Эмир усмехнулся и тоже еле заметно наклонил голову в знак уважения к победителю. Но все, кто мог, это видели, и еще больше взвыл колизей, выкрикивая хвалу эмиру.

Остался последний бой, им предложили воды, и все напились. Дарк, правда, сам не зная почему, отказался.

И снова арена. Перед ними стояли тоже семь человек, как успел шепнуть Акиль, это лучшие бойцы столичной школы. Дарк, как всегда, первым напал, стараясь создать хаос и нерешительность в рядах противника, он ушел от удара копьем и просто ткнул противника под подбородок, и, не глядя, что с первым, принялся за второго. Но что-то показалось странным, он оторвался от второго противника, успев разрубить ему туловище, и посмотрел на своих. Что произошло? Трое уже лежали бездыханными, еще с одним тоже заканчивали двое гладиаторов противника, Акиль и Венго, самый старый из их десятка, вяло отмахивались от трех нападавших, и Дарку показалось, что Венго плохо видел и не понимал, что делает.

«Вода!» – мелькнуло в мозгу.

Их опоили! Взревев, как бешеный тур, Дарк бросился к своим парням. Перехватив меч противника, он обводящим ударом сначала располосовал ему руку, почти отрубив кисть, второму он проткнул живот. А третьего, когда он отвлекся на Дарка, проткнул Акиль. А потом и сам он упал без сил на колени, его стало рвать.

Дарк подхватил еще один меч и пошел к оставшимся гладиаторам противника. Те стали расходиться в стороны, собираясь напасть с двух сторон, Дарк же не стал выжидать и напал первым на правого. Обманный финт, отвод меча противника и вторым мечом снизу вверх, под нижнюю челюсть. Последнего он просто зарубил без изысков, махнул мечом и все. Колизей молчал, и когда он шел, и когда поднимал своих, Акиля и Венго, и тащил их к выходу. И только когда он подошел к решетке, отделяющей арену от коридора в жилые помещения, услышал вначале несмелые одинокие хлопки, а потом все больше и больше, и в конце грохотал весь амфитеатр.

– Дарк! Дарк! Дарк! – неслось, как заклинание.

А Дарку хотелось плакать от злости.

«Твари! – думал он. – Ненасытные твари, холеные довольные твари, которые просто на потеху убивают людей, может быть, в тысячу раз лучше их самих! Может, поэтому и убивают, что понимают – им до них не дотянуться, вот и тешат себя тем, что могут просто лишить их жизни».

Акиля и Венго при помощи других гладиаторов поили чистой водой, промывая им желудок и кишки. Через несколько часов те, наконец, пришли в себя, лица сменили смертельную бледность на розовый цвет, и они стали нормально воспринимать окружающую действительность.

– Ребят потравили, – сказал он Мелеку, потом попытался показать это жестами, но тот, видать, понял и, положив руку на плечо, качнул головой.

Вечером ему принесли снова мясо и вина, мясо он с удовольствием съел, а вино лишь пригубил. Когда он уже почти задремал, скрипнула дверь, и кто-то тронул его за плечо. Это был Мелек.

– Пошли, тебя хотят видеть.

Дарк встал, накинул свою металлическую юбку и вышел вслед за Мелеком. Потом его везли в карете и наконец остановились у огромного сада, в глубине которого стоял белоснежный дворец. На плечи Дарку накинули белоснежный халат, потом долго вели по дворцу и наконец вошли в комнату, в которой он увидел эмира Ильхана II Седрика.

– Присаживайся, – через толмача предложил эмир.

Дарк присел в предложенное кресло.

– Что-то выпьешь или хочешь поесть? Угощайся, – эмир обвел рукой накрытый стол.

– Благодарю, ваше величество, недавно поел, а вот фруктами угощусь, если вы не против. Они просто великолепны, – и Дарк цапнул из вазы тот же фрукт, который ему недавно так понравился.

– Меня вообще-то называют солнцеликим, ну да можно и так, как ты назвал. Расскажи мне, кто ты.

– Я Дарк дир Мушер, барон королевства Кармина и шевалье, сын барона Марка дир Мушера из королевства Болар. Был оглушен сзади, связан и провел в подземелье некоторое время, затем меня тайно переправили в эмират и здесь насильно продали в гладиаторскую школу Салима Мехита. Вот, в принципе, и все.

