Я аж споткнулся.

– Ну и сравнения у тебя, – пробормотал, но покорно поплелся за колдуньей.

Гента спохватилась и перестала улыбаться.

– Извини, это было невежливо, – она замедлила шаг и выпустила мои пальцы из своей ладони, будто обожглась, – я просто обрадовалась, что тоже могу чем-то помочь.

Вот ведь!

– Я не обижаюсь. Можешь шутить, сколько хочется. Даже неудачно, – с готовностью разрешил Генте и уже сам протянул колдунье ладонь. – Хорошо, пойдем в гости, но по дороге все-таки возьмем чего-нибудь вкусного.

Гента одно мгновение хмурилась, будто ожидала с моей стороны подвоха, но затем все-таки снова взяла меня за руку.

– Договорились.

Я, конечно, понимал, что нас уже заметили и такое поведение вызовет новую волну самых нелепых слухов, но это было даже забавно. Пусть город поломает головы, с кем же у меня отношения.

В качестве вкусного я купил еще мясных лепешек, потом заглянул в пекарню по дороге и прихватил пирожков с яблочным вареньем. Почти у самого дома Генты мы остановились у прилавка немолодой женщины, торгующей свежими фруктами в небольших корзинках. Взяли немного абрикосов, бананов и клубники – это было мне знакомо, а еще я соблазнился диковинными для меня папайей и нешперой, чем-то напоминающей сливу желтыми плодами с необычным сладко-острым вкусом.

Фиолетовый дом внутри оказался очень уютным. Обстановка была простой и неновой, но чувствовался хороший вкус, и все поддерживалось в чистоте. Я разулся у порога и прошел за колдуньей на небольшую кухню, где, быстро ополоснув руки, засуетился по хозяйству: лепешки нужно было погреть, фрукты – помыть и почистить, а еще заварить чай и красиво оформить стол. Пирожки с вареньем я пока оставил в пакете, прикинув, что мы и так объедимся. Гента ушла к себе в комнату за лекциями по истории магии.

– Вот, смотри, – вернувшись, колдунья придвинула стулья поближе и, сцапав одну из лепешек, ткнула в страницу, – вроде то, что тебе нужно. Хотя преподаватель сказал, что «Эхом» сейчас никто не пользуется.

Я склонился над тетрадью. Почерк у Генты был не ахти, еще и попадались глупые грамматические ошибки. Но я не стал обращать на них внимание. Информации было достаточно – Гента прилежно записала за преподавателем всю лекцию.

– Не пользуются, – согласился я, – «Эхо» редко дает в результате что-то полезное. Это, скажем так, обобщение событий. Ты не знаешь, что именно случилось и с кем, а чувствуешь отголоски. Поэтому и называется – «Эхо». Но ритуал прост, и мне его хватит, чтобы составить мнение.

Гента дала мне несколько чистых листов, и я быстро скопировал нужную информацию, после чего разговор плавно перетек на занятия в университете и магию. Я показал, как создавать магические светлячки. После одной разбитой тарелки и десяти неудачных попыток в ладонях Генты расцвел крошечный огненный цветок.

– Как красиво! – с восторгом выдохнула колдунья и едва не упустила искру. – И совсем не горячо!

– Конечно, это же твоя сила, – я был доволен и Гентой, и своими педагогическими способностями, – она не причинит тебе вреда. А вот если я рискну забрать огонь – обожгу пальцы. Давай попробуй отпустить его. Представь, будто у тебя на ладони лежит перо, и ты подбрасываешь его вверх.

Гента сконцентрировалась…

Упс!

Мы посмотрели на небольшое темное пятно, появившееся на потолке, – Гента переборщила с силой, не отпустив, а скорее кинув огонек вверх.

– Давай заодно научу, как убирать такие последствия, – предложил я, совершенно некультурно облизывая пальцы после особенно сочной и сладкой клубники.

– Я лучше посмотрю, – колдунья откинулась на спинку стула, – у меня нет лишнего дома, чтобы развалить этот.

– Тогда хотя бы запоминай, как правильно складывать пальцы. – Я понимал, что первокурснице со скромным даром непросто за один вечер освоить сразу два заклинания.

Нас прервало вежливое покашливание.

– Добрый вечер, госпожа Ксхевахайр, приветствую, Кериэль. Не знал, что вы знакомы…

Мы с Гентой обернулись к замершему в дверях кухни служителю Оскарби Освину. Юноше явно было неловко, об этом говорили вымученная улыбка и то, как он мял в пальцах край сутаны.

