Пусть думает и дальше. Его полное право.

Улыбнувшись, старик прошёл к двери и распахнул её.

– Вика, – велел он. – Для тебя есть дело. Для начала… подбери подходящий костюм для нашего гостя.

– Костюм сидит очень хорошо, господин Распутин.

Вика повернула зеркало в высокой раме поближе к свету, позволяя мне разглядеть себя получше.

– Вижу, – согласился я. – Действительно хорошо. Только не зови меня Распутиным. И вообще, давай на «ты».

Не знаю, где они разыскали такой узкий костюм, но да, смотрелся он намного лучше предыдущего, спортивного. По крайней мере, не превращает меня в огородное пугало.

Я ещё раз окинул взглядом себя в зеркале и ухмыльнулся.

– Кажется, теперь на отброса в шмотках не по размеру я не тяну.

– Как видите… Как видишь, – Вика виновато улыбнулась, – даже недостатки можно превратить в достоинства.

Подойдя ближе, она пригладила рукой мои волосы; при этом глаза девушки слегка загорелись.

– Теперь твоя худоба выглядит даже элегантно.

– Не то, чтобы меня сильно волновало, насколько сильно свора толстосумов найдёт меня привлекательным…

– А мы и не для них стараемся, – улыбнулась Вика.

Я закатил глаза. Вика даже не скрывает своих намерений, переходя на всё более фамильярный тон.

Ага, ага, плевать. Главное – чтобы дресс-код аукциона был соблюдён. Я и так провозился здесь минут десять, а торги, по словам дедка, начинаются в полночь.

– Пошли, – скомандовал я Вике.

Девушка улыбнулась и пошла вперёд меня к лестнице. Я был только рад.

Как вы поняли, мне нравится оценивать девушек со спины. Если Агата была натренированной и подтянутой, то Вика на её фоне смотрелась куда более хрупкой и по-старомодному модельной. Идеальная секретарша, которую мечтал бы видеть у своего кабинета любой босс.

Однако при всей её внешней худобе и беззащитности, я своим глазами видел, как она приподнимала за грудки над полом огромную лысую детину. Недостатки можно превратить в достоинства, да?

Бедра девушки виляли с отточенной ритмичностью, завораживая, как медальон гипнотизёра. Ещё немного – и я бы подумал, что она делает это специально.

…беспорядок внизу уже был убран; ни разбитого стула, ни перевёрнутой посуды, ни стонущих тел. А вот Агата ещё сидела там, как и её дружки. При виде меня они все затихли и поджались, словно боялись, что я сейчас начну избивать и их.

– Господин Распутин… – пискнул было один из них, но я даже не повернул головы.

– Йошида, – нахмурилась Агата. – Ты куда?

Я мельком обернулся на неё. Что сказать? «На аукцион, искать инопланетные артефакты»? «Ухожу, пока сюда не заявился мой отец»?

– Дела, – коротко бросил я.

– С ней?

Вместо ответа Вика демонстративно взяла меня под руку, идя к выходу.

Открыв дверцы машины, я вышел наружу.

Это что, театр?

Да, похоже на то. Небольшой, но явно старинный, с украшениями на входе. Швейцар у двери учтиво пропустил нас, ничего не спрашивая – а внутри местный работник подскочил к нам, как только увидел.

– Госпожа! – он расплылся в подхалимской улыбке. – Вы давно не заглядывали к нам!

Я поглядел на Вику. Вика поглядела на работника.

– Повода не было, – когда она говорила с другими, в её голосе вновь звучали твёрдость и достоинство. – А вот сегодня… говорят, сегодня у вас дают «Венецианского купца»?

О, да вы тут все е*ать конспираторы, как я погляжу? Почему-то мне казалось, что подобные пароли сочиняют скорее для пафоса и ощущения причастности к Тайне, чем из практических соображений.

– Конечно, госпожа, – согласился работник. – А ваш спутник…

– Со мной, – коротко ответила Вика.

– Разумеется, госпожа, разумеется.

Мёдом из голоса этого типа можно было поливать блинчики.

