Не-а, батя, не угадал. Может, синяки на моём лице – «заслуга» Юкино, но вот зелёный я по совсем другой причине. Это процесс принятия новой силы заставляет меня… выглядеть неважно.

Впрочем, «отца» не волновало то, что его слова так и сквозили какой-то шаблонностью. Он словно хотел, чтобы девушка почувствовала себя виноватой. Но вот зачем ему это…

– В общем, так, – заговорил он, вновь всем видом показывая, как он суров и беспощаден. – До тех пор, пока мы не разберёмся со всем произошедшим… А это может занять какое-то время… Тебе нельзя выходить из своей комнаты.

– Но…

– Тебе нельзя выходить из своей комнаты, Юкино Мори!! – рявкнул Михаил. – И лучше тебе молиться, чтобы мы не нашли ничего серьёзного, иначе…

Серьёзно?! Серьёзно, вашу мать?

Детский сад. Я с недоумением глядел на Михаила, гадая, не ослышался ли я.

Домашний арест? За попытку убить его сына? Полный бред, если только не предположить, что… вся эта гневная тирада – лишь повод загнать буйную Юкино в комнату и заставить сидеть тихо.

Вот только на девушку, кажется, это произвело обратный эффект.

– Ещё чего, – фыркнула она. – Так я здесь в гостях или в плену, господин Распутин?

Вежливое обращение в её устах прозвучало издёвкой.

– Ещё одно слово, – отец будто стал выше, нависая над девушкой, – и простое условие не выходить из комнаты покажется тебе раем, Юкино Мори. Ты даже не представляешь…

Я поймал на себе отчаянный взгляд Юкино. Кажется, ей не помешала бы помощь.

Ну… нужно признать. Она ведь действительно, даже защищая себя, ни словом не обмолвилась о том, что я далеко не такой молчаливый овощ, каким меня считают. И даже не упомянула о том способе, которым я обрёл немного силы.

Меня шатало; живот крутило. Состояние паршивое. Но даже в таком состоянии я ясно понимал, что от Юкино, сидящей под замком, толку не будет. Да и вообще… всё это слишком затянулось.

Мне нужен свой человек в поместье и вне его. Тот, кто сможет проводить, провести, довезти, доставить послание… и так далее. И Юкино отличный кандидат на эту роль.

А чтобы папаша сейчас не обломал все эти перспективы – нужно помешать ему посадить Юкино под арест. Ну, и… обосновать, почему мы будем везде ходить вместе.

Ладно.

– Отец, – выдохнул я, изо всех сил стараясь погасить рвотные позывы. – Мы встречаемся.

Возможно, батя будет рад узнать, что его сын так быстро реабилитируется и становится нормальным половозрелым восемнадцатилетним юношей.

Ведь так?..

Пауза.

– Отец?

Его остекленевшие глаза меня немного напрягали.

Наверное, он просто не ожидал, что я так внезапно и осмысленно заговорю. Я не говорил с ним ни разу с момента моего выхода в окно.

– Это я отвел ее в подвал, – пояснил я, пока Михаил таращился на меня, – Мы просто решили спрятаться в подвале, чтобы… ну… чтобы слуги там не спалили нас, понимаешь? – я выразительно подвигал бровями.

Меня очень сильно мутило, поэтому со стороны это явно выглядело не очень. Ну, если судить по реакции Юкино. Девушка смотрела на меня с очевидно смешанными чувствами.

– Ты… что… ты же только один день здесь… с Юкино? С этой Юкино?

Да он как будто сам позеленел от такого известия. И, кажется, его больше удивило не то, что его сын, которого все считают отсталым, проворачивает такое, а то, что… у Юкино появился парень?

Нет времени долго размышлять; ещё немного – и вся новообретённая сила вывалится из меня вон.

– Отец, – вновь заговорил я, немного торопливо, но в целом спокойно и ровно. – Не нужно её наказывать. Это я придумать сказать про трупы, чтобы… никто не догадался, зачем мы на самом деле туда спустились.

Изобразив подобие улыбки, я указал на катану.

– И кровь не человеческая. Мы… крысу убили, для правдоподобности. Вернее, двух. Двух здоровенных таких крыс…

Лицо Михаила не менялось. Он словно был в трансе; я знал такое выражение – так смотрят люди, которым только что сломали и шаблоны, и партию. Вот только… руку даю на отсечение, дело здесь совсем не в моих амурных делах.

