, что я лезу не в свое дело, но ответила:

– Он повез моих детей в загородное поместье. Пока им безопаснее находиться вдали от меня.

А вот это правильное решение.

– Кем Алвиз вам приходится? Ему можно верить? – Вопреки намекам я продолжал лезть в семейные дела баронессы Нейфр.

Нам подали чай, и Амизи воспользовалась паузой, сделав несколько небольших глотков.

– Вер, оставь нас, – потребовала она и, дождавшись, когда за слугой закроются двери, посмотрела мне в глаза. – Он мой брат, младший и незаконнорожденный. И я полностью верю ему.

Заметив, что я уже открыл рот, чтобы возмутиться, баронесса заявила:

– Да, я не умею читать мысли людей, Кериэль! Но у меня есть веские основания. Баронство Нейфр перешло мне от покойного мужа, у него не было других родственников, и завещание было признано Палатой лордов с условием, что после моей смерти баронский титул перейдет нашему сыну. Но по материнской линии мне также досталось небольшое баронство Трогот к северу от столицы. Климат там хуже, конечно, а годовой доход скромнее, но это титул и деньги. Так получилось, что у этого старого рода больше не осталось ни одного наследника. Алвиз не смог бы никак претендовать на эти земли, мы с ним единокровные сестра и брат, а не единоутробные, но у отца, кроме меня, еще трое законных сыновей…