Когда он вернулся к Франке, то увидел, что та раздета, вернее, с нее было снято вчерашнее одеяние, грудь прикрыта какой-то тканью, одна рука продета в рукав дублета, а на вторую просто накинута пола.
«Ну что же, – подумал он, – так даже лучше, свободный доступ к ране обеспечен».
Дарк осторожно отмочил ранее наложенную им повязку, осмотрел рану – вроде бы нагноения нет – промыл ее вином и наложил повязку с травами. После чего заставил девушку выпить горький настой, и тут принесли кашу, которую за это время приготовила служанка баронессы. Она стала помогать кушать Франке, и Дарк ушел, чтобы никого не смущать.
Народ ел кашу прямо из котла, у кого-то была ложка, кому-то вырезали что-то на нее похожее, никто не перебирал и не возмущался. Он достал из мешка еще один небольшой котелок, ему наложили туда каши, он принялся глотать горячую еду и только сейчас понял, насколько голоден. После еды Дарка стало клонить в сон, напряжение последних суток и ночь, в которую они мародерствовали на поле боя, дали о себе знать. Надо было обдумать, что делать дальше, но пока раненые немного не подлечатся, перемещаться куда-нибудь невозможно. За невеселыми мыслями он и не заметил, как заснул.
Проснулся он от тревожного чувства, открыл глаза и сразу не понял, где он находится. Потом вспомнил, и чувство тревоги еще больше овладело им. Он осмотрелся вокруг и увидел, что люди чем-то занимаются, солнце было еще высоко, время было скорее послеобеденное. Граф что-то объяснял Тубору и Ашкену, а его слуга и служанка баронессы что-то готовили у костра. Сама же баронесса находилась рядом с Франкой, и они о чем-то разговаривали. Один лишь мальчишка, брат баронессы, спал, прикрытый чьим-то камзолом. Дарк поднялся и подошел к графу и парням.
– Вот скажите, Дарк, что вы думаете делать дальше? – тут же задал ему вопрос граф. Дарк удивился вначале, но, подумав, ответил:
– Нам надо уходить отсюда глубже в лес и держать путь в глубину королевства, пытаясь оторваться от передовых отрядов польмарцев. Но вся проблема в раненых. Еще бы хоть пару дней, чтобы их раны начали подживать, и можно трогаться в путь.
– Где-то в двух днях пути отсюда на север протекает река, если бы найти какое-то плавсредство, то мы могли бы спокойно по ней спуститься до города Самельборг. Оттуда всего неделя пути, и мы в столице. Но эти места практически не обжиты, и я даже не знаю, где тут ближайшее село, – уточнил граф.
– Что у нас по припасам? – посмотрел Дарк на Тубора.
– Один бурдюк вина и два воды, два кинта[3] пшена и пять кинтов ячменя. Два куска сала по кинту и немного масла аверы[4]. По продуктам все. А так еще три кольчуги, два копья, четыре меча и несколько кинжалов, композитный лук и полный колчан стрел. Два мотка веревок, примерно ирд[5], кожаные ремни, инструменты. Шесть лошадей и пять седел. Казан. Что-то есть еще в трех мешках, их не разобрали.
– Надо бы улучшить навес и постелить хорошую подстилку из лапника, – проговорил Дарк, ни к кому не обращаясь, – где там топор?
– Я могу пройтись, и, может, что подстрелю на ужин, – проговорил Тубор. – Как скажешь, Дарк?
– Хорошо, ты тогда иди, а мы с Ашкеном займемся устройством ночлега.
– Я с вами, господа, я с вами, – засуетился граф. – Эй, Трок, а ну давай сюда, есть работа.
Вчетвером они решили переделать и навес. Обрубив нижние ветки у большой ели, они оперли на сучья срубленные слеги и лесины и принялись их плотно укрывать лапами елей, потом нарубили и укрыли ими же землю, а уже на них постелили тент от повозки. Получился огромный шалаш. У входа вырыли неглубокую яму и развели в ней костер. Теперь они были укрыты от дождя, и тот же костер у входа хоть немного будет согревать ночью. После чего осторожно перенесли в шалаш раненых. Франка даже сама перешла, опираясь на графа, а гвардейца перенесли: он еще до сих пор не пришел в себя.
К вечеру вернулся Тубор и принес небольшую лесную косулю. Ее тут же разделали, и Дарк, вырезав печень и немного отварив ее, принялся кормить Франку.
– Это очень полезно для вас, так как вы потеряли много крови, – говорил он, скармливая небольшие куски почти сырой печени девушке.