Тогда в чём же?

– В… – голос «отца» был словно надтреснутым, – в-вон идите отсюда. О-оба. К себе. Мне надо подумать. Я уже ничего не понимаю.

От кабинета мы отошли шагов на десять – так, чтобы Михаил не слышал; затем я повернулся к Юкино.

– Я знаю, что ты хочешь спросить, – кивнул я. – Почему я сказал что мы пара. Здесь всё про…

Ох. Оборвавшись на полуслове, я прикрыл рот руками. С-сука!.. Сила лезет обратно.

Опершись двумя руками о стену, я принялся неблагородно блевать.

Юкино глядела на меня со странным выражением лица. Подойдя ближе, она положила руку ко мне на плечо.

– Ну… да, конечно, я бы хотела спросить, почему ты сказал, что мы парочка… но вообще-то меня больше волнует другое.

Я продолжал блевать на пол.

– КАКОГО Х*Я ТЫ СОЖРАЛ СЕРДЦА КИЛЛЕРОВ В ПОДВАЛЕ?!

Хороший вопрос. Я замер, мысленно подбирая слова для внятного ответа.

Два сердца лежали на полу, в луже алой от крови блевотины. Лежали, продолжая биться.

Звонок от Хидео Мори – отца Юкино. И так не вовремя. Как же хочется не отвечать…

Михаил нажал кнопку.

Хотя бы голос звучит не слишком хрипло?

– Миша, – заговорил в трубке Хидео, – я только что узнал новости. Поздравляю с выздоровлением сына.

– Д-да, да, спасибо…

– Кстати, о детях, – продолжал японец. – Как там моя дочь?

Ох. Михаил сделал глубокий вдох.

– Да, о ней… – он замер на миг. – Есть новости, и они… тебя удивят.

Скорее, шокируют, как только что шокировали его самого. До сих пор в голове не улеглось.

– Что такое? – голос Хидео прозвучал обеспокоенно. – С ней всё в порядке?

– Да, в порядке, но…

Нужно сказать. Нельзя оттягивать этот момент, словно он не глава сильнейшего рода России, а испуганная гимназистка.

– Похоже, твоя дочь и мой… Сын… – выдавил Михаил, сам не веря своим словам. – В общем, у них что-то вроде отношений.

В трубке повисла тишина.

– Погоди, но… Твой сын, он же… – Хидео тоже не сразу нашёл нужные слова. – Он же с разумом девятилетки, прости, но это так. Девять лет в коме, и всего полдня как…

Михаил криво усмехнулся.

– Вот и я охренел. Понятия не имею, когда они успели, но… Там сложная ситуация. Мой сын заявил, что они встречаются, а та… Даже резать его не стала. Ну, знаешь. как она обычно это делает.

– Ты говоришь о моей Юкино? – поразился Хидео. – Той, которая ломает руки всем, кто посмеет на неё взглянуть? Которая не считает ни одного мужчину равным себе?

– Ага.

Это было всё, что Михаил мог сейчас сказать.

– Это какая-то шутка?

– А я, по-твоему, шутил бы по такому поводу?

Тишина по обе стороны провода.

– Понял, – голос Хидео Мори звучал совершенно серьёзно. – Вылетаю. Буду ближайшим рейсом.

Некоторое время назад.

– Похоже, это первое проваленное убийство в особняке Распутиных, Виталий.

– По крайней мере, за последние полвека, Григорий.

Стук тел о ступеньки был достаточно тихим, чтобы не мешать диалогу. Шаг за шагом, киллеры спокойно тащили их вниз, под люк. Туда, где тела незадачливых коллег не привлекут лишнего внимания.

Все следы убраны; делать это быстро и тихо – обязательное умение каждого ассасина. Осталось только спрятать тела. Это была не только профессиональная этика, требующая прикрывать следы собрата, но и банальная рациональность. Если трупы будут замечены, поднимется шум, а это вряд ли сделает их миссию легче.

А сложности Виталий с Григорием не любили. Уж точно не в особняке Распутиных.

– Ты их знаешь, Григорий? – уточнил Виталий, когда оба тела оказались внизу лестницы.