Дарк же решил действовать жестко: те, кто, внимая его сообщению, вовремя покинул места нападения лиройцев, получали палатки и какие-то продукты на первое время; те же, кто остался и бежал только после того, как узнал, что такое лиройское правление, не получали ни чего. Вокруг столицы образовался огромный лагерь из палаток и просто шалашей. Там часто появлялись глашатаи, призывающие вступать в ряды армии. И тут тоже имело место разделение: добровольцы, сами пришедшие на призывные пункты, получали нормальное оружие и брони, а мобилизованных снабжали хуже.

Тем временем на севере объединенные войска герцога Гарвика и герцогства Саульского гонялись за отрядами юнгоров, которые применяли своеобразную тактику, нападая небольшими отрядами: ударят, пограбят, уйдут. Войска герцогств смогли выдавить юнгоров на их территорию и сами перешли границу. Однако после того, как они вторглись в земли юнгоров, на них накинулись все племена: даже те, кто не присоединился в свое время к хан-каши, вступили в войну.

Юнгоры нападали из засад, ночью, на места стоянки войск. Войска герцогств несли потери, и было принято решение отвести их на границу и там стать преградой от нападений. Но маленькие отряды юнгоров все равно просачивались, и поэтому на севере приходилось держать большую армию.

Дарк мотался по воинским лагерям, контролировал, как идет обучение и снабжение воинов, гонял нерадивых командиров и вороватых интендантов. Он спал по несколько часов в сутки и старался вникнуть во все. «Как жаль, что я не имею военного образования», – думал он. Но интуитивно Дарк понимал все и принимал правильные решения.

А неприятель напирал. На севере удалось купировать вторжение, а вот на западе дела обстояли неважно. Некоторые аристократы Болара вступили в войско лиройцев, вернее, в корпус герцога Певьера, и сражались с лозунгом «Долой самозванца!». Другие сидели тихо, как мыши под веником, потому что те, кто попытался требовать права наравне с лиройскими дворянами, тут же лишились головы.

Армия Дарка отступала. Надо было во что бы то ни стало задержать неприятеля, чтобы успели подготовить и натренировать ополчение и мобилизованных.

Дарк собрал командиров легкой кавалерии.

– Вы и без меня знаете, как это лучше делать, но я посоветовал бы создать небольшие подвижные отряды, которые постоянно нападали бы на неприятеля: ударили ночью – отошли. Не надо проявлять геройство, ввязываться во встречный бой: берегите воинов, они нам еще пригодятся. По окончании войны никто не будет забыт: сами видите, сколько освободится графств и баронств. Тех, кто готов рисковать, прошу остаться, а тех, кто не готов, прошу нас покинуть, – сказал Дарк.

Но никто из присутствующих не покинул совещание.

– Хорошо, – улыбнулся Дарк. – Коннетабль сейчас распределит направления, на которых вы будете действовать.

С этого дня продвижение неприятеля замедлилось еще сильней. Стала ощущаться нехватка продовольствия, так как фуражиров стали специально искать и вырезать. Конечно, все это отразилось на селянах: захватчики стали зверствовать еще сильней. Армия неприятеля начинала роптать: ночью ей не давали спать постоянные нападения, днем донимали жара, жажда и скудное питание. Чем больше растягивались коммуникации, тем хуже было с доставкой продовольствия.

Лиройцы и герцог жаждали генеральной битвы, чтобы разбить войско Болара, пока имеют преимущество и в людях, и в военном потенциале, рассчитывая, что тогда королевство само упадет им в руки. Дарк это тоже понимал и оттягивал решающее столкновение сколько мог. В спешном порядке строились оборонительные сооружения, тренировались добровольческие отряды и ополчение. Дарк рассуждал, что даже если не удастся победить в генеральном сражении, то ведь можно нанести такой урон армии захватчиков, что им поневоле придется убраться. А уж с герцогом он сможет разобраться.

Зверства и убийства простых людей – селян, мастеров – привели к обратному эффекту: народ понял, что нормального отношения от врага ждать не стоит, и побежал в леса, благо их вокруг было достаточно. В лесах стали организовываться отряды, шайки, банды, которые нападали на лиройцев, да и герцог не избежал мщения.

