Анабель не была уверена, что в таком смешении красок следует находиться длительное время. Слишком уж все было пестро и странно. Но пока ей определенно нравилось это оформление. Сразу видно, что у человека имелось забавное чувство прекрасного на пару с извращенным чувством юмора.

Эльфийка ни капли не сомневалась, что князя, как обычно, будут шантажировать ее жизнью. И поэтому совершенно не волновалась, зная, что Габриэль из кожи вылезет и три раза вселенную вверх тормашками перевернет, лишь бы с ней все было в порядке. А с учетом возможностей ее мужа это говорило о многом.

Она даже собиралась обнаглеть и потребовать компанию, дабы оная развлекала Анабель: не пристало Темной княгине занимать себя иномирными передачами. Но в последний момент благоразумие взяло верх над наглостью и любопытством. Хотя конечно, Анабель было бесконечно интересно, кто же ее похитил и что ему нужно от Габриэля.

Бережно расположившись на огромном диване, эльфийка сцапала с блюда персик, придирчиво обнюхала, даже лизнула и, убедившись, что аппетитный фрукт не таит в себе никакой опасности, вгрызлась в сочную мякоть.

— Ничего, маленькая моя, — обратилась Анабель к дочке, погладив живот и почувствовав, как в ответ ее пихнули, — твой папа нас обязательно вытащит.

В голове одновременно прокручивалось несколько идей. С личностью похитителя после того, как угощение уменьшилось почти наполовину, она более-менее определилась. Тут не нужно было блистать гениальным умом, а просто разложить имеющиеся на руках факты по полочкам и сложить два плюс два. Конечно, оставался открытым вопрос, что по этому поводу думал сам Габриэль, который также наверняка все понял.

Анабель вздохнула и принялась ждать.

…Герион опаздывал буквально на несколько мгновений. Слишком уж крепким оказалось обездвижившее его заклинание. Впрочем, несколько демонов помоложе из гвардии князя вовсе не подавали признаков жизни — слишком сильно сдавило. Авус, кажется, просто лишился сознания. Все-таки высший: из десяти спаррингов стабильно выигрывал половину, а это говорило о многом, с учетом природы Гериона. Хотя что значит «просто», если помощи от него уже можно не ждать? Сейчас для старого оборотня-программы он был равнозначен бесполезному трупу. Ведь наглая девица, слишком похожая на милорда, уже приближалась к юному наследнику.

Она опутала Цитадель одним огромным коконом магии Отступника, и, сколько обитателей огромного замка не смогли перенести этого, Герион даже вообразить страшился.

Мужчина закричал от ярости и страха за Натаниэля, чувствуя, что вот-вот невидимые путы лопнут… еще совсем чуть-чуть! Главное, чтобы еще остались силы и время на решающий рывок.

Княжич сидел в своем уютном манежике, сжимая одну из немногих игрушек, пока остающихся целыми. Он недовольно кривил личико, переводя взгляд со своего няня на незнакомую тетю, выглядевшую почти как папа, по которому ужасно соскучился, но все-таки несколько иначе. Натан сомневался и хмурил бровки, по-своему, конечно, понимая, что вокруг творится нечто нехорошее.

Создание Отступника улыбнулось и протянуло руки, чтобы забрать наследника. На беснующегося оборотня девица не обращала ровно никакого внимания, словно Герион был назойливой, безвредной мухой. Они оба понимали, что даже если нянь стряхнет заклинание именно в эту секунду, она все равно успеет исчезнуть со своим трофеем. Но когда создание уже почти взяло ребенка, вокруг Натаниэля замерцал тонкий контур защитного поля. Он напоминал мыльный пузырь: слишком прозрачный, слишком нежный, но едва пальцы девушки коснулись его, как щит заискрил, будто бенгальский огонек.

Крик недоумения и боли заставил Гериона замереть на полу, скорчившись в неудобной позе. На глазах изумленного оборотня кожа рук девушки стремительно чернела, лопаясь и слезая кусками. Создание выло от злости, не решаясь более приближаться к такому опасному ребенку. Щит, продолжающий тревожно мерцать вокруг него, мягко намекал, что дальше будет только хуже и хорошо бы незваной гостье убраться поскорее, пока Натаниэль готов ее отпустить.

