И люди такие же были: трусоватые, жадные, склочные, иногда добрые и любопытные, а иногда и злые. Одевались проще, но со вкусом. Если на севере чаще всего можно было встретить русый цвет волос (опять же Риты, не считая отца, были скорее исключением из правил), то здесь преобладали темные оттенки либо же излюбленные Алив — рыжие. Бусы на девушках большей частью красовались деревянные, если вообще имелись, но зато очень тонкой, изящной резьбы. Основное же различие заключалось в том, что разбойников оказалось куда больше — никакая нежить их не брала, не пугала и, кажется, даже подходить близко брезговала, чтобы, не дай Хель, кого-нибудь не съесть и не умереть от отравления. Зато сами разбойники проезжающими мимо отрядами и обозами не брезговали. Пока им не попадалась дружная компания Юльтиниэль… Периодически даже казалось, что в окрестностях не осталось ни одного перелеска, который бы не занимала очередная шайка.

Куда только смотрели командиры гарнизонов, приставленных к селениям? Хотя после посещения сих мест друзьями груз работы стражей порядка заметно убавлялся…

В общем, дорога у охотников на нечисть, а теперь уже почетного сопровождения защитника, получалась веселой. И когда в один из дней Оррен неожиданно заявил, что завтра к вечеру они будут уже в Шейлере, Юля испытала разочарование и жуткую тревогу: уже совсем скоро Алека похитят, чтобы… чтобы…

Юльтиниэль до крови закусила губу. Когда они только выбирались из эльфийского леса, казалось, что впереди целая вечность и лето будет тянуться и тянуться, а теперь, не успела полуэльфийка нормально сдружиться с Альгой, узнать своего будущего отца, как оно подходило к концу, обещая скоро открыть все тайны. И хуже всего: Юля все чаще и чаще думала о Таллиэле, для которого эта история тоже должна была закончиться печально. И мысли о том, что вот-вот случится, угнетали полуэльфийку так, что хотелось выть оборотнем и бежать куда-нибудь без оглядки.

Слишком на многое за это время пришлось посмотреть по-другому.

Крис, как мог, поддерживал подругу, мысленно посылая волны тепла.

— А ты не думал, что мы можем все изменить? — спросила Юля у императора.

— Думал… и понял, что, если мы это сделаем, по голове нас точно не погладят, — хмыкнул Кристиан. — А что бы ты хотела изменить?

— Алека спасти, конечно! — сразу же выпалила Юльтиниэль, косясь в сторону мужского номера.

Они с императором устроились в конце коридора на втором этаже добротного постоялого двора. Юля сидела на подоконнике, смешно болтая босыми ногами, а Крис стоял рядом, прислонившись к стене, и как-то равнодушно смотрел на обесцвеченную полосу тракта, ведущего к Шейлеру. Раскинувшееся впереди поле переливалось всеми оттенками серого и серебряного, перетекая в темно-синие и черные цвета в тусклом лунном свете. То и дело по сочной, высокой траве пробегали белые волны, поднимаемые ветром, а дальше, где поле сливалось с контурами облаков и тонуло за горизонтом, небо подсвечивали волшебные огни столицы, не гаснущие даже на ночь. Под окном тихо поскрипывал старый ясень, скребясь сухой веткой в окно, на первом этаже были слышны голоса засидевшихся допоздна посетителей.

— Тогда бы твоему отцу не удалось назвать защитником себя и, возможно, его казнили бы еще до твоего рождения. И вряд ли Оррену удалось бы наладить дружеские отношения с новым наместником. И… в общем, таких вот «бы» я тебе с ходу десяток назову, если захочешь. Но, думаю, ты это сама прекрасно понимаешь. — Император зевнул, прикрывшись рукой, и сонно моргнул, пытаясь сосредоточиться на нити разговора.

Юля согласно вздохнула, вспоминая, что Крис не знает о Рике — старшем брате Оррена. Если бы не ее отец — все безумие Хель досталось бы старшему сыну Норта. И кошмар начался бы по новому кругу…

Император оказался прав — полуэльфийка прекрасно понимала, что даже самый малейший сдвиг способен изменить все, перекраивая время и направляя его течение по новому руслу, но ничего не могла с собой поделать. Добрый и милый Алек уж точно не заслуживал смерти.