– Приветствую! – согласился я и все-таки ощутил себя тем самым «любовником». – Да, мир тесен.

Гента ограничилась коротким кивком и поставила на стол новую тарелку.

– У нас тут небольшой дружеский ужин. Присоединяйся, – я опередил попытку Оскарби сбежать к себе на чердак, – остались лепешки и фрукты, и лежат пирожки с яблоками – мы к ним даже притронуться не успели. Чайник сейчас подогреем. А ты разве не должен проводить вечернюю службу?

Оскарби снял сутану, повесив ее у двери и оставшись в брюках и накрахмаленной рубашке, помыл руки и занял свободный стул. Я почему-то думал, что служитель Освин – вегетарианец. Но он взял с тарелки подогретую лепешку и захрустел прожаренной корочкой.

– Должен, – начал он с последнего вопроса, – но в город прибыла специальная папская комиссия из конгрегации доктрины веры. Люди стягиваются в центр города, чтобы не упустить ничего интересного. Проводить службу для самого себя – не то, что придется по нраву Триединому, поэтому я полил розы и пришел домой.

Мне понравилось, как Оскарби сказал «домой» – сразу стало понятно, что идея с чердаком удалась.

Значит, проверка все-таки приехала. А я, как всегда, пропускаю самое интересное! Хотя…

Я покосился на Генту, которая с воодушевлением хвасталась Оскарби, что получила проходной балл и научилась создавать светлячков. Потом перевел взгляд на церковника, который с удовольствием слушал сбивчивый рассказ колдуньи. И решил, что вечер в такой компании мне нравится больше, чем знакомство с людьми императора и папы.

Карел мне потом все перескажет.

Из дома Генты я ушел затемно. Мы даже успели поиграть в незамысловатую настольную игру, в которой нужно было первым довести свою фишку по картонному полю, отвечая на вопросы, записанные на специальных карточках. Выиграл Оскарби – ему постоянно выпадали самые удобные ходы. Кстати, служитель достаточно быстро сообразил, что из истории с чердаком торчат мои длинные уши, но не обиделся, как я того боялся, а искренне поблагодарил. Гента перестала хмуриться и осторожничать, показав другую сторону своего характера – интересную и веселую девушку, общаться с которой было очень легко.

Попрощавшись с колдуньей и служителем, я проверил заклинание слежения. Оно, конечно, за эти часы ослабло, но, прикинув примерное расстояние, я посчитал, что быстрым шагом успею добраться до цели.

Людей на улицах было немного. Сказывалось то, что после прошедшей грозы сильно похолодало, и теплолюбивые горожане предпочли или разойтись по домам, или собраться внутри уютных ресторанчиков. Да и сам я – хорош! Столетия прожил в Старом Свете с его промозглым дождливым климатом и снежными зимами и вдруг быстро, меньше чем за месяц, отвык от холодов. Сейчас даже в плаще меня пробирал озноб.

Улица, на которую меня привело заклинание, оказалась приятной. Большие двухэтажные дома за ажурными оградами, конечно, не тянули на поместья аристократии, но принадлежали людям зажиточным, не знающим нужды. В окнах горел свет, с кухонь слышался звон приборов и бокалов. Из нескольких приоткрытых форточек доносились веселые беседы, слышался детский смех. Учуяв чужака, за крайним забором тревожно гавкнула собака.

Одинокая фигура, закутанная в плащ, могла привлечь излишнее внимание. Приметив нужный дом с большой террасой и арочными окнами, я свернул в темный проулок. Знакомый азарт наполнял меня, вызывая в пальцах приятную дрожь предвкушения. Жертва сегодня попалась что надо – нестарый и здоровый ублюдок, которого не жаль отдать Костлявой.

Пробраться задними дворами труда не составило – на всех придомовых территориях соседей росли пышные кусты. Так что, пригибаясь то за жасмином, то за шиповником, я успел как раз в тот момент, когда заклинание слежения истаяло. Выкрашенный светло-коричневой краской дом, с небольшого балкона которого свешивались гибкие лозы винограда, категорически не подходил мерзавцу, мучившему Мартина. И ровно подстриженная лужайка, и кашпо с бегониями над задней дверью – все словно бы принадлежало другому человеку. Может, этот ублюдок просто гостит здесь? У каких-нибудь хороших друзей, к примеру.