Та кривилась, но ела, все-таки печень с кровью она ела, наверное, впервые. Дарк и раненого гвардейца, который к вечеру пришел в себя, тоже накормил печенью. На ужин все ели кашу с мясом. Пусть весенние звери были тощие, но даже такое мясо сделало и вкус, и запах каши намного лучше. Хуже было с водой: она заканчивалась, а поблизости родника нигде не на шли, поэтому приняли решение экономить и воду в первую очередь давать раненым.
Имилия как и раньше, крутилась рядом с Дарком, постоянно обращалась к нему с тем или иным вопросом. Как-то у нее состоялся небольшой разговор один на один с Франкой, когда все были заняты работой и никто их не слышал.
– Тебе нравится Дарк? – спросила Франка.
Имилия посмотрела на нее и, покраснев, ответила:
– Да, нравится.
– Но ты же баронесса, а он простой бедный наемник.
– Ну и что? Ты просто не понимаешь, только рядом с ним я чувствую себя спокойно, даже сама не знаю почему. И если бы он только согласился, я бы вышла за него замуж. Да, он простой наемник, но… но… – в голосе ее звенели уже слезы. Она так и не договорила, их прервал брат баронессы, появившись под навесом.
Этот разговор заставил Франку более внимательно взглянуть на Дарка.
«А вы, барон, не так просты. Ишь, как девчонку увлек», – думала она, хоть и видела, что парень не дает никаких поводов думать о том, что он соблазнитель. Даже скорее наоборот, он старался отстраниться от девочки, не грубо, мягко, но постоянно избегал с ней общения.
Через сутки вечером еще раз обдумали ситуацию, решили, что утром надо двигаться к реке и идти подальше от тракта и поближе к воде. А дойдя до реки, уже там принимать решение, как быть дальше. Утром, позавтракав оставшейся с вечера кашей и погрузив раненых на приготовленные носилки, закрепленные на лошадях, отправились в путь. Так как четыре лошади были заняты ранеными, вещи распределили так, что всем пришлось что-то нести. Двигались медленно, потому прошли немного.
Два дня пути, о которых говорил граф, растянулись на все четыре. Воду и вино смешали и выдавали по небольшой порции, этого хватило на трое суток. Последние сутки шли на одной силе воли. Наверное, они все-таки где-то сбились с пути, Дарк сильно переживал, что они идут не туда. Но наконец в просвете деревьев мелькнула водная гладь и повеяло свежестью.
Расположились у небольшой скалы, имеющей у основания подковообразную выемку, а почти рядом небольшой родник, который образовывал ручеек, сбегающий в реку. В первый день устроили кое-какой навес и попадали спать.
Дарк проснулся от птичьего щебета и солнца, пробивающегося через навес и слепящего глаза, его лучи попали прямо на его лицо. Он встал, стараясь не разбудить окружающих, спустился к реке и, сбросив с себя одежду, погрузился в воду. Вода обожгла тело холодом, но Дарк, сжав зубы, принялся яростно тереть тело песком и глиной. Неделя постоянных нагрузок, когда пот заливал глаза, неделя у костра и сон на земле – парень сам уже чувствовал, как воняет. Оттерев и отмыв от грязи и пота тело, выскочил из воды и отряхнулся, как собака, но как было ему хорошо, когда начал обсыхать. Затем он постирал рубашку и штаны, тщательно отжав одежду, развесил на кустах и принялся наслаждаться солнцем.
Когда одежда немного подсохла, он решил, что досохнет на нем, оделся и пошел в лагерь. Так получилось, что Дарк, самый молодой из мужчин, стал вожаком их небольшого отряда, и никто не оспаривал его главенство. Поэтому Дарк очень осторожно принимал решения, стараясь взвесить все за и против, что пока явно у него получалось, но он все равно боялся где-нибудь напортачить и все время был настороже.
Лагерь проснулся, уже разожгли костер и что-то варили. Да и что там могли варить, осталось немного ячневой крупы, и вчера подстрелили двух зайцев, тощих и облезлых, меняющих подшерсток. Но, как говорится, не до жиру, сегодня Тубор, может, что-то получше подстрелит, а пока обойдемся тем, что есть. Наверное, сегодня надо продлить отдых, лишь доделать навес на случай дождя да подстилку, чтобы не на земле спать, а все остальное потом. А что потом, он еще не придумал. Надо как-то использовать реку, искать большую лодку или несколько поменьше. И связав их, чтобы не растеряться, попытаться добраться до города, как там граф говорил… Самельборг, кажется.