— Тебе не кажется, что все это очень знакомо? Папа рассказывал, что Алека на балу похитили, как и меня. И тогда мы также ехали в Шейлер.

— Все повторяется, — улыбнулся Крис. — И наверное, это даже здорово. Одно и то же действие можно рассматривать под разными углами. Сначала в столицу везли тебя, чтобы и доброе имя Ритов восстановить, и в академию сдать. А теперь уже ты везешь защитника в Шейлер, чтобы сохранить свою семью и будущее… Теперь эта ответственность лежит уже на тебе… точнее на нас.

— Угу… только почему-то мне это не нравится. Не хочу быть ответственной. — Юля недовольно поджала губы и тоже зевнула.

— И именно поэтому у нас ничего не получилось, — неожиданно горько сказал император и, больше ничего не говоря, ушел в номер к друзьям, чтобы остаток отведенного на отдых времени посвятить сну.

Юльтиниэль рассеянно посмотрела ему вслед. Сначала захотелось заплакать, потом пойти и просто побить «кузена», лучше всего без магии — одних кулаков и ногтей хватит, чтобы намять императору бока и расцарапать физиономию. А потом неожиданно пришло равнодушие. Ну и что, что не получилось? Можно подумать, что Крис — последний мужчина на свете. Уж найдется какой-нибудь достойный человек или эльф… да хоть орк! Главное, чтобы он не приставал к Юле с нотациями и не желал переделать и исправить ее — привить ответственность, серьезность, поубавить эгоистичности и самоуверенности. Ха! Вряд ли на свете найдется что-то настолько стоящее, чтобы полуэльфийка захотела бы измениться.

Юльтиниэль стерла тыльной стороной кисти слезы злости и вздрогнула, когда поняла, что уже какое-то время находится не в одиночестве. Талли смотрел на нее странно: то ли сочувствующе, то ли просто внимательно — в темноте коридора даже Юльке с ее зрением было сложно понять, что именно отражается в изумрудных глазах эльфа. Главное было то, что смотрел он как-то иначе…

— Я слышал ваш разговор, Рэль, — тихо произнес он и отвел взгляд.

Сердце девушки упало куда-то в левую пятку и там уже начало отчаянно биться.

— В смысле, его конец, — вовремя поправился Талли, не подозревая, что несколько секунд Юля из последних сил держалась на грани обморока. — Хотя о содержании догадался. Даже если Эльрад тебе не единокровный родственник, не думаю, что он может составить достойную пару лучезарной княжне.

— Э-э… — не очень умно высказалась девушка, сообразив, что про вмешательство в течение времени Таллиэль ничего не слышал, а просто решил поддержать якобы брошенную «недостойным Эльрадом» эльфийку. — А кто может? — Тут же справилась она с недолгой растерянностью и подмигнула Талли.

Вместо ответа эльф наклонился и быстро поцеловал Юльтиниэль. Правда, это и поцелуем назвать было сложно — легкое, мимолетное касание его губ могло показаться случайным видением или розыгрышем сонного воображения, если бы только девушка сама не потянулась за Таллиэлем, не желая терять неожиданно обретенное тепло.

Проснулся я в полной уверенности, что моя голова вот-вот разломится на две половинки — так сильно она болела. Казалось, что вчера я как минимум устроил показательный бой с драконом за руку и сердце принцессы, а уже потом мы втроем подчистую опустошили все винные подвалы поместья Ритов, не оставив ни одной бутылки на утро.

— Обезболивающее на тумбочке, — тут же сонно отозвалась Альга со своего края кровати, почувствовав, что я уже проснулся и нахожусь в некотором… затруднительном положении. — Рядом кроветворное — по запаху, надеюсь, определишь, что из них что. Сначала кроветворное выпьешь, а только потом от боли, иначе никакого эффекта не будет, — лекарь меня вчера раз десять предупредил…

Затем женщина перевернулась на другой бок и ровно засопела, на этом посчитав свой долг выполненным. Я, пошарив рукой по тумбочке, действительно обнаружил два флакончика — глаза открывать не хотелось категорически, так что шарил я вслепую и чуть не сбил необходимые лекарства на пол. Потом, кое-как откупорив, принюхался — пахло одинаково: мерзко и приторно. Вчера Альга, как заботливая мамочка, сама меня напоила зельями в нужном порядке, так что теперь разобраться было сложно. Пришлось положиться на интуицию, которая, к счастью, не подвела.