…маленький, но подчёркнуто роскошный зал был погружён в приятный полумрак; негромкая музыка скорее создавала фон, чем звучала всерьёз. Я плюхнулся на свободное место рядом с Викой и огляделся по сторонам.

Важные дамы, важные господа. Дорогие костюмы порой не вязались с маргинальными рожами в шрамах, и я вспомнил слова старика о том, что большая часть Силы собрана вовсе не в дворянских родах, а в бандах и синдикатах. Думается, Вика здесь не одна такая.

На меня люди почти не смотрели; время от времени скользили взглядом, приподнимая бровь – и на этом всё. В основном все взгляды были направлены на сцену, закрытую занавесом.

Были здесь те, кто желал мне смерти? Да, наверняка были, чего гадать. Но вряд ли кто-то мог предположить, что жалкий инвалид Йошида Распутин, только этим утром вышедший из комы, уже к ночи заявится на закрытый дорогой аукцион.

Лицо? На видео оно и правда засветилось лишь краем. А аккаунт в соцсети… спасибо отцовским пиарщикам, которые выбрали такую неудачную фотку, да ещё и прифотошопили ей глаза и рот, совершенно непохожие на мои. Словом, анонимность была соблюдена.

Время шло; занавес всё не поднимался. Посетители аукциона шёпотом переговаривались друг с другом,

– И что? – тихо осведомился я у Вики. – Начинать-то будут? Твой дедушка говорил, аукцион открывается в полночь, а уже больше.

В ответ она кивнула в сторону первого ряда, где стояла группа людей в военной форме. Один из них говорил по телефону, другие нервно глядели на него, будто ожидая каких-то известий.

– Похоже, сегодня сюда собирался сам Евгений Суворов, внук генерала Суворова.

– И без него не начинают? – я медленно поднял бровь. – Чем он так важен, что ради него одного заставляют ждать целую кучу влиятельных и богатых людей?

Вика пожала плечами, глядя чуть виновато, как будто именно она задерживала неизвестного мне Евгения.

– Его отец, генерал Суворов, фактический владелец этого места.

Люди в зале, тем временем, оживились, поворачиваясь к дверям; те распахнулись, и внутрь быстрым шагом вошёл тип в чёрном костюме.

– Господин Суворов, рад видеть вас… – вякнул было кто-то, но парень только отмахнулся. Судя по виду, у него было чертовски плохое настроение, да и задержался он не просто так. Быстрый шаг, злое лицо. Всё в синяках, наскоро замазанных тональником, на брови свежий шов.

– Господи! – воскликнул кто-то ещё. – Господин Суворов, что произошло?

– Я что, отчитываться вам должен? – рявкнул парень в ответ, проходя к своему месту.

Знакомый голос.

Ну, да. Едва ли ты захочешь рассказать всей почтеннейшей публике, как мой кулак поздоровался с твоей рожей – там, в саду, когда ты пытался изнасиловать ту девчонку.

Некоторое время назад.

«Дела»?

Это всё, что он ей сказал?

Просто прошёл мимо.

Глянул мельком – и ушёл.

Да что этот Йошида себе позволяет?

Агата Романова покосилась на друзей, бурно и с дрожью в голосе обсуждающих произошедшее. Когда Йошида прошёл мимо них – в чёрном костюме, под руку с той девицей, ни слова не говоря – они словно языки проглотили, зато теперь не затыкались.

– …вот он, признак настоящей аристократии! – восклицал Макарский. – Подлинная скромность! Он ведь ничем не подал знак, пока не решил, что это необходимо…

– И смелость, – поддакнул второй. – Он их просто всухую раскатал… хотя чего ему бояться, он же Распутин?

– Я не успела запостить ни одной совместной фотки с ним, – сокрушалась блондинка. – Все тренды забиты им, а я…

Она обернулась на Агату.

– Эй! Ты обязана привести нас к нему. Он же твой знакомый, да?

– Жених, – поправил Макарский. – Он же сказал, что Агата его невеста. Как думаешь, он ещё вернётся сюда, к нам?

– Агата? – блондинка нахмурилась. – Чего ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

Агата резко обернулась, уставив на приятелей злое лицо.