— Это ложь, — спокойно заметила Хель. — Что бы ни показал ему мой мир, это все только подсознательные страхи нашего бравого Темного князя. Ты понимаешь, надеюсь? Он воплотился. Этот потаенный страх обрел рельефность, особую значимость и железное обоснование. Если бы я еще могла понять, чего боится Габриэль! А ты попался на безграничной вере в своего милорда… Почему меня окружают одни идиоты?

— Мм… — Ангел еще раз с сомнением посмотрел на спину Габриэля. Он понимал, что последний вопрос творца был риторическим, но именно на такие и любил отвечать. — Каждый выбирает наиболее удобную для своего существования среду. Тебе нравится окружать себя людьми с невыдающимися способностями, чтобы выделяться на их фоне.

Ангел сделал умный вид и с удовольствием посмотрел, как округляются глаза Хель и она кусает себя за руку, чтобы не рассмеяться на всю библиотеку. Творец поднялась на цыпочках и смешно чмокнула Элли в щеку, словно таким образом прокомментировала его выпад. Попытку пошутить явно одобрили.

«Ну хоть кому-то понравилось мое чувство юмора!» — возликовал Азраэль.

Ему, безусловно, хотелось доставить князя обратно в реальность. И Элли даже готов был поверить в добрые намерения Хель, однако сомнения никуда уходить не собирались. Они поселились где-то рядом с сердцем и теперь больно царапались.

Убийца вздохнула:

— В отличие от тебя я не могу взять его за шкирку и вытащить обратно, чертовы ограничения! Иногда кажется, что у творца прав меньше, чем у самого слабого ученика, это досадно. Условности, условности и условности.

Хель, перестав прятаться, отодвинула Элли в сторону и широкими шагами направилась в сторону кресел. Засеменивший следом ангел пытался предположить, что задумала женщина и какие действия требуются от него.

Габриэль заметил застывший взгляд Миры, обернулся, и его лицо от удивления смешно вытянулось.

— Решила позлорадствовать, что поймала меня в ловушку? — хмуро уточнил он.

— Напомнить про долг перед Алив и о разговоре со мной. Ты не забыл, что у тебя осталась парочка дел? Я бы даже предложила сначала их закончить, а затем вернуться сюда, если ты так замечательно устроился в моем мире. Но не уверена, что хочу подобного поворота событий. Это превращает грандиозное творение в цирк на колесах, а меня — в главного клоуна. Габриэль, будь добр, руки в ноги и как можно быстрее мотай обратно в реальность.

Темный князь улыбнулся, и Элли подумал, что эта улыбка не предвещает ничего хорошего.

— Не нравится мне все это. — Таня присела на кровать и похлопала рукой по матрасу, чтобы Анабель устраивалась рядом.

Алир остался стоять в дверях, а Ририэль на корточках контролировал пульс бессознательного ангела. Хорошо хоть творец растворилась в воздухе, пообещав помочь: три тела, не подающие признаков жизни, — это было бы слишком для расшатанной психики светлых.

— Серьезно? — нервно хихикнул эльф, едва-едва улавливая слабое сердцебиение Элли. — А я просто в восторге! — саркастично добавил он.

Таня показала ему кулак, но, заметив взгляд Анабель, поспешила пояснить свои слова:

— Слишком сильные игроки на поле появились. Странные личности, точащие зубы на старшее и младшее Поколение, всегда находились регулярно. И меня убивать уже пытались не раз, и других детей творцов, и что только не устраивали. Думаете, кто-то начинал нервничать? Ага, ага, как же! Тому же Ксанрду стоит только щелкнуть пальцами — и проблема исчезнет. Сейчас же творцы кружат, словно акулы возле потерпевшей кораблекрушение добычи… Это нервирует! Того и гляди кто-нибудь укусит, отхватив всю ногу. Хель неожиданно поддержала маму. Сама мама дергается и темнит. Остальные вениками прикидываются. Будто выжидают чего-то. Или кого-то. Ключевую фигуру этой игры, я бы предположила. И не хочу даже пытаться представить, кто это и что именно назревает!