Озадачив своих командиров требованием ускорить подготовку ополчения и найти место для генеральной битвы, Дарк вернулся в столицу. А вот во дворце его ждал неприятный сюрприз: Франческа, оставив ему письмо и прихватив Милену, отправилась в королевство Кармина. Дарк знал, что она последнее время часто посылала весточки матери, но о чем она писала, он не знал, а сама Франческа говорила, что просто сообщает маме, как ее дела.

Когда началось вторжение лиройцев, Дарк стал уговаривать Франческу навестить мать, но жена всякий раз отказывалась и твердила, что не бросит его. В последнее время ее почему-то интересовали карты соседних стран. Да, сухопутный путь в королевство Кармина был, только он долгий и зачастую идет по безлюдным территориям.

Дарк прекрасно понимал правильность поступка Франчески, но все равно это было неожиданно и как-то обидно, что ли. Уехала, даже не дождавшись его, оставив только записку с несколькими словами любви и просьбой не думать плохого.

За навалившимися делами по формированию армии, ее обучению и строительству оборонных сооружений у него не было времени хандрить и впадать в депрессию. Но когда по приезде в столицу он нашел лишь записку жены, а не ее саму, то был просто ошарашен. Даже малышку Милену забрала с собой. Хотя вот за это Дарк был благодарен Франческе: если случится худшее, девочка останется жива и будет первой претенденткой на трон Болара.

Мрачные мысли навалились на Дарка, но теперь он думал о другом. Все ли правильно он сделал? Может, надо было передать трон Ивице, а самому уйти в тень или даже уехать из королевства? В то же королевство Кармина, например, и жить там припеваючи. Денег хватило бы и ему, и его детям. Сейчас у него пока одна Милена, но ведь и Франческа тоже не отказывалась иметь детей.

А ведь это и сейчас не поздно еще сделать. Тем более что у него есть куда уехать и быть там, на новом месте, полновластным хозяином. Тот же остров Менкалеро.

Дарк тряхнул головой, стараясь прийти в себя.

«Ну уж нет, корону теряют только с головой, прав был отец. Предки не для того ее добывали, чтобы вот так просто с ней расстаться. Да и понятно, что раз уж герцог призвал иностранные войска, то и Ивицу снесли бы, не задумываясь».

Дарк понимал, что уже перешагнул определенный рубеж, и теперь ему дороги обратно нет. Конечно, сместив его с трона, они передерутся между собой, это сейчас они вроде бы дружны, да и то раздоров хватает. Хотя вероятней всего, что лиройцы заберут все себе. Да и вообще лиройцам местные аристократы не нужны. Плодородные земли Болара Индик II и своим аристократам раздаст, а этих, усыпив их бдительность, просто устранит, скорей всего, вместе с семьями, чтобы не оставлять мстителей. По поступающим сообщениям, он уже стал это делать.

В животе заурчало, и Дарк вспомнил, что еще ничего не ел.

Время было обеденное, он встал и направился в столовую. Там уже сидели сестра, ее муж и несколько приближенных фрейлин. Олис по заведенной привычке обедал у себя.

Дарк поздоровался со всеми и прошел на свое место во главе огромного стола. Сестра бросила на него взгляд, и Дарку показалось, что смотрела она с сочувствием.

– Ваше величество, – обратился к нему Тимор, – сколько мне еще сидеть во дворце? Я офицер и хотел бы находиться в войсках во время войны.

– Граф, давайте обсудим это после обеда, – сказал Дарк и принялся накладывать себе мясо и первые овощи нового урожая. Правда, эти были из южных стран.

– Ваше величество, – обратилась к нему баронесса Алис дир Кирбик, одна из фрейлин Ивицы, – вы совсем себя не бережете. У вас же есть и маршал, и коннетабль, пусть они занимаются войском. Вы должны править, а не учить армию маршировать, – проговорила она, улыбнувшись.

Баронесса была молоденькая и очень даже ничего собой, и она давно, с самого его появления во дворце, строила ему глазки.