Люди спешно отходили назад, ещё больше освобождая место. Словно… образовывали арену. Что ж, я совершенно не удивился, когда на освободившееся пространство, ухмыляясь и щерясь дырками между зубами, вышел мускулистый смуглый тип и картинно хрустнул пальцами.

— Чандер! — тут же взревела толпа — или, по крайней мере, какая-то её часть. — Чандер! Чандер! Чандер!

Ну, да, Чандер был парень что надо. Голый по пояс, он демонстрировал свои мускулы; двухметровый, с гривой длинных волос и чёрной бородой. Барон довольно отошёл в сторону, пыхтя сигарой, я же стоял в центре круга и скептически оглядывал Чандера.

Сила есть. Наверняка есть и Дар. Но, впрочем, ничего такого, с чем бы я не смог играючи…

— Лови, Чандор! — крикнул кто-то в толпе — и швырнул Чандору что-то большое. Великан поднял руку и ловко поймал на лету…

…гитару.

А?

— Да начнётся состязание! — громогласно и самодовольно провозгласил барон Драгомир. — Давай, сынок!..

И Чандор «дал».

В искусстве игры на гитаре он явно знал толк, как никто. Прикрыв глаза, чуть покачиваясь взад-вперёд, он быстро водил пальцами по инструменту, высекая плавные и в то же время яркие звуки. Казалось, весь табор стих, слушая его.

— Ну, — тихо проговорил кто-то в толпе, — здесь-то он и сдуется. Никто не обойдёт Чандора на гитаре.

Музыка лилась, рассказывая свою историю; казалось, закроешь глаза — и поймёшь, о чём она говорит.

— Во-во, — поддержал другой голос. — Какой-то неизвестный без рода… он вообще рома? Или гаджо?

— Он не похож на рома.

На говорящих зашикали, чтобы они не прерывали музыку.

…мелодия стихла минут через пять; по обнажённому торсу Чандора катились крупные капли пота, он тяжело дышал. Толпа взревела в ликовании и взорвалась овациями, он же довольно глядел на них.

Неплохо, неплохо.

Теперь, кажется, моя очередь?

— Эй! — зашипели за моей спиной; оглянувшись, я увидел Данко и Илану — именно она и шипела.

— А? — невинно откликнулся я.

— И что ты собираешься делать?

Я пожал плечами.

— Разве не очевидно? Принять вызов, конечно же.

Глаза у обоих полезли на лоб.

— Не знаю, что это был за фокус с шаром… — начал Данко.

— …ты с ума сошёл? — перебила его Илона. — Если бы драться, то ты бы победил, но гитара…

Я снова глянул между палатками. А какой выбор? Принять вызов — или снова прятаться по кустам, удирая от поисковиков. Они, кажется, уже почти закончили, но кто знает…

Тяжело ступая, Чандор подошёл ко мне и сунул мне в руки гитару.

— Осторожно с моей деткой, а! — решительно сощурился он. — Не поцарапай!

Я спокойно принял инструмент.

— Осторожно так осторожно.

Пара шагов вперёд; Илана и Данко всё ещё глядели на меня с полным недоверием — впрочем, как и все остальные.

Барон Драгомир глядел на меня с лёгким умилением. Непонятно было, чего он ждал — победы или проигрыша.

Ладно. Допустим.

Как там это делалось… когда я в последний брал в руки что-то подобное.

Главное, вспомнить, верно?..

…моя рука коснулась струн. Я улыбнулся.

Импланты можно использовать по-разному. Сила или скорость удара — это только самые базовые возможности, самый первый уровень. Однажды, например, мне понадобилось для определённых романтических целей… кхм, ладно, лучше обойтись без подробностей.

Важно лишь то, что ловкость пальцев импланты повышали на раз-два.

…пальцы коснулись струн — и мелодия отлетела от них.

Наверное, это звучало совершенно не по-цыгански. Впрочем, вряд ли здесь был кто-то, способный узнать популярный в Галактике стиль. Да, в общем-то, всем было и неважно. Все слушали.

Мелодия Чандора рисовала картины. Моя мелодия шла дальше: она наполняла собой всё. Цвет, звук, запах — полновесный образ, сотканный из аккордов и движения моей руки.

Я начал медленно обходить «арену» по кругу, и музыка разносилась во все стороны. Глаз я, в отличие от Чандора, не закрывал, а потому прекрасно всё видел: отвисшие челюсти, наполняющиеся слезами глаза.