Анабель вздохнула, Алир пожал плечами — для них главным было возвращение друзей в мир живых, а уж игры творцов — глупость и ребячество. Ририэль, наоборот, нервно повел ушами, понимая, что если уж их втянули в эту круговерть, то придется доигрывать до конца. Впрочем, эльф ничего против этого не имел, ставки были неимоверно высоки, и в случае удачи он мог бы получить очень и очень многое. А время уже показало, что капризная леди Удача, несмотря на кривлянья и угрозы, предпочитала оставаться на стороне Темного князя.

— Интересно, Хель действительно решила помочь за одно «спасибо»? — задумчиво пробормотал Ририэль, встрепенулся и решил вернуться к основной теме. — Но кружат-то они все возле нас. Точнее, вас… и, на мой взгляд, объяснение этому одно — мы выступаем в роли живца для крупной рыбы.

— Наживкой быть проще всего, — флегматично ответствовала Таня и повела рукой, чтобы одеяло, укрывающее князя, само поправилось. — Мама уже должна быть в курсе, что у Габриэля проблемы и без присмотра я не останусь. Значит, мы в безопасности.

На лицо девушки набежала тень, и она неловко добавила:

— Во всяком случае, надеюсь на это… — Только сейчас ее посетила мысль о том, что Пресветлой были отведены в личное пользование целая вечность и неземная красота, и при желании она могла бы иметь столько дочерей, сколько захочет, а не трястись над одной своенравной девчонкой. Озарение было внезапным и крайне неприятным. Саднящим.

Все произошло слишком быстро.

Наверное, из всех присутствующих в комнате легкую дрожь фона почувствовала только дочь Алив. Будто бы где-то хлопнула форточка, и потянуло холодом. Она встрепенулась, но не успела даже выставить щит.

Яркая вспышка ослепила их, дезориентировала, сделав беспомощными и заставив почувствовать себя слепыми новорожденными котятами. Таня ударила наугад, чувствуя, как рядом пытается плести защитную паутину Анабель. Тут же создал атакующее заклинание Ририэль, но кидать его не решился, опасаясь задеть кого-то из друзей. Алир, лишенный дара, просто закрыл собой эльфийку, потянувшись к ней на каком-то интуитивном уровне. О сохранности Габриэля и Элли никто не задумался: Темному князю в том состоянии, в котором он пребывал в данный момент, вряд ли могло бы что-нибудь навредить… еще сильнее. Ангел же, даже бессознательный, всегда был окружен плотным коконом, пробить который было подвластно не каждому творцу.

Зрение восстановилось быстро, еще быстрее получилось оценить обстановку. И выводы за этим последовали неутешительные. Создание Отступника — женский вариант Габриэля, — замерло у окна, скрестив руки под грудью, и нападать не спешило. Будто бы девчонка всего лишь показывала, что, если бы захотела, уничтожила их, пока они были слепы. Черные глаза, в глубине которых медленно разгоралось яркое пламя, остановились на Тане. Лоб пересекла морщинка недовольства, создание нахмурилось, но перевело взгляд на Ририэля. Эльф отчаянно трусил, но все равно выступил вперед, словно бы собирался защитить всех скопом. Проще, конечно, было научиться летать, но остроухий, все еще слишком остро ощущающий свою вину, посчитал это очевидным и самым приемлемым выходом. Кому-то явно требовалось пожертвовать собой, чтобы выиграть несколько минут и позволить Хель вытащить из мира грез князя и ангела.

Больше всего нервировало откровенное бездействие. Время тянулось настолько медленно, что при желании его можно было ощутить под дрожащими пальцами и сжать в ладонях. Девушка напротив них не двигалась и даже не моргала. Таня, вспомнив бой во сне, нападать также не решилась, понимая, что скорее всего она опять проиграет. Особенно если учесть, что сейчас они могли случайно кого-то задеть. Противница наклонила голову набок, будто прислушиваясь к чему-то, прищурилась, глядя теперь на Алира, точнее, поверх его плеча…

Разгадка тайны вспыхнула в их головах одновременно. Ририэль вскрикнул, кинувшись наперерез девушке, Таня спешно возводила защитные барьеры слой за слоем, но окружала отнюдь не себя. И они очень бы удивились, если бы узнали, что в этот момент и Габриэль, раздумывающий, как бы повежливее послать свою родственницу, ощутил острый укол в сердце и тоже понял, что ответ все время лежал у него перед носом.