Рассказав Вероне, в ответ на ее вопрос, куда и зачем он собрался, Дарк увидел удивление на ее лице.

– А почему ты едешь сам? – спросила она. – Ведь можно было отправить и того же посла, чтобы обговорить порядок обручения и свадьбы.

– Видишь ли, мама, если мне вдруг откажут, я не буду никого винить (ни посла, ни кого-то другого) в том, что он что-то не так сделал или сказал. Я просто вернусь домой и, как бы мне ни было тяжело, буду жить дальше. Расстались мы с Франческой не очень хорошо, когда она узнала о моей дочери. Вот поэтому я и еду сам. Долго я там задерживаться не собираюсь, а там как получится. Да есть кому все это обговаривать: и порядок, и ход событий; отец дал всех, кого надо, караван большой. Я их просто отправил вперед, а сам вот к тебе заехал. Еще думаю и отца навестить.

Погостив в замке пару суток и сообщив, что на обратной дороге заберет дочь в столицу, Дарк на третьи сутки выехал в сторону порта и через пару дней дороги уже въезжал в город. Не раздумывая, сразу же направился к ратуше: хотел увидеть Марка и переговорить с ним.

Подъезжая, Дарк вначале услышал какой-то шум, а потом увидел, как граф Мушер треплет, ухватив за ворот, какого-то господина. Остановившись в стороне, чтобы не мешать, Дарк стал ждать, когда его приемный отец закончит экзекуцию.

Граф случайно поднял голову и, увидев Дарка, прекратил свое увлекательное занятие, оттолкнув господина, которого трепал, так что тот чуть не упал.

– Сын! Как я рад, что ты приехал! – заорал он и пошел навстречу Дарку, распахнув объятия.

Дарк спешился и двинулся к отцу, на полдороге они обнялись и так стояли несколько минут.

Наконец граф оторвался от Дарка, провел рукой по глазам и, улыбнувшись, спросил:

– Ты какими судьбами тут оказался?

– Вот решил проведать одного скандального графа, и как знал: попал прям вовремя, – засмеялся принц.

– Да с ними тут с ума свихнешься. Мало того что работать не хотят, так еще и воруют, канальи. Смотри мне, – снова обратил он внимание на попавшего под горячую руку, – чтобы все вернул до копейки!

Граф подозвал одного из городских стражников и сделал какое-то распоряжение, после чего обратился к Дарку:

– Пойдем, сын, я тут дом снимаю, посидим, поговорим, расскажешь, каким это ветром тебя сюда занесло.

Дом в городе был небольшой, но уютный, и стоял он среди плодовых деревьев, между которыми были проложены дорожки, а кое-где даже стояли лавочки.

– Я сейчас перестраиваю дом бывшего графа под себя, а этот снял на время, отдыхаю тут душой вечерами, – сказал Марк. Помолчал, а потом продолжил: – Хороший домик, и обслугу мне подобрали отличную. А представляешь, когда зацветут деревья, какая красота здесь будет?

Не успели они сесть в комнате, которую граф приспособил под кабинет, как вошел управляющий и спросил, что подать графу и его гостю.

– Сын это мой, вернее, воспитанник, но я его за сына считаю. А сейчас он наш принц и наследник нашего короля, – с гордостью проговорил Марк дир Мушер. – Давай нам сейчас вино и сыр, а к вечеру готовь угощение на три десятка персон, будут гости. Не можем же мы встречать наследника как какого-то простого дворянина, – говорил граф, поглядывая на Дарка.

Дарку не очень-то хотелось быть в центре внимания, но он понимал: графу надо показать его всем местным аристократам, чтобы знали, какие связи он имеет. Ведь не каждый даже столичный вельможа может вот так запросто общаться с наследником престола и обнимать его, а в провинции это и вовсе выходило за любые рамки. Дарк понимал, сколько авторитета прибавится его приемному отцу, и только усмехался про себя, видя всю подоплеку происходящего.

Когда управляющий ушел, граф начал расспрашивать Дарка, как его дела и почему он здесь. Тот не стал отмалчиваться, а просто рассказал все, что произошло с ним за последнее время, умолчав только о посланнице богов. Проведал и о покушении на него герцога, и о том, как захватил его замок, и о том, что король предлагает ему управлять провинцией. В общем, рассказал всего ничего, сделав основной упор на учебе.