– Ты видел того, кто приказал тебя похитить?

– Нет, ваше величество, даже похитителей не видел, видел только тюремщиков и тех, кто меня сюда перевозил, – не стал вдаваться в подробности Дарк.

Эмир посидел молча, что-то обдумывая.

– Я не могу тебя отпустить, мне тебя для этого надо выкупить, а ты после сегодняшнего дня стоишь очень и очень дорого. Сделаем так: есть старинный обычай, что с арены воин может уйти свободным, если он выполнит приказ, который получит от эмира или его приближенного. Так что завтра я или кто-то из моего окружения скажет, что тебе делать. А пока отдыхай, не стесняйся, поешь. А я пойду, у меня еще много дел, – и эмир тяжело встал и направился к выходу из комнаты.

Дарк попробовал плова, который ему очень понравился, съел пару фруктов и запил это каким-то сладким и холодным напитком. Стоило только ему встать, как дверь открылась, вошел слуга и пригласил его на выход. Его так же отвезли назад, и у дверей встретил Мелек, видно было, что он его ждал и переживал, а вдруг Дарк по дороге что-то выкинет.

Утром он снова обрядился в свою юбку, подаренный белоснежный шелковый халат так и висел в его комнате, ему вручили меч, кинжал и щит. В одиночных поединках он не участвовал и попросту ждал своего выхода.

Наконец его пригласили на выход. Он вышел на арену, сразу же раздался гул, а потом аплодисменты. Наконец, встал эмир, и трибуны начали затихать.

– Сегодня Бешеный Дарк не будет драться с людьми. Вы сами видели, что равных ему в колизее нет, – по трибунам пронесся вздох. – Сегодня у него особая миссия. Я, эмир Ильхан II Седрик, объявляю всем, что если Дарк победит этого зверя, то я дарую прямо здесь ему свободу, – эмир сел, а Дарк напрягся: очередная неожиданность.

– Ваше величество, так мне его что, убить?

– Ну, если не хочешь убивать, можешь приручить.

И амфитеатр вздрогнул от смеха. Наконец смех утих, и кто-то из окружения эмира дал сигнал. Открыли решетку и оттуда, не спеша, словно давая окружающим полюбоваться собой, вышел огромный, как теленок, берг. Он неспеша осмотрелся, повел носом и так же вразвалочку направился в сторону Дарка.

«Ну вот и все, – мелькнуло у него в голове. – Кто я для него, проще просто убить. Ну что же, умереть, так хоть красиво, хотя какая красота от разорванного тела».

Дарк отбросил ненужные щит и меч, вытащил кинжал.

– Точка за черепом, один только удар, только один удар, – шептал он.

Берг, не доходя несколько метров, остановился и снова повел носом, потом вдруг сделал еще шаг и опять повел носом, потом вдруг неожиданно подпрыгнул, оторвав все четыре лапы от земли, и стал наматывать круги, не приближаясь к Дарку.

– Вот же гад, разыгрался, так вот он, играючи, меня и прибьет. Давай, давай, у меня всего один удар, приближайся, – шептал Дарк.

Но берг, побегав, вдруг припал на передние лапы и тихо пополз к Дарку, поскуливая. На трибунах стояла мертвая тишина. Вдруг, не доползая нескольких метров до своей жертвы, берг прыгнул, сшибая Дарка, и, когда тот упал, принялся его лизать.

«Он что, решил меня зализать до смерти? Скотина, и руку с кинжалом прижал – не выдернуть. Стой, а я ведь уже видел это когда-то… Порванное ухо… неужели… не может быть…»

– Суслик, это ты, что ли?

Услышав голос Дарка и свою кличку, берг подскочил и снова начал прыгать, как козел.

– Ну что же ты, такой уже большой, а вот нет в тебе солидности никакой, прыгаешь, как щенок, – потом Дарк встал, оглядел замерший колизей, повернулся к трибуне, где сидел эмир, и, позвав берга, который тут же улегся у его ног, произнес:

– Ваше величество, я выполнил ваш наказ и приручил этого зверя, – с поклоном произнес Дарк.

После слов Дарка амфитеатр колизея принялся бесноваться, все слилось в один многоголосый ор, даже берг вскочил и, став рядом с Дарком, вдруг злобно взвыл, заглушая шум трибун. Постепенно стало стихать, и, когда шум затих совсем, встал эмир.