На очаровательном пухлом личике появилось совершенно несвойственное детям выражение: смесь торжества, превосходства и одновременно лукавства, будто бы Натан хотел, чтобы глупая девица попыталась его забрать еще раз и он показал бы ей, на что способен наследник. Раздался звонкий счастливый смех, и юный княжич запустил игрушкой точно в лоб созданию Отступника.

Девица увернулась, отступив на несколько шагов от манежика. Руки медленно восстанавливались, бледную кожу стягивали уродливые, грубые рубцы, но, по крайней мере, пальцы больше не пытались отвалиться.

Наконец, заклинание поддалось, и Герион стряхнул его, словно полупрозрачный тюль. Поднялся на ноги, но бросаться на врага не стал.

— Уходи. Здесь тебе ловить нечего, — хрипло произнес он. — И магию свою мерзкую убери.

Девушка обернулась на его голос, нервно повела плечами и помотала головой. Потом словно бы прислушалась к чему-то, насупилась. И в следующий момент то место, где она стояла, уже было пусто.

Колдовство Отступника также развеялось.

Герион вздохнул с облегчением и стер со лба бисеринки пота. Несколько демонов на полу детской глухо застонали, приходя в себя. Что ж… значит, все не так уж и плохо. Старый оборотень медленно приблизился к наследнику. Натан радостно пискнул, узнав своего любимого няня. Щит вокруг него еще несколько раз тревожно мигнул и исчез, словно не появлялся. Княжич протянул свои маленькие ладошки к Гериону, требуя немедля взять его на руки и начать хвалить. А еще ему ужасно хотелось вцепиться в мягкие мочки няня, но об этом он коварно не собирался оповещать оборотня, пока уши оного не окажутся в опасной близости от пальчиков Натаниэля.

— Какие же вы еще скрываете секреты, юный лорд? — пробормотал оборотень-программа, подхватывая свое сокровище и укачивая.

Михаил устал прислушиваться к тому, что творилось в квартире, примерно через двадцать минут. Громкие указания Габриэля долетали до крыши, распугивая голубей, которым заботливый архангел искрошил целую буханку свежего белого хлеба. Он удивлялся, как соседи еще не явились по души этих «героев». Однако то ли больше никто споров не слышал, то ли все прочие жильцы, чувствуя назревающие неприятности, спешно покинули дом, то ли подъезд населяли мирные, добрые люди с исключительно устойчивой психикой. Третий вариант очень нравился архангелу, но он прекрасно понимал, что такие люди давно превратились в сказочных персонажей.

— А я вам говорю, что… — Возглас Тани потонул в гуле общего неодобрения, и Михаил так и не смог разобрать, что же девушка хотела предложить компании.

— Нет, нет! Все только испортим! — настаивал на своем Габриэль.

— Вот сам и делай, — отнекивался Ририэль, которому, похоже, досталась самая малопривлекательная роль жертвы.

Вечернее солнце расписывало небосвод яркими красками: на востоке уже сгущались сумерки, над головой властвовала голубизна, а запад еще пунцовел, словно бы от смущения, смешивая вместе и толику фиолетового цвета, и нотки нежно-розового оттенка, и яркий оранжевый тон. Майкл зажмурился от удовольствия и подставил лицо ласковым лучам. Внизу, в одной из машин, припаркованных под окнами дома, громко играла немелодичная, резкая музыка. Собравшаяся вокруг компания молодых людей готовилась к долгой ночи, накачиваясь алкогольными напитками. Шедшие с детской площадки мамы спешно хватали чад на руки, обходя машину по большой дуге.

Архангел лениво повел крылом, раздался хлопок, что-то громко и мерзко чавкнуло под капотом. Музыка прекратилась. Приоткрыв один глаз, он понаблюдал, как хозяин BMW, стеная и проклиная мироздание, бегает вокруг поломанной собственности.

Ночная какофония отменялась — компания разочарованно расходилась. Архистратиг торжествующе хмыкнул, но насладиться моментом ему не дали.

— Нас просили не вмешиваться. Настоятельно просили, если ты помнишь. — Михаил услышал легкий шелест крыльев, и на парапет крыши опустился собрат.