Говорили они до самого обеда, потом поели и продолжили разговор. Теперь Марк рассказывал о том, в каком состоянии его дела. Предыдущий граф из-за своей болезни и возраста не мог нормально заниматься городом, а чиновники во главе с бургомистром, обнаглев, начали растаскивать все, что попадало им под руку, даже налоги королю умудрились частично растащить. Вот он теперь и наводит порядок. В итоге половина городского совета сидит в местной тюрьме, а вторая половина продает все что может, чтобы погасить задолженности. Были, конечно, и честные дворяне, но они оказались в меньшинстве.

Вечером в Дворянском собрании состоялся бал, на котором главной достопримечательностью был, конечно, Дарк. Провинциальное дворянство смотрело на него буквально открыв рот. И в этом не было ничего удивительного: некоторые из дворян за всю жизнь и своего герцога увидеть не имеют возможности. Так что Дарк мог поговорить только с Марком и Ринком, да еще парочкой офицеров, которые сопровождали его в этой поездке. Приглашенные только молча глазели, раскрывая рот, словно рыбы.

Не обошлось без курьезов. После представления одного из баронов с семейством Дарк небрежно склонил голову и сказал комплимент его супруге и хорошенькой дочери. Уже отходя, барон все время оборачивался на Дарка, в результате чего споткнулся и, падая, увлек за собой женщин. Его супруга при падении, пытаясь удержаться, ухватилась за оказавшегося рядом слугу и рухнула вместе с ним. При этом слуга уронил поднос, который он держал в руках, обнося гостей бокалами с вином, а кроме того, зацепил еще нескольких гостей, которые тоже не удержались на ногах и вдобавок были облиты вином.

Из визжащей и проклинающей всех вокруг кучи торчали ноги, руки подолы платьев и нижних юбок. Дарк принялся помогать дамам подняться, при этом изо всех сил пытаясь сдержать рвущийся наружу смех.

На следующий день Дарк в сопровождении своих воинов и графа отправился в порт, где стояли военные корабли. Помимо галеона, в сопровождение был выделен еще и фрегат. Обняв на прощание своего приемного отца, Дарк поднялся на борт галеона и долго стоял, глядя на уменьшающийся берег и фигуру Марка дир Мушера. Дарк был задумчив и сосредоточен, гадая, как встретит его Франческа. Это отцу он говорил, что при отказе будет спокоен, но сам в этом уверен не был.

Когда он засыпал в своей каюте, над серебристым подарком Истанги появлялось зеленоватое облачко, которое начинало расти и накрывало все помещение, в котором спал Дарк. Поэтому утром он испытывал небольшой дискомфорт, который после завтрака проходил.

Вот так они и шли. Море было спокойным, и попутный ветер подгонял корабли.

И вот вдруг на третий день они увидели, как два небольших пиратских барка напали на флейт. Капитан галеона распорядился двигаться в сторону пиратов, а абордажной команде велел экипироваться и подготовиться. Ветер оставался попутным, и они споро двигались в сторону морской схватки. Видно было, что суда уже крепко сцеплены между собой, и даже такелаж перепутался, на палубе шел бой. Может, пираты, увидев два больших военных корабля, и сбежали бы, бросив добычу, но сделать это быстро в любом случае не удалось бы. Да и не сразу они заметили приближающуюся помощь флейту.

Драка вышла славная. Дарк, невзирая на уговоры Ринка и капитана галеона, к которому подключился даже посол, все-таки ринулся в схватку и успел немного помахать мечом. Правда, невзирая на то, что его охраняли и прикрывали спину, кто-то из пиратов умудрился достать его и хорошо приложил по плечу левой руки. Хорошо, что Дарк не поленился и надел бронь, которая и спасла его от более серьезных неприятностей. Оглянувшись, он увидел огромного пирата, который снова замахивался абордажной саблей, но ударить не успел: в голову ему влетел арбалетный болт, и пират, немного постояв, рухнул на палубу.

Пробежав по палубе барка, Дарк перескочил на флейт, даже не задумываясь о том, что может попасть между бортов и быть раздавлен. Не успел он еще приземлиться, как на него кинулся один из пиратов. Дарк пошатнулся, встретившись с палубой флейта, но все же устоял и успел махнуть мечом, отрубив пирату руку с абордажной саблей. И, не глядя, зная, что идущий сзади Ринк или кто-нибудь из его парней добьет пирата, кинулся дальше – туда, где еще шла рубка.