Вон стоит гадалка, всё ещё прикрывающая рот шалью. Она как будто и правда прозрела — смотрит на меня как на божество.

Златан с дружками. В глазах ярость… и вместе с тем какое-то благоговение. Они не могут понять, кто я такой… что я такое… как я могу быть способен на подобное.

Барон. Сигара медленно тлеет на земле; он мог ставить на меня, но всё равно он не ожидал… такого.

Роксолана рядом с ним. Холодный, ледяной взгляд, которым она одаривала всех, куда-то делся; на лице краска, в глазах безграничное изумление.

Илана и Данко. Недоверие, удивление. Что, как, почему… ничего, походите рядом со мной — ещё и не к такому привыкнете.

Я остановился; последний аккорд отлетел от струн, дрожа и замирая в тёплом воздухе.

Музыка стихла.

Толпа взревела.

Я стоял, дурея от криков; слишком много и слишком громко. Впрочем, их можно было понять; по сравнению с моей игрой Чандор просто дёргал за струны.

А вот и он, кстати. Лицо такое, будто ему явилась истина, дорожки слёз, убегающие куда-то в бороду.

— Это было прекрасно… — выдохнул он. — Прекрасно…

Я лишь махнул рукой, возвращая ему инструмент. Импланты и дело техники.

— Никс победил!! — вопил барон Драгомир, потрясая кулаками, как будто поставил на меня миллион. — Победил!! Половина победы в кармане у этого доблестного парня! Ещё немного — и моя дочь обзаведётся лучшим мужем, о каком только можно мечтать!

Он сиял и орал; я же обернулся назад.

Странно. На лице Иланы отразилась… ревность? Что, и она туда же?

Впрочем, сейчас важнее другое.

— Какая вторая половина испытания? — перекрикивая шум, спросил я у Данко.

Парень замялся, всё ещё изумлённый моей победой в музыкальном баттле.

— Ну… — пробормотал он. — Увидишь. Слушай, как у тебя с ездой верхом?

***

Барон Драгомир держал коня под уздцы, прилагая все силы, но это явно давалось ему непросто. Стоять на месте смирно конь явно не желал и всем видом это демонстрировал.

Пятеро дюжих парней стояли по обе стороны от коня, готовые броситься барону на помощь, если придётся — но для того сдаться значило потерять лицо, и он напрягал мускулы, не давая коню сдёрнуть его с места.

Силён, силён.

Конь был поистине исполинского роста и богатырского сложения; глаза гневно сверкали, ноздри расширялись, когда он фыркал.

— Вы все знаете Бурана, — провозгласил барон; в этот раз кричать приходилось громче — люди не рисковали подходить близко. — Это не просто конь. Это лучший Пробужденный конь среди всех Пробужденных коней, который… ай, бэнг!

Конь взвился на дыбы — и тут же обрушил передние ноги вниз; копыта сверкнули красным; уздечка вырвалась из руки барона, а сам Драгомир покатился по земле…

…он что, Одарённый?

Да уж. Эти ребята умеют удивлять.

— Конь… — тихо обратился я к Данко, — Одарённый? Он только что использовал Силу?

— Ну, да, — подтвердил тот.

— Конь.

— Ага.

— Одарённый.

— Да.

Я поглядел животное, которое с гордым видом возвышалось над всеми (и физически и морально), пока помощники в десять рук ставили барона на ноги.

— Ромалэ всегда использовали одарённых коней, — пожал плечами Данко, явно не понимая, чему я удивляюсь. — Ты не знал?

— Да… как-то запамятовал, — признался я.

Что дальше? Одарённые хомячки? Всемогущие попугайчики?

— Этот конь… — продолжал барон, отряхиваясь. — А, ладно! Вы всё видели сами!

Ладно. Это может быть даже… интересно. Провожаемый сотнями взглядов, я направился к коню.

— …это потомок того самого коня, что носил самого Императора!

Я пробежался по Бурану взглядом, и он сделал то же самое в ответ. С места он не двигался, но в глазах читалось предупреждение.

— Во все времена только ромалэ могли ездить на таких конях — не считая Императора, конечно! — продолжал барон. — Только тот, в ком силён дух романипэ…

— Тихо, — велел я коню. — Смотри у меня.